Мой варвар

Делая шаг за шагом, я неуклюже спотыкаюсь в снегу, и Рух тут же подлетает ко мне и хватает меня за локти.

— Ты в порядке?

— Просто устала, — признаюсь я. — Мы можем сделать перерыв?

Лиз с Р'aхошем ожидают нас впереди, и я, конечно, замечаю взгляды, которыми они обмениваются. Мне плевать. Не отдохнув, я и шагу ступить не смогу. Такое ощущение, что моя спина сплошная масса болезненных мышц.

— У меня идея получше, — говорит Рух. Он снимает со своих плеч наши мешки с упакованными вещами и бросает на землю. После этого он подхватывает меня на руки и прижимает к своей груди. Давление в моей спине сразу же ослабевает, как только он устраивает меня в своих объятиях.

— Ты… ты же не можешь нести меня всю дорогу, — возражаю я. Он силен, однако я солидная девочка, да еще ребенка вынашиваю. Ничего не получится.

— Почему нет? Ты моя пара, — говорит он вполголоса. — Я сделаю ради тебя все, что угодно.

Р'aхош подходит к Руху и закидывает наши мешки себе на спину. Рух пристраивает меня в своих руках поудобней, ну а потом мы продолжаем путь. Я обнимаю Руха за шею, страшно переживая, что он может потерять бдительность и уронить меня. Но когда он принимается пробираться сквозь снег решительным шагом, я успокаиваюсь.

И тогда я попросту забываюсь сном, будучи слишком уставшей, чтобы оставаться в сознании.

***

Следующие пару дней проходят как в тумане. Я словно в агонии от боли в спине и животе, и я настолько устала и несчастна, что мне даже смотреть на еду не хочется. Однако каждый раз, как я ни прихожу в себя, кто-то толкает мне в рот куски сушеного мяса, пока я не начинаю давиться. Видно, что Лиз с Рухом беспокоятся обо мне, и я стараюсь, как могу.

Рух несет меня всю оставшуюся часть первого дня, а потом — весь следующий день. Я уверена, что к третьему дню руки у него сводят судороги, поскольку он несет меня перед собой, тем не менее, он прижимает меня к своей груди столь же бережно, как прежде. Я дремлю, чувствуя, что меня лихорадит. Я постоянно страдаю от неизменной боли в боку, а малыш толкается и пинает в мои внутренние органы, словно пытается переставить их местами. Хотя бы один из нас полон энергии.

В какой-то момент я снова засыпаю, а когда просыпаюсь, вокруг царит тишина. Полная тишина. Мягкие, теплые пальцы ласкают мой лоб, а другая рука крепко держит меня за руку. Здесь темно, и я моргаю, потому что тут нет ветра, который дул бы мне в лицо. Где это мы?

— Не волнуйся, — говорит мелодичный женский голос. — Я сейчас разговариваю с твоим кхаем.

В своем полу проснувшимся состоянии я понимаю, что мы каким-то образом уже добралась до племенных пещер. Это Мэйлак, целительница, обращается ко мне и проводит пальцами по моему лбу. Как долго я была без сознания? Я оглядываюсь вокруг и вижу, что Рух здесь, рядом со мной, и своей рукой крепко сжимает мою.

О, отлично, он все-таки здесь. Он не бросил меня. Я улыбаюсь ему слабой, еле заметной улыбкой, чтобы дать ему понять, что со мной все в порядке.

— Видимо, я снова заснула. Я долго была в отключке?

— Весь день, — отвечает он, и его рука, которой он держит меня за руку, напрягается. Скованность его голоса говорит мне, что он весь испереживался. Весь день?

Мне хочется сказать ему, что я в полном порядке, но чувствую, что я совсем не в порядке. Я очень устала и словно разваливаюсь на кусочки. У меня пульсирует голова и болит горло. Честно говоря, у меня болит все. Ребенок снова начинает пинаться, и некоторое напряжение, которое внутри меня накопилось, отпускает меня — что бы со мной ни происходит, малыш в порядке. Наш малыш.

Я сжимаю руку Руха. Все это должно быть нелегко для него.

— Я люблю тебя.

— Ты — мое сердце, — говорит он хриплым голосом.

Я знаю это. Я снова улыбаюсь ему, но тут Мэйлак начинает петь тихую песню, и я чувствую странное… волнение в груди. Не похожее на резонанс. Это что-то другое. Мое тело наполняется чем-то вроде эндорфинов, и я чувствую себя… хорошо. Очень хорошо. Полностью расслабленной. Счастливой.

— Отдыхай, — говорит Мэйлак своим нежным голосом. Кончиками своих пальцев она поглаживают мои веки, добиваясь, чтобы я их закрыла и повиновалась ей. — Я буду говорить с твоим кхай и исцелю тебя. А сейчас? Ты должна отдыхать.

Отдых звучит неплохо, несмотря на то, что в последнее время я только тем и занимаюсь, что сплю.

— Это из-за ребенка? — спрашиваю я шепотом. Я должна это выяснить, прежде чем смогу успокоиться.

— Твой кхай скажет мне.

— Пока будешь там все проверять, — говорю я сонно. — Можешь удостовериться, все ли в порядке… здесь? — я прикасаюсь к своему лбу. — Ну а если вдруг? Нет ли там ничего ужасного?

Ее смех похож на журчание легкого дождика, что звучит прям как какое-то банальное клише. Но… оно подходит ей. То, что всего лишь слышу его, помогает мне почувствовать умиротворение и спокойствие.

— Я проверю все, обещаю.

Я киваю головой и, еще раз сжав руку Руха, расслабляюсь.

— Со мной все будет в порядке, детка. Вот увидишь.

И тогда я засыпаю, погружаясь обратно во тьму. Мне снится, что я держу на руках своего ребенка. У него рожки и хвост, как у Руха, и рыжие волосики и веснушки, как у меня. Бедный малыш. Хотя, я не могу перестать улыбаться при одной мысли об этом, потому что малыш счастлив и здоров, а когда он смеется, то очень похож на своего папочку…

РУХ

Целительница тихо напевает, в то время как кончиками пальцев она проводит по бледной коже Хар-лоу. Выглядит она спокойной, счастливой и такой непринужденной, что мое напряжение немного ослабевает. Хотя я все ровно не отпускаю руку своей пары. Покуда я прикасаюсь к ней, мне кое-как удается сдерживать свои страхи в узде. Пока Хар-лоу спит, я нежно растираю костяшки ее пальчиков. Хотел бы я дотронуться до ее личика, но мне не хочется мешать целительнице, когда она работает.

— Твой кхай мне не знаком.

Я поднимаю глаза, удивившись, услышав ее голос. В то время как ее руки скользят по Хар-лоу, казалось бы, вообще ничего не делая, в ней видны незначительные изменения. Темные круги под глазами Хар-лоу уже исчезают, и ее напряженное надбровье расслабляется.

Нежно мне улыбнувшись, целительница кладет руки на живот Хар-лоу.

— Я знаю кхаи всех без исключения членов племени, но твоя напевает не известным мне образом.

— Я не из вашего племени.

Выглядя удивленной, услышав это, она принимается руками гладить твердый, округлый живот моей пары.

— Нет? Но ты похож на Р'aхоша.

— У нас общий отец.

— Но племя ты не признаешь? — у нее нежный материнский голос, несмотря на то, что ей наверное столько же лет, сколько и мне.

— У вас нет ничего, что мне нужно, — отвечаю я практически рыком.

Она не обращает внимания на гнев в моем ответе, оставаясь совершенно невозмутимой.

— И все же ты здесь, просишь, чтобы мы вылечили твою пару, — она переводит взгляд на меня. — Я не осуждаю тебя за твой выбор. Я всего лишь констатирую очевидное.