Мой темный Ромео

— Ты умеешь зашивать огнестрельные раны?

— Нет.

— Тогда как ты предлагаешь мне помочь? Аплодировать со стороны, держа табличку с моим именем?

Она моргнула от моих резких слов, явно обиженная.

Продевая нитку в игольное ушко, я добавил:

— Теперь ты можешь уйти. Ты хорошо поработала сегодня. Думаю, мы сохранили контракт.

— Это все, что тебя волнует?

Я провел кончиком иглы по коже, ища, где она надорвалась. Какой паршивый угол для наложения швов.

— Конечно, нет. Меня также волнует ущерб, который они нанесли «Ле Блю». Каре нужно будет поговорить со страховой компанией и властями. Бюрократия – настоящая сука.

— Ты спас мою жизнь.

— Этот клоун не собирался причинять серьезных повреждений. Он был всего лишь ребенком.

Она спрыгнула со стойки, наклонила голову под меня, чтобы поймать мой взгляд, и сжала мое лицо ладонями.

— Нет, он был зол и спровоцирован. Ты принял за меня пулю, Ромео.

Я нахмурился.

— Не драматизируй.

— Спасибо.

Поскольку я не продвинулся в поиске отправной точки, чтобы сшить себя, я откашлялся и отступил назад.

— Пожалуйста. Теперь уходи.

— Я хочу тебя.

Ее рука пробежала по моей груди к плечу.

Я тоже хочу тебя, поэтому мне нужно, чтобы ты убралась отсюда к черту. Я больше не узнаю себя или свои действия в том, что касается тебя. Ты стала обузой, которую я не могу себе позволить.

Вместо того, чтобы выгнать ее, я положил иголку с ниткой.

— Ты можешь оседлать мое бедро.

— Я хочу оседлать твой член, — она дразнила короткий край своего оливкового атласного платья. — Когда ты заставлял меня идти в «Ле Блю», разве ты не сказал, что трахнешь меня, если я буду вести себя хорошо? Я вела себя хорошо.

— Я сказал, что трахну тебя, когда у тебя будут месячные.

— Я восприняла это по-другому.

— Это не книга Бенедикта де Спинозы. Она не воспринимала различных вариантов.

— Неважно. В любом случае, последний раз был не так хорош, — вопреки ее словам, ее платье задралось на дюйм, заигрывая с краем ее кружевных трусиков. — Это случилось так давно, что я даже мало что помню. Была ли я вообще там? Был ли ты ?

Подстрекательство ко мне не сработает.

К несчастью для нее, я был более изощренным.

Она продолжала, не смущаясь.

— Оливер сказал мне, что ты возрожденный девственник. Ты же знаешь, что у твоей пи-пи есть и другие функции, верно?

— Уходи, Даллас.

Но она не ушла.

Вместо этого она опустилась на колени и начала расстегивать мой ремень. Я облокотился на край раковины, не в силах остановить ее. Мои пальцы сжались вокруг стойки.

— У меня весь пол в крови.

Последняя попытка остановить ее.

Она вытащила мой тяжелый, наполненный кровью член. Ее пальцы обвели его полностью, не касаясь.

Мне нравилось, какая она крошечная по сравнению со мной. Как маловероятно, что мы были парой. Как люди, должно быть, задавались вопросом, как я вхожу в нее.

Вкусный ответ, кстати, был едва ли .

— Это дополнит всю зелень, которую я разбрызгала на твоем потолке.

Она обхватила губами мой член, двигаясь дюйм за дюймом. Ее тепло охватило его.

Я вздрогнул, когда она прижала язык к моему стволу.

Я откинул голову назад и застонал. Даллас была отличной сосальщицей. У нее была выносливость, так как ее челюсть целый день работала для еды.

И она была полна энтузиазма

Я мог сказать, что ей нравилось опускаться для меня.

Мне сосали член достаточно женщин, которые делали это только для того, чтобы согреть мою постель. Они моргали, рассматривая меня сквозь ресницы с соблазнительной ухмылкой, которую они считали соблазнительной, нежно посасывая, поглаживая мой член вверх и вниз, как будто это была виолончель.

Не Печенька.

Печеньке нравилось все – сосание, плевки, поцелуи, то, как мой член ударил ее в горло, когда я схватил ее за волосы и трахнул в лицо.

Она любила давиться этим и часто пыталась довести меня до корня. По сути, это, казалось, был единственный аспект в жизни Даллас, в котором она не ленилась.

Наклонив подбородок вниз, я смотрел, как она отсасывает у меня. Алые капли стекали по ее блестящим волосам, скользили по лбу.

То, что она была запятнана моей кровью, что-то сделало со мной. Дало мне чувство собственности, которое я обычно не позволял себе созерцать.

Возможно, дело было в потере крови, но я не хотел заканчивать вот так. Кончить ей в рот – это не то.

Собрав ее длинные каштановые волосы в кулак, я оторвал ее от своего члена. Она отстранилась, выжидательно глядя на меня.

— Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя? — я наклонился, приблизив ее лицо к своему так, что наши носы столкнулись. Я схватился за перед ее платья, скручивая, растягивая его на ее коже, пока ткань не начала рваться на части. — Хочешь, я тебя трахну?

— Да, — выдохнула она. — Да .

Я упал на мрамор, прислонившись спиной к туалетному столику.

— Попроси вежливо.

— Пожалуйста.

— Лучше.

Она подползла ко мне на четвереньках, оседлала мои колени и схватила мою руку, зажав ее между ног. Ее пальцы направили мои в ее скользкую киску, два ее пальца присоединились к моим внутри ее тепла.

Мои губы нашли ее сосок, прокусив платье. Вместе мы трахали ее киску до кончиков пальцев, извиваясь, пока ее стенки не запульсировали.

Я смотрел, как наши пальцы исчезают внутри нее. Она выгнула спину, пытаясь вместить как можно больше из нас.

Ее губы скользнули к раковине моего уха.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста .

Я вырвал из нее пальцы, разорвал ее платье посередине и захватил обе стороны ее талии, погрузив ее на свой член до самой рукоятки.

Ее голова упала вперед. Она укусила меня за плечо, пуская кровь, ее бедра дернулись.

Она была такой тугой, что мне казалось, будто я трахаю ее в задницу. Ее стены сжались вокруг меня, доя мой член до спермы.