Мой сводный враг

Вообще-то узнавала. В общих чертах. Ясное дело, лезть с расспросами на эту тему к самому Сергею было бы слишком бестактно. Мама если что и выяснила, то предпочла отмалчиваться. И поэтому я побеседовала с Людмилой Михайловной, и вот она рассказала про мать Артема. Якобы классическая стерва, которая захомутала богатого мужика и, чтобы удержать его, забеременела. Разумеется, испытания ребенком не выдержала, положительный и спокойный Сергей показался ей скучным занудой, и она быстро нашла утешение в умелых руках инструктора по йоге. Старо, как мир. И слишком правдоподобно, чтобы я в этом сомневалась, к тому же, Людмиле Михайловне нет резона врать. Скорее уж наоборот. Как официантка я очень хорошо понимаю, что чем больше в доме народу, тем больше хлопот прислуге. Куда логичнее было бы наговорить всяких ужастиков про своего работодателя в духе сказок про Синюю Бороду, чтобы мы с мамой сбежали, сверкая пятками. Но нет, Людмила Михайловна выложила всю историю про предыдущий брак хозяина, не пытаясь очернить Сергея.

По-хорошему мне бы стоило сейчас сделать то же самое, но во-первых, говорить Артему неприятные вещи о его матери – это слишком даже с учетом нашей с ним предыстории, а во-вторых, мама учила меня, что сплетничать – некрасиво. Поэтому я с невозмутимым лицом глотаю жалкие попытки Артема манипулировать мной и делаю вид, что меня безумно увлекает пейзаж за окном.

 – В молчанку будешь играть, да? – не унимается сводный братец. – Я догадываюсь, что тебе уже наплели про маму. Хочешь верь, хочешь – нет, но спорить я не стану.

 – Слава Богу. Я как раз собиралась повторить конспекты по истории искусств, – я достаю из рюкзака тетрадь, чтобы отгородиться от Артема и прервать бессмысленные дискуссии.

 – Отлично, давай еще строить из себя заучку-недотрогу, – раздраженно выдыхает Артем. – Слушай, ты можешь считать меня, кем угодно. Эгоистом, извращенцем… Или все вместе, как тебе больше нравится. Но прежде, чем ты начнешь зубрить свои конспекты, я кое-что скажу – и больше, клянусь, не буду тебя отвлекать.

 – Ну? – я усилием воли поворачиваюсь к Артему, хотя смотреть на него сейчас хочется меньше всего. Утешает одно: надежда, что он и правда оставит меня в покое.

 – Я знаю, что мама изменяла отцу. Просто задумайся на минутку: женщина, которая счастлива в браке, пойдет на измену? Как ни крути, от хорошей жизни налево не бегают. И я сейчас даже не про супружеские обязанности или постельные подвиги отца. – От цинизма Артема меня передергивает, но он продолжает, явно догадываясь, как мне неприятен этот разговор. Впрочем, чему я удивляюсь? Человек, который мало того, что мастурбировал при мне, так еще и нисколько не смутился, вряд ли способен на сочувствие. – Отцу нравится, когда ему подчиняются. Он будет подминать под себя твою маму, пока она не превратится в собственную тень. Или ты не видишь, как она ему поддакивает? И если ты думаешь, что он сам так уж чист и блюдет святость брака, то глубоко заблуждаешься?

 – Это еще что значит?! – хмурюсь я.

 – Сама думай, – Артем загадочно дергает плечом. – Умная же. Может, у тебя в конспектах есть что-то на эту тему, – и, проигнорировав мой вопрос, прибавляет громкость музыки. Какой-то чудовищный рэп, разумеется. Что еще он может слушать. Избалованный золотой мальчик – про страдалища пацанов из гетто. Логика.

Я презрительно фыркаю и пытаюсь сосредоточиться на последней лекции, но из головы никак не выходят слова Артема. Чертов манипулятор! Разумеется, я ни на грамм не верю во все эти гнусные инсинуации. И не думаю, что взрослые люди, которые приняли такое важное решение, вдруг отступят только потому, что Артему так хочется. И все же… Что-то мне подсказывает, что он говорил искренне. Не врал. Конечно, быть может, его матушка донесла до него собственную версию событий и нашла способ оправдать измену, но… Но… Если допустить хоть крошечную вероятность, что Сергей и правда был плохим мужем, и именно поэтому у него все эти годы не складывались отношения, то, выходит, мне придется просто стоять в сторонке и наблюдать, как рушится жизнь моей мамы?!

Артем выполнил обещание и довез меня до института, но чувствовала я себя едва ли не хуже, чем вчера, когда оказалась одна на трассе. Потому что главная опасность таилась не снаружи, а внутри: сомнения разъедали меня, вопросы роились в голове, не находя ответов. Уточнять что-то у Артема я не стала, велика честь. Еще решит, что добился своего! Нет уж, не признаюсь, даже это правда. Но ведь должна же я сделать хоть что-то! Хотя бы для того, чтобы успокоить совесть!

Словом, Артем умудрился испортить мне целый учебный день. Наверное, окружающим я напоминала о том, что весна – время обострений у шизиков. Потому что сидела, сердито таращась в пустоту, беззвучно шевелила губами и черкала на полях в тетради разрозненные геометрические фигуры вместо того, чтобы записывать за преподом. Видимо, выглядела я настолько опасной для общества, что даже самый строгий профессор не стал со мной связываться и проверять мои знания на семинаре.

После пар, я выползла на улицу с куском столовской пиццы и стаканчиком кофе, села на скамейку и подставила лицо солнечным лучам в надежде, что большая доза витамина D – как раз то, чего мне не хватает для более эффективной мозговой деятельности.

Не знаю, помогло ли яркое весеннее солнце, или просто свежий воздух прочистил разум, но не успела я доесть дневную порцию углеводов, как меня, наконец, осенило. Главная моя ошибка была в том, что я все себе усложняла. Гадала, как бы проверить Сергея на моральную вшивость, при этом не испортив с ним отношений и не вызвав подозрений. А почему, собственно, я должна все делать исподтишка? Разве есть что-то плохое в заботе о маме? Разве я не имею права за нее волноваться? Вон Артем: даже не скрывает, что считает, будто Сергей притащил в дом парочку прихлебательниц. И что, может, ему кто-то дал в лоб за такое поведение? Нет. Может, следовало бы, но нет. Все принимают его как данность. Так отчего бы мне не проявить немного бдительности и благоразумия? Если Сергей и вправду так хорош, как думает о нем мама, если он не притворяется добряком, а на самом деле любящий и заботливый человек, он поймет мое беспокойство. Все, что мне нужно, – просто поговорить с ним по душам! Честно и открыто! Никаких подковерных интриг.

И от этой простой истины меня вдруг прошибло таким облегчением, что впервые за последние дни я ощутила прилив сил и весеннего настроения.

До работы оставалось еще три часа, и этого бы вполне хватило, чтобы пересечься с Сергеем где-нибудь в районе его офиса, обстоятельно побеседовать, а потом с легким сердцем отправиться разносить алкоголь любителям скрасить себе выходные. В моем плане была лишь одна небольшая заминка: я в упор не помнила, собирался ли мой будущий отчим сегодня в офис или нет. Как истинный капитан своего бизнес-корабля и неисправимый трудоголик, он частенько засиживался на работе по субботам, но делал это по какому-то своему, ненормированному графику. Мог вдруг умотать рано утром, а мог и потратить полдня на романтические шуры-муры с моей мамой, и тогда в офис ехал после обеда, но уже допоздна.

Я не придумала ничего лучше, чем просто набрать маму и спросить.

 – А зачем он тебе? – тут же удивилась она.

 – Забыла кошелек в машине Артема. А он вроде собирался к отцу, – скрестив пальцы, солгала я, утешая себя тем, что все ради благого дела.

 – Сколько раз тебе говорила: застегивай рюкзак, как следует! – проворчала мама. – Ходишь, как Маша-растеряша… Теперь вот концы давать через весь город. Может, попросишь Артема, чтобы он тебе на работу привез?

 – Мам, да неудобно его опять напрягать. Итак довез меня до института.

 – И то верно, – вздохнула мама. – Да, Сережа уехал сразу после вас. У них какая-то сделка крупная готовится. Сказал, будет поздно.

 – Отлично! – обрадовалась я. – Люблю-целую!

Некоторые люди верят в знаки. Я не слишком суеверная, но склонна думать, что ничего не случается просто так. И если уж Сергей в офисе аккурат тогда, когда я надумала с ним встретиться, значит, наш разговор и правда должен состояться.

Решительная, как никогда, я подъехала к бизнес-центру и направилась прямиком к охране. Не стала предупреждать Сергея, рассудила, что от человека, застигнутого врасплох, можно добиться куда большей откровенности. Однако на охране меня ждал сюрприз: оказалось, что офис компании закрыт, и ни один посетитель сегодня туда не входил и не выходил.

Подозрения нахлынули новой волной, но я одернула себя. Нельзя обвинять человека просто потому, что он не в офисе! Мало ли, где можно готовить сделку! В компании партнеров, у юриста или на деловой встрече… Вдохнув поглубже, я позвонила Сергею.

 – Здрасьте, можете говорить? – поприветствовала я его как можно доброжелательнее.

 – Если честно, не очень. На работе, – его голос звучал глухо, будто он прикрывал трубку ладонью. И все же мне удалось услышать на заднем фоне приятную музыку и мелодичный женский смех. Причем явно не мамин. – Что-то срочное?