Мой Ванька. Том первый

– Простите… Я не добивался специально. Само как-то получилось… Когда с Ваней работал.

– Про Ваню он отдельно написал. Там был архисложный случай. Но ему показалось, что вы – именно тот человек, который справится. Надо сказать, у Кирилла Сергеевича глаз – алмаз. Практически он не ошибается никогда. Жаль, что сидит в этом Булуне. Давно бы здесь профессором стал! Короче, Саша, давайте, я буду вас звать так, когда мы тет-а-тет. Пойдёмте, вы мне покажете, на что способны.

– Так сразу? – осторожничаю я.

– А чего ждать? Идёмте!

Входим в палату.

– Будьте добры, встаньте, – просит Юрий Степанович одного из больных.

Тот медленно встаёт.

– Александр Николаевич, осмотрите его, пожалуйста, и скажите, что вы нашли.

Смущаясь, подхожу и провожу руками вдоль тела стоящего пациента, естественно, его не касаясь.

В области шеи, а потом между лопатками пальцы начинает крючить. Очень сильно крючит. Дальше вроде ничего. Провожу ещё… Всё повторяется. Но теперь пальцы на шее как будто что-то колет. Поворачиваю его к себе лицом. Смотрю… Ловлю себя на том, что в области желудка вижу тёмное пятно. Желудок… Интересно, что там? Вожу рукой там. Какие-то странные ощущения. Пытаюсь понять… Точно. Пальцы крючит. Может, и здесь язва? Похоже, что так… Ну как у Дмитрия Павловича в Булуне.

– Ну что? – как-то нетерпеливо спрашивает Юрий Сергеевич.

– Видимо, остеохондроз шейного и грудного отделов позвоночника. Шейные позвонки скорее всего с шипами, если это можно так назвать. Всё сильно зажато. Думаю, что боли очень сильные.

– Конечно уж, – хмыкает пациент. – Ночей не сплю! Голову по полчаса устраиваю!

– И, видимо, язва. Наверное, желудка… Мне так кажется. Или двенадцатиперстной кишки… Скорее, желудка.

Последнее вызывает у Юрия Степановича откровенное удивление. Конечно! Ведь отделение неврологическое, желудки тут не лечат! Не больница в Булуне, где лечат в одном месте всё и сразу.

– Ты лучше скажи, как эту язву вывести! Специалисты, – ворчит больной. – Что она есть, я уже сам два года знаю.

– Подумать надо, – неуверенно говорю я, – А пока с алкоголем надо прекратить.

– А откуда ты знаешь? – несколько удивлённо вырывается у него.

– Знаю! Даже вижу.

А я действительно вижу!

– Подумать… про язву… – пациент вздыхает и ложится на кровать.

– Спасибо, – благодарит его Юрий Степанович. – Пойдёмте, Александр Николаевич.

В кабинете заведующего отделением сажусь на диван и жду вердикта. Юрий Степанович садится напротив меня и долго молча рассматривает.

– Ну что? – не выдерживая его молчания, спрашиваю я.

– Да, – улыбается он, – Кирилл Сергеевич опять прав. С вами, Саша, и рентгена не надо. Сказали вы всё правильно. Правда, про язву я действительно не знал, не мой профиль. Вы сказали, что подумаете, как его лечить. Верно?

– Сказал…

– Вот и подумайте! Завтра обсудим, коллега, – и он протягивает мне руку. – Значит, завтра жду. В шесть. Устроит?

– Я приду, – говорю я уверенно, ведь уже понял – моя жизнь круто меняется!

С утра думаю, как я буду работать с моим первым здесь пациентом. Вроде какой-то опыт я уже наработал, но слова Кирилла Сергеевича о вечном сомнении в правильности выбранного метода не дают мне покоя.

– Шеф! Ты сегодня опять не в своей тарелке! – ворчит Димка, заметив, что я долго пялюсь на рычаг подвески и ничего с ним не делаю. – Отойди! Сам разберусь. И вообще, философствовать о смысле жизни брательника лучше над движком в соседнем боксе. Вали!

Послушно иду в соседний бокс.

Парням я рассказал про разрыв с Ванькой. То, что можно было. Они меня, похоже, поняли. Не знаю, может, зря я стал своим личным трясти? Но мне так не хватает человека рядом! А к Даше меня что-то не пускает…

В шесть вечера вхожу в ординаторскую отделения. Юрий Степанович уже меня ждёт.

– Здравствуйте, Саша! Ну как? Придумали?

– Так, кое-что… Думаю, что надо несколькими сеансами массажа позвонки разогреть, а потом осторожно начать их разрабатывать, то есть двигать. Это чтобы если не убрать совсем, то по крайней мере уменьшить защемлённости. Их ведь у него много. Вообще-то мне в Булуне уже приходилось такое делать. Про язву, правда, я ещё не придумал. Хотя с язвой у меня там тоже был опыт.

– Времени впереди много – придумаете, – Юрий Степанович похлопывает меня по плечу. – А про вашу работу по вправлению позвонков Кирилл мне расписал в красках. Уверен – сможете.

– А рентген больного можно посмотреть?

– Конечно! Вот он…

Беру снимок и смотрю на свет, как я делал у Кирилла Сергеевича.

– Саша! Есть же специальное приспособление! Дайте снимок.

Юрий Степанович цепляет снимок на светящуюся поверхность специального фонаря.

– Вот…

Долго смотрю. Многое мне знакомо. Убеждаюсь, что не ошибся.

– Ну вроде ясно…

– Тогда вот вам ваш халат. Идите и работайте! Свой стол в ординаторской у вас тоже будет. Но попозже, когда войдёте в штат.

– Ну здравствуй, путешественник!

Илья Анатольевич впускает меня в квартиру.

– Здравствуйте! Вот, приехал…

– Вижу. Пойдём в кабинет.

В этой комнате он, как обычно, располагается в своём кресле, а я сажусь на диван.

– Ну рассказывай! Уверен, что тебе есть чем похвастать, – Мастер по-доброму усмехается.

Не знаю, чем хвастаться. Тем, что Ваньку потерял?

Понемногу рассказываю про свою работу в больнице в Булуне, потом – как стал работать в больнице Медицинской академии.

– То есть ты собрался идти в медицину, – задумчиво говорит Илья Анатольевич. – Что ж… Одобряю! Может быть, это и есть то, что у тебя будет получаться лучше, чем у других. Только постарайся получить ещё и медицинское образование.

– Я в общем-то уже созрел для этого.

– Большому кораблю – большое плаванье. Желаю тебе успехов, Саша. И всё-таки не забывай меня, старика. Нам с тобой очень бы стоило ещё позаниматься. Ты должен всё время отдавать себе отчёт в том, что стоишь только в самом начале познания огромной науки, если хочешь, о запредельном. Я бы даже сказал, что это вообще целая философия. То, чему я тебя успел научить за наши с тобой встречи, это ещё самые азы, да и то не все. Конечно, ты очень многое пробуешь сам, возможно, даже развивая знания в этой области, но многих фундаментальных вещей ещё не знаешь. Согласись, открывать то, что уже кем-то открыто, – напрасная трата времени. Учти, пожалуйста, то, что я сейчас сказал. И помни: есть некий старик Кох, который может тебе пригодиться. Короче – надо учиться дальше!

– А можно? – осторожно спрашиваю я, поскольку наши регулярные занятия давно уже прекратились.

– Обижаешь! Было бы у тебя время с твоими наполеоновскими планами.

– Я буду учиться! По выходным… Можно?

– Конечно же, можно! Я сам очень хочу, чтобы ты продолжил.

…Летаю от своего автосервиса в больницу. Короче, всё как в Булуне.

Мой пациент терпеливо сносит мою работу. Иногда кряхтит. Уже прошла неделя, а он мне похвастался, что стал спать хорошо, потому что болей почти нет. Чёрт его знает! Может, от моей работы, может, от физиотерапии…