Мой вампир из другого мира

– Кажется, да, - кивнула она, взглянув на свою рану.

– Хорошо. Тогда перейдем к главному...
– Я откашлялась, не зная в сущности, как к этому главному переходить.
– Главные вещи всегда зависят от нашего выбора, маги мы или нет. Воевать с людьми и пить их кровь или жить в мире и искать другие пути - тоже. Тебе дают эликсир, заменяющий кровь, и это начало пути, но самое важное для исцеления это...

Я замешкалась, подбирая слова, и заметила, как замер суетившийся до того Мадеус, внимательно и серьезно прислушиваясь ко мне. Это отчего-то придало уверенности, и я продолжила:

– Самое главное принять новый мир, дать ему и людям шанс стать друзьями.

– Люди заперли нас на гиблых землях.

– Знаю, но и мы сходили с ума, объятые кровавым безумием, и убивали их. Взаимные обиды и претензии не принесут ничего хорошего, а мы можем дать друг другу много хорошего. Мы можем жить в согласии, и тогда те нити жизненной силы, что я вижу, их будет питать этот мир - не кровь и даже не чудесный эликсир третьего клана, а сам мир, приняв нас как своих детей.

Девушка посмотрела на Мадеуса и почему-то спросила его:

– Это правда?

– Кхм… Тейра, полагаю, считает так же, ну а я? Что с меня взять? В высших материях видящая явно разбирается лучше.

Обработав укус (страшно даже представить, как именно бедняжка его получила) и выдав порцию эликсира, Мадеус отпустил свою пациентку. А когда к нему зашла следующая, неожиданно спросил меня:

– Ну? А у нее видишь что-нибудь интересное?

Я улыбнулась, поняв, что умудрилась заслужить его одобрение.

В течение последующих пары часов я соединяла разрывы в жизненных нитях, если их находила, и... разговаривала с каждым, кто к нам заходил. Объясняла про привязку к этому миру и про то, как важен для нас мир с людьми. Рисовала картины возможного совместного будущего, порой вызывая усмешки и почти всегда сомнения, но видела, как при этом загорались их глаза надеждой.

Когда горло окончательно пересохло, я поняла, что дико устала и уже вряд ли смогу произносить речи.

– Твой мат-анрэ меня прикончит, - заключил Мадеус, глядя на меня.
– Иди к себе, пока он не догадался, что эти круги под глазами ты заработала именно здесь.

Невольно я рассмеялась, но отослать себя не позволила.

– Я еще не была у НИХ.

– Нет и нет, никаких таких "них" быть не может, - всполошился врачеватель и даже встал у двери, загораживая мне выход.

– Я должна понять, как помочь им. У вас ведь не выходит!

Тяжело вздохнув, Мадеус забубнил что-то себе под нос и повел меня в палату к Лануле.

С прошлого раза здесь ничего не изменилось. Разве что вампирша вела себя потише.

– Ей становится хуже...

Вязкая темно-красная масса так плотно въелась в ее ауру, что я боялась к ней прикоснуться, чтобы не порвать почти не видимые нити жизненной силы.

– А второй? Отведите меня к Касту, - попросила я врачевателя.

В соседней палате картина оказалась похожей, но вампир вел себя агрессивнее. Стоило мне только войти, он повел носом и мгновенно оскалился.

– Еда-а-а.

Цепи скрипнули, Каст зарычал и бросился в мою сторону.

– Он говорит что-то еще?
– спросила Мадеуса, непроизвольно отшатываясь.

– Боюсь, разум его полностью затуманен. Пути назад для таких, как он, уже нет.

Мне не хотелось принимать такую правду, но тошнотворное клейкое нечто облепило его ауру непроницаемой коркой. Каст стал объятым кровавым безумием. Способа, как помочь таким, как он, не знали даже в третьем клане.

– Вакцина второго клана, которую вкололи всем, она ведь пусть и временно, но избавляла от симптомов безумия?
– спросила я.
– Талуза говорила, что Каст избежал вакцинации. Что если...

– То, чем их здесь накачали, совершенно очевидно не избавляло от безумия, а его провоцировало!
– возразил Мадеус гневно.
– Мы пока не разобрались с механизмом до конца, но непременно разберемся! У каждого взяты образцы, но быстрее всего будет наведаться в лаборатории второго клана. Путь покажут, что сотворили!

– Что-то спровоцировало вспышки безумия еще до применения вакцин, да. А после Киндар и все вакцинированные стали недееспособны. Но... Предатели ведь как-то контролировали объятых, натравливали на людей, используя как оружие. И никто этого не замечал!

– Возможно, они научились делать объятых смирными на короткий срок, применяя особые психотропные. Тут целый букет в анализах, - ответил врачеватель понуро.
– Но этим двоим это уже никак не поможет. Если положительный эффект и был, какой именно состав давал его, нам неизвестно. Потребуется время и сговорчивость этих клопов ученых из второго клана.

Мадеус говорил это тихо, с затаенной болью. Таким серьезным и... хм... нормальным я его, пожалуй, еще никогда не видела. Но затем он будто очнулся и, уставившись на меня своим пронзительным, чуть безумным взглядом, закричал:

– Что вообще ты тут делаешь?! Быстро в постель! Первое дитя за столько десятилетий! И чтобы я, главный врачеватель третьего клана, всех заблудших и перешедших, чтобы я допустил беду от переутомления?!

Старик так разошелся, что я рада была сбежать. А стоило выскочить в коридор, как я носом уткнулась в затянутую атласным мундиром грудь Ньярда. Осторожно, опасаясь, что он мог услышать речи Мадеуса о ребенке, подняла глаза и привычно уже утонула в темной синеве, колдовской и манящей, затягивающей все глубже.

– Да-ри-на, - услышала сладкий шепот, - я скучал.

Не поверила. Ньярда не было часа три, а то и все четыре, а значит, дела захватили и его. И все равно растаяла, всем своим естеством откликаясь и шепча в ответ:

– Знаю, что тебе было не до скуки, но тоже рада тебя видеть.

– Язва, - усмехнулся он и склонился меня поцеловать, но в коридор вышел Мадеус, и я поспешила увести любимого подальше.

– Поедим в столовой? Или, если ты устала, захвачу еды с собой.