Мой властный миллиардер

И ещё. Он взрослый, ему нужен секс. И я чувствую: Вову ко мне тянет, как может мужчину тянуть к женщине. И то, что он не настаивает, не преследует, как навязчивый Каменев, а послушно отпускает после того, как я его хорошенечко распалила, тоже о многом говорит.

Если честно, меня волнует исчезновение с радаров Артурчика. Я пытаюсь ему дозвониться, но телефон у него по-прежнему молчит. Отключён. И это тревожит. Не мог же он меня просто так взять - и бросить.

– Объявится твой братец, я ему ноги выдерну, - кровожадно сверкает глазами мой миллионер.
– Спать или кино посмотрим?

– Спать!

– пугаюсь я, представляя, как мы будем сидеть рядом, дышать одним воздухом, и мне обязательно захочется целоваться. Меня так и подмывает на подвиги, но я прекрасно понимаю, что играть с огнём - плохая затея.

– Насть?
– трепещет ресницами мой искуситель, как яхта - парусами.
– Ответь мне на один вопрос.

– Ну?
– высовывает нос любопытство: что же так могло заинтересовать Владимира Алексеевича?

– Ты девственница, да?
– спрашивает он так хрипло, что у меня перекрывает дыхание.

Я краснею, опускаю глаза. Мне и отвечать не нужно - на лице всё написано. Но я всё же пытаюсь открыть рот, выдавить из себя хоть что-нибудь приличное, но голос мне отказывает в такой малости. Получаются какие-то жутко неприличные звуки - буль-буль -я тону и хочу провалиться сквозь пол.

– Иди сюда, - протягивает он ко мне руки.
– Не бойся.

Я и не боюсь. Почти. И шагаю в его объятия - нежные и крепкие одновременно. Володя целует меня, словно скрепляет какой-то только ему понятный договор.

– Удивительно, - кажется, он мной любуется, немного отстранившись. Разглядывает, как картину художника.
– Кто бы мог подумать?

– Ничего удивительного, - вырываюсь из его цепких рук.
– Не встретила ещё своего единственного и неповторимого, а просто так, от скуки, я этого делать не собираюсь.

– И кто же он, тот самый идеал неземной, который тебя достоин?
– вступает Владимир на опасную территорию.

Заметьте: никто за язык его не тянул и пальцы в двери не вкладывал. Сам себя загнал в ловушку, поэтому пусть потом не жалуется!

– Почему неземной?
– возражаю как можно спокойнее и ставлю чайник на огонь. Лопну, но выпью ещё. А то в горле пересыхает от подобных разговоров.
– От того, что я перечислю перечень достоинств, что-то изменится?

– Ну, хотелось бы хоть приблизительно услышать требования, так сказать, к кандидату.

Вид у него сейчас как у Сфинкса - непроницаемый гордый профиль самца, обиженного в лучших чувствах.

– Можно долго загибать пальцы и составить целый список желаемых качеств, как в песне: «чтоб не пил, не курил и цветы всегда дарил...», но на самом деле - это чепуха.

– Правда, что ли?
– обретает он немного человеческий вид и язвит.

– Конечно, Вов. Мужчина должен быть надёжным и любить меня. А остальное -воспитывается и приобретается. При желании. И всё во имя той же любви.

– Предлагаешь прогнуться? Втиснуться в прокрустово ложе?
– смотрит на меня немигающе, как удав.

Скажи мужчине правду, и он всё сделает наоборот, лишь бы доказать тебе, какой он «не такой».

– Мы сейчас поссоримся, Вов, - вздыхаю я.
– И, заметь: я тебе ничего не предлагала. И даже не сказала, что чего-то от тебя хочу. А ты уже на дыбы встал. Расслабься. Я не из тех, кто меняет свою «драгоценность», - делаю пальцами кавычки, - на чью-то покорность. Это не предмет торга: ты мне мешок денег, я тебе - конфетку.

– Иди спать, Насть, - проводит Вовка по лбу. Хмурится. Словно потеряв интерес к разговорам.

Но я чай заварила. Не пропадать же добру? Я чай пью из дорогой, но безликой чашки. И больше не смотрю на миллионера. Между нами словно чёрная кошка пробежала.

И зачем он спрашивал? Зачем ему это нужно, если у нас негласный договор для его мамы? Он же не сказал, что передумал. Не... в общем, «не».

Но кого я обманываю? Я же вижу, как он смотрит. Как я его притягиваю. Но я умру, если он возьмёт тело и не захочет взять сердце. Потому что, кажется, он мне больше, чем нравится. Но об этом я тоже не скажу. Девочкам не пристало о таких вещах говорить первыми. Меня так учили. Или иногда можно делать исключения?

Я снова смотрю на Володю и мысленно даю себе пинка. Нет уж. Не собираюсь я ему на шею вешаться.

– Покажи мне комнату, где я могу остаться до утра.

Он кидает на меня гневный взгляд. М-да, звучит как-то не очень. Словно я в гостиницу приехала и требую номер. Но сцепиться мы не успеваем: у меня наконец-то звенит телефон. Бешено звенит. Это я поставила на брата такую музыку, чтобы и мёртвых поднимала.

– Насть, Насть, Насть, где ты?
– кричит он в трубку так оглушительно, что я рискую оглохнуть.
– Скажи, что с тобой всё в порядке!

Я и пикнуть не успеваю. Владимир Алексеевич снова вырывает у меня телефон из рук и арктическим голосом вещает:

– С ней всё в порядке. Но не твоими молитвами.

Опять! Он опять сделал то же самое! Нет, у некоторых это диагноз и вряд ли лечится!

37. Взрослые разборки

Я не умею подчиняться.

Только командовать. Зато это позволяет быстро решать проблемы. Заметки мимоходом Владимир Орловский

Это получилось не специально - автоматически. Я снова вырвал телефон из Настиных рук. Но в тот момент во мне пылала праведная ярость.

– Немедленно. Сейчас. Жду, - рычу я на опасных нотах и боюсь сорваться на нечто по-настоящему страшное.
– И, надеюсь, у тебя будут очень весомые аргументы, почему ты бросил сестру одну в том паршивом клубе.

Рыжий на том конце, видать, в обмороке. Потому что отмирает он не сразу.

– А в чём, собственно, дело?
– хорохорится это недоразумение.
– Кто ты вообще такой, чтобы мне приказывать?

– Я - Настин жених. А ты - безответственный разгильдяй. Так что ноги в руки - и сюда.

И пока он сопит, пыхтит, пытается возмутиться, я отдаю телефон Метёлкиной.

– Извини, - вкладываю гаджет в её ладонь, - не удержался.

– Насть, а Насть? Ты где?
– кажется, у кого-то пригорает и конкретно.

– Я здесь, - говорит она кратко. И называет мой адрес. Молодец. Хоть спорить не стала - и то хлеб.

У Насти почти круглые глаза. Смотрит на меня так, словно я - оживший динозавр.

– Ты зачем это сделал, Вов?
– спрашивает она меня почти растерянно. Думал, проскочу. Не получилось.