Мой Ванька. Том второй
Шрифт:
Как они все там? Как Ванька справляется со всеми моими обязанностями?
Родной мой Ванюха… Мне хочется его обнять и спросить: «Как живёшь, братишка?»
Совсем я что-то обессилел. Еле ноги таскаю. Это у меня уже почти две недели. Конечно, это не совсем так, но я уже не могу сделать нужное количество повторов своих физических упражнений. Просто реально падаю.
Сколько я здесь? Пять месяцев!
На очередном рисунке от опухоли почти ничего не осталось. Прекрасно понимаю, что меня не опухоль добивает, а элементарное физическое измождение.
Энергию теперь, когда уже солидно намело снега, я «сливаю» в старое ведро с водой, которое стоит у двери моей хижины. Эта вода даже почти не замерзает! Интересно… Неужели биоэнергия может в воде трансформироваться в тепло? Надо будет потом поставить несколько опытов.
Встаю теперь с большим трудом. Ох, как хорошо, что моя печка автоматическая. Спать хочется всё время. Часто снится Ванька. Во время каждого сна я вижу, как он смотрит на меня… А вот есть мне почти не хочется. Или я – как лошадь того цыгана, который её, бедную, всё есть отучал. Месяц не кормил… Она уже было почти совсем привыкла, да жаль, издохла. Так вот и я… Только с энергетикой.
Не могу понять… Я что, целые сутки проспал?
Окидываю взглядом своё жилище… Что-то тут не так… Чувствую… Что-то не так! Да-да, так и есть! Во-первых, я никогда не оставляю чайник на печке. Во-вторых, я не покрывался этой… шкурой. Ох… А это что? На ящике, который у меня вместо стола, лежит портативная радиостанция! Вот этого я точно с собой не брал! Специально отказался и оставил!
Здесь кто-то был?.. Я что, всё проспал?
А это ещё что за шаги снаружи? Не слуховая ли галлюцинация?
Дверь открывается… Теперь – оптическая галлюцинация… Ванька!.. Не могу понять… Мозги будто руками двигаю! Это что, точно он? Может, я ещё сплю и он мне снится?
– Ну что уставился? Это не твой кошмарный сон, это действительно – я! – улыбается Ванька и садится на край моего ложа. – Ну привет, братишка!
Тяну его к себе и прижимаю. Чувствую эти непослушные щекочущие волосы на своём лице.
– Ты чего… здесь? – наконец интересуюсь я, хотя мне уже давно всё понятно. Честно говоря, просто хочется услышать приятные слова.
– Как ты мне когда-то давно в такой ситуации ответил? Помнишь?
– Не очень…
– Ты тогда на такой же мой вопрос ответил: «Тебя из жопы вынимать!» Сейчас вот пока подкормить тебя надо.
Снова тяну его к себе.
– Ванюха мой…
– Всегда твой… – шепчет он мне в ухо и отстраняется. – Ну всё! Отпусти меня. Работать надо!
– Ты когда прилетел? – задаю я интересующий меня вопрос, поскольку до сих пор не могу понять, сколько же я проспал.
– Часа два назад, – смотрит он на часы. – Меня Георгий доставил. Ну ладно, давай я буду еду сооружать.
– Подожди… Признаюсь тебе, хочу сначала тебя использовать…
– А чем ещё ты всю жизнь занимаешься? Разве не этим? – Ванька ехидно ухмыляется, получив возможность меня подколоть.
– Тем лучше… Значит, тебе будет уже не впервой! – ворчу я, парируя подкол.
– Короче, чего хотел?
– Проверь меня рукой
везде на втягивание. Я сейчас встану.Кое-как встаю. От слабости кружится голова. Кажется, вчера я вдобавок ещё ничего не ел. Да и вчера ли это было? Значит, от голода… Стою, слегка покачиваясь, а Ванька водит рукой вдоль меня.
Забавно… Я настолько энергетически ослаб, что, когда Ванька проводит рукой, чувствую исходящее от этой руки тепло. Что-то долго водит… И не задерживается нигде! Боюсь радоваться. Ведь если он нигде своей рукой не задерживается, то это может значить только то, что он не находит такого места. Его некоторое недоумение я остро чувствую. Всё-таки от слабости моя чувствительность сильно возросла…
– Ну что там? – потеряв терпение, допытываюсь я. – Или найти не можешь?
– Не могу… – озадаченно произносит Ванька. – Это что…
– Погоди… Сейчас я ещё по-другому проверю.
Облегчённо плюхаюсь на край лежбища, пододвигаю служащий мне столом ящик и беру лист бумаги с уже нарисованными своими лёгкими. Строю фантом, ставлю карандаш, закрываю глаза…
Рука отказывается двигаться! Боюсь поверить…
Очевидно, рожа у меня совершенно дурацкая от осознания… результата.
– Ты… что? – осторожно спрашивает Ванька, озабоченно пялясь на меня.
– Погоди, Ванюха… Это так хорошо, что ты приехал, – при этом я собираю все листы, где в графическом варианте зафиксированы изменения, происходящие во мне на протяжении этих почти шести месяцев. – На! Смотри динамику! Я специально даже даты ставил.
Он перебирает рисунки. Смотрит на них, смотрит во все глаза на меня…
– Сашка… Неужели… победа?
Вместо ответа обнимаю его и, насколько хватает сил, крепко прижимаю к себе.
– Боюсь поверить, – бормочу я ему на ухо. – Ты хорошо смотрел?
– Давай, я ещё! Встань!
Встаю. Ванька очень сосредоточенно и очень медленно водит рукой вдоль и поперёк моей груди. Теперь сзади… Чувствую, как он водит рукой около спины…
– Сашка… Чисто!
Он это говорит даже несколько торжественно.
– Ох-х… Ванюха… – и я устало опускаюсь опять на своё лежбище. – Похоже, всё! Я бы сейчас даже выпил…
Братишка молча лезет в карман своей сумки и достаёт – фляжку.
– На! Там коньяк. Как медик с незаконченным высшим образованием дистрофику разрешаю сделать один глоток, – врачебным тоном напутствует меня он.
– Сделаю два, – предупреждаю я. – И с большой радости, по русскому обычаю, пьяный пойду белым медведям морды бить.
– Угу… Поползёшь! Если тебе, сегодняшнему богатырю, песцы по дороге самому морду не набьют, – он от души смеётся.
Мы с Ванькой только что поели.
Трудно мне еда дается. Действительно, отвык. Поэтому поел совсем немножко. Могу себе представить, что было во время Блокады. Правда, там не люди себя ограничивали, а война. После еды ложусь на своё ложе.
– Ванюха… Мы тут с тобой поместимся.
– Сашка, ты не беспокойся. Я определюсь. Лучше спи давай! Думаю, завтра можно будет тебя уже убирать отсюда.
Ванька говорит это спокойно и обстоятельно, и я чувствую себя малым ребёнком при дядьке-воспитателе.