Мой враг

Пропускаю мимо ушей его шутку и спрашиваю в лоб:

– А я могу немного побыть у тебя?

Никакая усталость на свете не может сейчас заставить меня поехать домой и расстаться с ним. Я та ненормальная, которая желает прилипнуть к нему и не отлипать, по крайней мере, в ближайшее время.

Макс поворачивается ко мне. На губах его играет та потрясающая улыбка, что сводила меня с ума.

– Ты можешь остаться там на все время, что я буду в Москве.

– Правда?

Начинаю улыбаться, как ребенок, получивший заветную игрушку. Мне так не хочется возвращаться домой и встречаться с бабушкой. Во всяком случае сейчас. Я не готова к выяснению отношений.

Моя рана от новости, которую я узнала недавно, еще совсем не затянулась, и мне нужно время, чтобы успокоиться и суметь простить ее.

– Я специально заказал двухместный номер, – произносит он, вводя в Яндекс Навигаторе нужный адрес.

Многообещающе.

– То есть ты заранее знал, что я брошусь в твои объятия и напрошусь к тебе в сожительницы? – усмехаюсь, чувствуя, что мне не нравится, что я стала так читаема для него.

– Я надеялся на это, – смягчает он свой ответ и, включив поворотник, начинает движение.

Мы сливаемся с потоком машин и буквально через пару минут выезжаем на Садовое кольцо. Вместо того чтобы смотреть на дорогу и по сторонам, я то и дело поглядываю на Макса, не в состоянии окончательно поверить, что то, что происходит со мной сейчас, реально, а не мерещится мне.

Каждый раз, когда я, как влюбленная дурочка, пожираю его глазами, он, словно чувствуя мой взгляд, поворачивается и, на несколько мгновений отрываясь от дороги, смотрит в мои глаза и улыбается. Мне совершенно не нравится, какой ведомой и уязвимой я становлюсь с ним, но это от меня уже не зависит, я поплыла на волне своих чувств далеко и надолго.

Пока мы пробираемся вместе с другими машинами по загруженной дороге, в голове появляется вопрос, ответ на который очень важен для меня, и я недолго думая, задаю его:

– На сколько дней у тебя забронирован номер?

– На три недели.

– На три недели, – эхом шепчу я, и улыбка до ушей появляется на моем лице, а в голове проносится: «Невероятно! У нас впереди три недели счастья…».

Но вскоре я смотрю на этот факт с другой стороны и мрачнею:

– А почему так много?

– Что? Ты не хочешь, чтобы я побыл с тобой три недели? – оторвавшись от дороги и удивленно спрашивает Макс.

Понимаю, что некорректно задала свой вопрос, и перефразирую:

– Я имела в виду, почему сразу на такое время? Ведь мы могли… не договориться… или еще что-нибудь пошло бы не так…

– Да ты пессимистка.

– Нет.

– Я знал, что все пойдет так, как надо! Ведь ты же сказала там, в подъезде, что любишь меня.

– Тогда, когда ты с кем-то развлекался? – язвлю я, помрачнев от своих воспоминаний. Пипец! Я выбираю вопросы один хуже другого, и они ведут нас к очередной ссоре.

– Ника, у меня тогда была моя сестра.

Пристально смотрю на Макса, он спокойно выдерживает мой взгляд. Похоже, МММ и правда не обманывает меня. Перед глазами всплывают красные туфли в коридоре, и точно такие же красные туфли были на жене Вадима, когда я встречалась с ней. Пазлы сошлись, и мне стало легче. Не желая новыми вопросами спровоцировать очередной повод для ссор, я решаю благоразумно промолчать.

Глава 1.2

Преодолев с горем пополам ближайшее московское кольцо, мы выезжаем на незнакомый мне Мароновский переулок, и навигатор показывает, что до места назначения рукой подать.

Здание отеля, к которому подъезжаем, большое и презентабельное. Перед входом располагается фонтан, и флаги разных стран приветствуют гостей на подъездной дороге.

Макс припарковывает машину, берет мой чемодан и свою сумку, и мы направляемся на стойку регистрации.

Переступаем порог большого номера, оформленного в бежево-коричневых тонах. Оглядываюсь. Огромная двуспальная кровать, два кресла, столик, две тумбочки и ковролин, застеленный по всей площади комнаты. Все очень мило. Больше всего мне нравится, что номер светлый, с тремя большими окнами, скрывающимися за тонким, невесомым тюлем.

Подхожу к одному из окон и смотрю на город, лежащий у ног здания, на белоснежную церковь с золотыми куполами, на Москву-реку, серебрящуюся на солнце. Очаровательно. Макс всегда выбирает такие места, где хочется остаться.

Он подходит сзади, кладет подбородок мне на плечо, обнимает за талию и спрашивает:

– Нравится?

Киваю.

– Да.

Максим поворачивает меня к себе, и мы оказываемся очень близко. Настолько, что у меня перехватывает дыхание и мурашки разбегаются по всему телу.

Он берет мое лицо в свои руки и медленно приближается к моим губам. Поцелуй осторожный, нежный, словно он боится испугать меня своей безумной страстью.

Целую его в ответ и чувствую, что земля под ногами начинает исчезать. Пытаясь удержаться, ухватываюсь за его торс.

– Я хочу тебя… – слышу одурманивающий шепот, и Макс берет меня за руку и тянет к кровати.

Послушно иду за ним, пытаясь скрыть волнение, накрывшее меня. Я отдаю себе отчет, что мы уже были близки, но это произошло тогда, когда голова моя была затуманена алкоголем, и сейчас для меня все словно в первый раз, и это делает меня напряженной и скованной.

Ложусь рядом с ним, но Максим не торопится меня раздеть. Просто целует, целует, целует. Я забываю о напряжении и страхе, чувствую, как тело отзывается на чувственные прикосновения и начинает гореть от рождающегося возбуждения.

Первая даю отмашку к переходу на следующую ступень прелюдии и стаскиваю с него поло. Мне хочется трогать руками мощный торс МММ.

С наслаждением вожу пальчиками по его коже, обводя контуры выступающих мышц. Моя футболка летит в свободном падении следующая, а за ней следом бюстгальтер. Смущение пытается вернуться, но я вижу, с каким восторгом он смотрит на меня, и оно отступает.

С губ нежной дорожкой из поцелуев Макс спускается к груди. Она так остро реагирует на прикосновения, что я сама выгибаюсь, подставляя ее, чтобы ему было удобнее ласкать превратившиеся в горошины соски.

Джинсы и трусы мы снимаем друг с друга уже в состоянии дикого возбуждения, когда о стеснении не может быть и речи. Он рассматривает мое тело, как будто видит его впервые, целует, ласкает, словно желает, чтобы оно ожило и зазвучало мелодией любви, и оно оживает и стонет от наслаждения.