Мой Ванька. Том первый
Шрифт:
– Я солидарен с твоим учителем на все сто! А насчёт страха применения биоэнергии – это же энергия живого! Значит, она должна применяться к живому.
– Знаете… Я признаюсь… Только не смейтесь, кое-что мне даже снится!
– Ну, положим, Периодическая система Менделееву тоже приснилась, а теперь ею весь мир пользуется! – опять затягиваясь, говорит Кирилл Сергеевич. И улыбается: – Понимаешь, Саша, ты мне говорил, что ты инженер-механик и лечишь больные машины. Может, лучше тебе поменять специальность и лечить больных людей?
Кирилл Сергеевич внимательно
– Не знаю… – бормочу я. – Страшно мне…
– А Ваня?
– Ну Ванька – это всё-таки своё…
– Значит, каждый твой пациент должен стать для тебя своим… родным! По крайней мере, у меня всю мою жизнь именно так.
У меня возникает впечатление, что он раскрыл мне свой главный профессиональный секрет. Действительно, о нём даже легенды здесь ходят!
– Ну что? Может, я тебя хоть чуточку поколебал в твоей уверенности в правильности твоего ранее выбранного пути?
– Да уж, – признаюсь я и не выдерживаю: – Кирилл Сергеевич, можно и я закурю?
– Кури на здоровье! – он усмехается и пододвигает ко мне пепельницу.
– Вы знаете, когда я читал рекомендованные вами книги, я ловил себя на мысли, что меня очень интересуют процессы, протекающие в нашем организме. Как инженер-механик я всё время пытался понять, что на что влияет и что из чего проистекает.
– Вот и прекрасно! Уверен, немногие студенты-медики с самого начала задаются этими вопросами.
Видно, что последние мои слова ему очень понравились.
– Вот, смотри, – старый доктор достаёт из большого конверта рентгеновский снимок. – Вот кое-какая картинка внутреннего устройства человека, то есть его скелета, – он протягивает снимок мне.
Смотрю на свет. Позвоночник… Дефект сразу бросается мне в глаза. Один из позвонков слегка торчит наружу.
– Что, у больного тоже отнялись ноги? – спрашиваю я и напряжённо жду ответа, ведь мне очень хочется получить подтверждение своей догадки.
– Абсолютно верно! Этот мужик решил поднять слишком большую тяжесть. Результат ты видишь. Это выскочивший позвонок, следовательно, защемление нерва.
– Он сейчас у вас лежит?
– Нет. Дома. Он лежит уже месяц…
– Кирилл Сергеевич, а можно мне его посмотреть?
– Смотрят в картинной галерее, а у нас, в медицине, осматривают, – строго поправляет меня он.
– Да, осмотреть…
– Вечером. Закончу здесь, и пойдем. Давай пей кофе, а то он уже, наверно, остыл.
Делаю маленькие глотки, потому что мне хочется продлить наше с ним общение и я боюсь, что, когда я допью кофе, общение закончится. Ловлю себя на мысли, что ужасно интересно снова окунуться в эту больничную жизнь. Просто пообщаться с больными… Ведь когда здесь лежал Ванька, я часто и ухаживал за ними, и разговаривал…
– Кирилл Сергеевич… А можно вас попросить?
– О чём?
– Можно, я тут у вас в больнице… поработаю… – и спешу уточнить: – Бесплатно! Мне это интересно!
От сделанного признания я, наверное, слегка покраснел, даже в жар бросило.
– Гм… – он усмехается. – Как ты говоришь? Замётано! Только бесплатно –
это ты брось. Труд должен оплачиваться.Он хлопает меня по плечу и очень ласково посмеивается.
– Кажется, ты стал на путь выздоровления. С Верой Петровной ты ведь знаком?
– Ну да…
– Тогда поступай в её распоряжение!
– Здравствуй, Сашенька! – Вера Петровна обнимает меня. – Неужели снова будем работать вместе? Надолго?
– На месяц где-то…
– Всё равно – хорошо! Уколы делать не разучился?
– Да нет… наверно!
– Вот и хорошо. Пойдём! Это тебе халат. Узнаёшь?
Действительно, это тот самый халат, в котором я тогда работал. Даже приятно… А с другой стороны, тот же, местами подремонтированный халат – символ жуткой бедности в этой больнице…
Вечер.
Входим с Кириллом Сергеевичем в квартиру одной из трёхэтажек.
– Здравствуйте, Кирилл Сергеевич! – приветствует его моложавая женщина.
– Здравствуй, Маша. Как он?
– Да всё так же…
– Понятно… Можно к нему?
– Проходите.
В комнате на кровати лежит мужик, наверное, ему лет около сорока. Видно, что человек очень мощный.
– Ну здравствуй, Андрей! – здоровается с ним Кирилл Сергеевич.
– Здравствуйте… – тоже здороваюсь я осторожно.
– Здорово, – буркает Андрей.
– Ну что – осмотришь? – обращается ко мне Кирилл Сергеевич.
– Посмотрю…
– Ты что, Сергеич! Такому молодому? Я же не подопытный… – пытается возмутиться мужик.
– Если собрался вставать, то не выступай! – резко обрывает его Кирилл Сергеевич и снова обращается ко мне: – Давай повернём его на живот.
– Ну, Сергеич… Я…
– Помолчи! Я знаю сам, что делаю! Давай, Саша.
Переворачиваем Андрея на живот. Он напряжённо молчит.
Пускаю руки вдоль его позвоночника. Точно! Нахожу место, где уже привычно крючит пальцы. Опускаю руки на позвоночник. Вот… Бугорок… Ощупываю… Ощупываю бугорок… Ощупываю рядом… Ловлю себя на мысли, что хочется нажать. Может…
Боюсь… Ваньку я готовил неделю. Но тут – наружу… Снова вожу руками. Проверяю себя. Нет… Точно тут!
– Можно снимок? – каким-то сдавленным, самому себе незнакомым голосом говорю я.
– На! Я как раз взял его с собой, – Кирилл Сергеевич вынимает из конверта и подаёт мне снимок.
Долго смотрю. Пытаюсь понять, что надо делать. Я действительно боюсь! Но это наверняка включилась голова. А ведь у меня было желание нажать! Мне подсказывали!
Опять смотрю на снимок. Возвращаю его Кириллу Сергеевичу. Снова вожу руками… Снова ощупываю… Вот… опять… Надо отдаться ощущениям. Мне помогут! Я буду просить!
– Андрей, – обращаюсь я к больному, – я сейчас попробую вправить ваш позвонок. Если будет больно – ваше счастье, если нет… сами понимаете…
Оборачиваюсь на Кирилла Сергеевича. Он внимательно смотрит на меня и молча кивает. Повисает напряжённая тишина. Понимаю, что и Кирилл Сергеевич, и Маша смотрят на меня. Ну, Господи, помоги мне в благом деле! Помоги!