Мой учитель светится в темноте

Я вспомнил его слова, сказанные мне раньше, и тут же ухватился за них. Возможно, у нас появился рычаг для давления на Межпланетный Совет!

«Но в конце концов ты нарушил правила по-крупному, не так ли?
– спросил я.- Ты не просто вмешался. Ты сделал кое-что похуже».

Смешанное чувство стыда и возмущения, обрушившееся на нас, указывало на то, что я попал в самую точку.

«Ваша наука развивалась гораздо быстрее, чем ваша возможность справиться с ней. Без постороннего вмешательства вы бы вышли в космос задолго до того, как ста-ли более или менее цивилизованным народом. Межпланетному Совету пришлось бы раньше предпринять те меры, к которым он склоняется сейчас. Но тогда вероятность уничтожения Земли была бы гораздо большей».

Сьюзен и Дункан, соединенные со мной, следовали за мной в глубины мозга Ху-Лана, раскапывая его секрет. Обнаружив его, мы вместе изумленно подумали: «Значит, ты подсказал людям, как изобрести телевидение?»

Стыдливое согласие Ху-Лана эхом отдалось в нашем сознании. Наконец-то я понял смысл своего видения в кабинете Крок-Дока! Ху-Лан прокрался в операционную и попытался соединиться с моим разумом. Частично он преуспел в этом, и образ, который мне удалось уловить - образ Ху-Лана в костюме учителя, взрывающего телевизор в припадке слепой ярости,- был отражением его вины за содеянное.

«Это было моим величайшим преступлением,- признался Ху-Лан.- Я прекрасно понимал, что земляне совсем не готовы иметь дело с таким мощным орудием массовой коммуникации, но тем не менее медленно и осторожно направлял мысли ваших ученых в нужном мне направлении. Я знал, что это пойдет вам во вред, но еще я знал, что, когда лучшие умы вашей планеты начнут превращаться в швейцарский сыр от ежедневного просмотра того жуткого месива, которое станет литься с экранов телевизоров, развитие вашей науки сильно замедлится, и у нас появится достаточно времени для размышлений. Я надеялся, что, слегка замедлив ваше развитие, я смогу предоставить возможность вашей человечности сравняться с вашей технологией. Я надеялся увидеть вас принятыми в галактическое сообщество наравне с другими цивилизованными существами».

Я вспомнил слова Броксхольма о том, что несколько десятилетий назад земная наука по загадочной причине сбилась с верного пути. Теперь я знал, кто был виноват в этом!

«Но я не предвидел, до какой степени вы злоупотребите телевидением,- продолжал Ху-Лан- Вскоре у меня возникло ощущение, будто я дал заряженный пистолет невинному ребенку, считающему его безобидной игрушкой. Не знаю, как мне искупить свою вину».

«Зато я знаю»,- ответил я.

Потом я познакомил их со своим планом спасения человечества.

Глава двадцатая «ОДИН - ЭТО ВСЕ, И ВСЕ - ЕДИНЫ»

Незадолго до утра в доме раздался дикий крик. Я знал, что произошло, но тем не менее бегом кинулся на кухню, как и все остальные.

Криблим, дежурившая на кухне, изумленно смотрела на стол, где лежала Сьюзен. Сьюзен стонала и беспокойно шевелилась, но была, без сомнения, жива.

На полу рядом со столом валялась сухая прозрачная оболочка, похожая на кучу скомканного целлофана,- все, что осталось от гигантского пуута, поглотившего Сьюзен, исцелившего ее и позволившего нам вступить в телепатический контакт друг с другом.

Собственный пуут Криблим, который во время создания огромного пуута мирно лежал в банке в холодильнике, подполз к краю высохшей оболочки.

–  Пуут!
– пропищал он так жалобно, что у меня сжалось сердце.- Пуут, пуут, пуут!

Но как я мог печалиться, если один из двоих самых близких мне людей, которого я знал так же хорошо, как и себя самого, был жив и здоров.

Секунду спустя Сьюзен открыла глаза и улыбнулась.

–  Я здесь,- сказала она.

«И здесь»,- подумал я, приложив руку к голове и к сердцу.

Она кивнула, так как могла понимать меня, обходясь без слов.

Ранним утром мы устроили небольшой праздник и поздравили Сьюзен с восходом солнца, наполнившего комнату золотистым светом.

Но поздним утром все изменилось. Настала пора вернуться в космос и представить свой отчет Межпланетному Совету.

Ху-Лан зашел ко мне незадолго до полудня, улыбаясь так широко, что я испугался, как бы он не растянул себе челюстные связки.

–  Сегодня утром я связался с Крок-Доком и рассказал ему о нашем ночном сеансе,- сообщил он.- Он присоединил эти сведения к уже имеющимся и снова прогнал весь массив данных через компьютер.

–  И что же?
– с нетерпением спросил я.

Ху-Лан улыбнулся еще шире.

–  Возможно, твой мозг все-таки спас Землю,- ответил он.

Через два часа мы стояли перед Межпланетным Советом, готовые говорить от лица человечества. Мой отец был с нами, и мисс Шварц тоже.

Сердце гулко билось у меня в груди. Я никогда особенно не любил выступать на публике, а теперь мне предстояло выступить перед всей Галактикой - и выступить хорошо, чтобы инопланетяне раз и навсегда отказались от красной кнопки.

К счастью, мое выступление не значилось в начале списка. Сперва вперед выступил Ху-Лан.

–  Как вам известно, я уже давно испытываю особенный интерес к рассматриваемой планете,- сказал он.

–  Нездоровый интерес, о бывший председатель,- прошелестела Тень из своего угла.

–  Это личное мнение,- резко возразил Ху-Лан.- В сущности, мой интерес оказался хорошо оправданным.

–  Почему?
– проскрежетала Летучая Мышь.

Ху-Лан улыбнулся.

–  Потому, что мне удалось обнаружить у землян черту, уникальную для всей Галактики. По нашим собственным законам существа, обладающие уникальными свойствами, должны находиться под защитой до конца программы исследований.

–  Они уникальны в своем стремлении к разрушению,- с иронией подтвердила Красная Водоросль.- Больше в них нет ничего необычного.

–  Все человечество - это одно существо!
– торжественно провозгласил Ху-Лан.

Смятение и тревога, охватившие членов Совета, выразились в самых различных формах. Тень поблекла и почти исчезла. Стебельки Красной Водоросли принялись быстро двигаться вверх-вниз. Инопланетянин с пурпурными щупальцами вздрогнул так резко, что брызги фиолетового тумана разлетелись во всех направлениях (разумеется, они не попали на других членов Совета, так как мы видели лишь голографические проекции).

–  Тебе придется объяснить подробнее,- заявил инопланетянин цвета морской волны, возвышавшийся над всеми остальными.

–  Никка, никка, флексим пуспа.- Ху-Лан произнес те слова, которые он, должно быть, вложил в мои уста тремя неделями раньше, на этом же самом месте. Но теперь я точнее уловил смысл фразы. Она означала не «один за всех, и все за одного», а «один - это все, и все - едины».

–  Это выражение точно описывает состояние человечества,- продолжал Ху-Лан.- Есть лишь одно человеческое существо, хотя и обитающее во многих отдельных телах. Это единый, огромный, взаимосвязанный организм.