Мой Темный Квартет

– Все холодно? – Чак вышел из темного угла и сел на край ее кровати, сжав ее ледяную ладонь.

– Да уж пора, милый, – улыбнулась она. Их взгляды пересеклись, и что-то дрогнуло внутри, прорвалась плотина, и в их глазах выступили слезы, такие тяжелые, такие сложные для восприятия. В голове мелькали сотни воспоминаний: первая встреча, вечеринки, праздники, сражения; всплыли лица Брайана, Айзека, Алана … Женщина сглотнула, вспоминая тот страшный день, когда они втроем поехали исполнять мечту всей жизни Алана на его пятидесятый день рождения. С самого раннего детства, сколько он себя помнил, Хандерсон мечтал посетить самую богатую библиотеку Китая, где хранились невероятно ценные манускрипты. Они специально скинулись на совместное путешествие, но тогда … Никто так и не понял, что произошло, но через несколько часов после того, как Алана уехал в библиотеку, в новостях объявили, что обвалилась самая старинная часть здания. И Алан был там. В больнице им сообщили, что он впал в кому из-за полученных травм. Время шло, день за днем, они продлевали визу, ждали, сняв номер в отеле прямо около больницы, практически не отходя от палаты друга. И вот, спустя месяц, им объявили, что больше нет смысла продолжать поддерживать жизнь мужчины, который существовал, словно растение. Лекс помнила, как она орала, как плакала, срывая горло, рыдая в руках сдерживающего ее Чака, как не желала отпускать еще одного человека из своей жизни. Но у них не было выхода. До последних его вдохов они сидели у его кровати, сжимая его руку, и разговаривали, вслух вспоминали все их совместные моменты, до последнего поддерживая в нем жизнь, и именно они поймали и сохранили в своих сердцах его последний вдох.

– Ты не должна, Лекс. Не … не уходи .., – он сглотнул, прижимаясь дрожащими губами к ее руке, – не бросай меня. Живи, живи еще …

– Я устала, Чак... О, я так устала, – она нежно потерлась о его руку, – и они ждут меня. Там. Я знаю.

– А я? Ты оставляешь меня совсем одного. Вы все ушли, все меня оставили …

– Ты заслуживаешь жить, жить еще, дорогой. Не спеши...

– Меня тут ничто не держит. Только ты держала. Сначала Брайан, потом Айзек, Алан … Из всего нашего Квартета остался лишь я .., – он замолчал, кусая губы. Лекс подняла руку и коснулась его щеки.

– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя? Люблю вас всех.

– А я люблю тебя. Мы все. Всегда любили … Знаешь, – он горько усмехнулся, – это, наверное, смешно, но все так, все четверо в одну … Глупо, да?

– Нет, – она покачала головой, улыбаясь, – не глупо.

Еще минут десять они так сидели, держась друг за друга, за жизнь, за их воспоминания. Потом Лекс подняла глаза, глубоко вдохнув.

– Пора, Чак …

– Нет, Ли, нет .., – он затряс головой, – пожалуйста...

– Мне больно, милый. Я устала … я … я держусь только ради тебя …

– Так держись, держись еще …

– Чак .., – она вскинула на него ресницы, и он замолчал, кусая губы.

– Да я понимаю … Только … передай им привет, хорошо? – мужчина сглотнул, задыхаясь, – и скажи Айзеку, что … что мне жаль … что я люблю его … Передай ему привет … Он навсегда остается моим любимым братишкой …

– Хорошо, Чак … хорошо, – приподняв голову, она мягко коснулась его морщинистой щеки, – а сейчас иди, иди … Я знаю, что он придет … Знаю …

– Ты уверена?

– Он всегда приходил. И сейчас придет, – твердо произнесла она, кивая, – придет.

– Хорошо … Прощай, Ли .., – быстро поцеловав ее в лоб, Макклаймен вышел из палаты, прикрыв за собой дверь. Алексис медленно приподнялась на подушках, ложась удобнее, и прикрыла глаза, глубоко дыша. Она расслабилась, отпуская усталые конечности. Яркий солнечный свет пробивался сквозь прикрытые веки, лучи согревают изможденное тело, наполняя его иссохшие клетки теплом, живительным светом.

– Ну здравствуй .., – послышался тихий, нежный шепот, и женщина, открыв глаза, увидела в лучах солнца стройную фигуру молодого парня, глядящего на нее сверху вниз. Загорелая кожа, не тронутая морщинами, пухлые губы, улыбка, блеск юных глаз.

– Не смотри на меня .., – задыхаясь, прошептала Лекс, отворачивая лицо, – я … я постарела … я страшная … не смотри на меня … Я … я уже не та, а ты … ты .., – ее сердце бешено стучало, когда она, косясь на него краем глаз, дрожала от его молодой свежей красоты, его жара, юности, чистоты, в которую она когда-то влюбилась.

– Глупенькая .., – усмехнулся Брайан и, наклонившись, повернул к себе ее лицо, – ты всегда для меня красивая. Самая красивая, самая желанная, самая нежная. Не вздумай отворачиваться от меня сейчас, милая. Я здесь ради тебя.

– Ты заберешь меня с собой? – прохрипела она, глотая слезы, – заберешь?

– Конечно. И больше никогда тебя не отпущу.

– А … а Айзек? И Алан? Я их увижу?

– Все может быть .., – он протянул ей руку, – тебе только нужно мне довериться.

– Я всегда тебе доверяла, – не задумываясь, прохрипела Лекс, беря его руку и крепко сжимая ее своей старушечьей рукой. Брайан мягко улыбнулся и, наклонившись, прижался к ее лбу, затем нежно поцеловал потрескавшиеся губы. Женщина расслабилась от прикосновения давно забытых губ, позволяя свету, источаемому им, поглотить ее без остатка, и она воспарила, воспарила в свет и их сердцебиение …

Когда Лекс открыла глаза, вокруг был свет, только свет, чистый, невинный, непорочный. Она огляделась и опустила глаза, глядя на себя: она была словно одета в мраморно-белый костюм, плотно облегающий ее тело. Создавалось впечатление, что она полностью обнажена, хотя именно так она себя и чувствовала — хрупкая, открытая, девственно-невинная. Она коснулась своих черных волос, мягкой кожи, тела, юного и свежего, словно не было всех этих лет, всего этого времени, старости …

– Лекс .., – послышался тихий шелест за спиной. Обернувшись, девушка увидела Алана и Айзека, таких же нагих и чистых, но не было и намека на смущение: она слишком сильно любила, слишком долго скучала.

– Мальчики .., – сорвалось с ее губ, и она бросилась вперед, обхватывая их руками и прижимаясь к ним всем телом, – мальчики … мальчики мои .., – шептала она, целуя их нежные лица, ловя губами их улыбки, пока их крепкие, надежные руки обнимали ее, – я … я так скучала … А вы, – она лукаво посмотрела на них, – вы все это время были тут, вместе?

– Как-то так вышло, – кивнул Айзек, сверкая белозубой улыбкой, – кокнулись и оп! – уже тут, рядышком. А .., – он помолчал, кусая губы, – как там мои … ?

– Все с ними отлично. Линдси написала книгу, Томас и Джеймс исколесили весь мир. А Чак передал вам привет, – она окинула обоих многозначительным взглядом.

– Да, – нежно усмехнулся Алан, почесав подбородок, – наш самый живучий товарищ...

– Он очень скучает …

– Мы знаем, Ли, знаем .., – они помолчали, не зная, радоваться ли им или грустить. Смерть показалась им не такой уж и страшной, как они думали, но в то же время было бы легче, если бы они вместе были. Правда, можно ли желать другу смерти? – Бред какой-то …

– Я запуталась, – призналась Лекс, тряхнув волосами, – не знаю, что сказать …

– Может, «привет»? – послышалось из-за спины, и друзья, обернувшись, увидели широко ухмыляющегося Брайана, положившего руки на бедра. Девушка ошарашенно приоткрыла рот, задохнувшись от его красоты: чистейшая бледная кожа, блестящие угли глаз, иссиня-черные лохматые волосы, стоящие торчком, мускулистое тело. Он словно сошел со страниц их памяти, такой же молодой и уверенный, как раньше.

– А вот и ты, – фыркнул Хандерсон, улыбаясь, – мы уж заждались.