Мой запретный

– Куда идти?

Он качает головой и, схватив меня за руку, ведёт за собой. Я немного растеряна. Лука сейчас действует так напористо. И в его руке моей ладони так тепло и уютно. Я вдруг понимаю, что устала от нашего противоборства и постоянных войн. Хочется ни о чем не думать и просто побыть рядом.

Лука тянет меня в коридор, мы поднимаемся по крутой железной лестнице наверх. Он открывает дверь, и мы выходим на крышу. Справа от нас два кресла и небольшой навес, а над нами... усыпанное звёздами ночное небо.

– Я подумал, чего мы будем сидеть в душном зале, когда можем побыть здесь.

Я стояла и смотрела на небо. На моих губах застыла счастливая улыбка.

– Но, если хочешь, можем спуститься, - раздалось его неуверенное. Я опустила взгляд.

– Нет, тут здорово!

Лука уже устроился в кресле. Он подозвал меня рукой. Приблизившись, я устроилась в стоящем напротив. Между нами оставалось около метра расстояния. Лука нахмурился, будто это ему ужасно не нравится. Всучив мне ледяную коробку с ложками, вдруг подался вперёд. Схватив кресло за подлокотники, он вдруг поднял его вверх и вместе со мной пододвинул вперёд. Вплотную к своему. А потом, словно ни в чем ни бывало, уселся обратно в своё. Теперь мы были так близко друг к другу, что мои ноги упирались в его кресло, оказавшись в плену его широко разведённых ног.

Он резко дёрнул бедрами, сжимая мои. Я вздрогнула, поднимая на него удивлённый взгляд.

– Не спи, Ослик, а то мороженое растает, - подмигнув, протянул мне ложку. Я дотронулась до столового прибора, и мой мизинец лёг на его ладонь. Меня будто шарахнуло током. И такое тепло разлилось от того места, где наши тела соприкоснулись. Лука тоже замер. Когда я подняла глаза, в его плескались языки пламени.

Он дёрнулся. Всего одно движение рукой - и я в его плену. Разве так возможно, чтобы весь мир сужался до одного человека? Верней, до голубых глаз с мелкими тёмными вкраплениями или изогнутых губ с небольшим шрамом.

Он тянется ко мне. Неспешно, так, что я уже чувствую кожей его дыхание. Он хочет этого, да и я не меньше, но та кухарка никак не идёт из моей головы.

– Стой, - шепчу, а сама себя ненавижу. Потому что сама хочу этого не меньше его. Но чёртова гордость не даёт успокоиться. Не дает забыть.

Он замирает. Упирается лбом в мой, сжимая затылок ладонью. В глаза мне смотрит неотрывно, а потом на губы взгляд опускает.

– Уверена? – шёпотом, надсадно.

Конечно же нет! Даже наоборот. Уверена, что не хочу, чтобы он останавливался! Но когда я опускаю взгляд вниз и цепляюсь им за край тату с изображением той самой кухарки, злость во мне подобна напалму. Вспыхивает, сжигая всё тёплое и нежное, что успело созреть.

– Остынь, Лука, не то мороженое потечёт, - отталкиваю его ладонью. Он щурится, с недоверием наблюдая за мной. Странная? Да, пусть так. Он и сам ведёт себя не лучше.

Варламов так ничего и не говорит. Просто открывает крышку десерта и, набрав полную ложку мороженого, забирает его в рот. Я снова повелась на его игры.

– И вообще, - произношу, прочистив горло. – Я хочу, чтобы ты уяснил раз и навсегда. Между нами нет, и ничего не может быть, Варламов.

Он изгибает бровь

– Это почему?

– Потому что с таким как ты, я в жизни не начну отношения! Что за глупые вопросы?! В общем, либо я пошла, либо больше никаких намёков и флирта!

Он молчит. Наклонившись к моим коленям, набирает полную ложку мороженого.

– Ну это совсем неинтересно, Ослик.

Я пожимаю плечами.

– Ну тогда пока.

Поднимаюсь с кресла, а он тут же перекрывает мне дорогу.

– Стой. Ладно, - поднимает ладони вверх.
– Хр*н с тобой. Дружить, так дружить.

Я киваю и усаживаюсь обратно. Принимаюсь за десерт. Между прочим, он безумно вкусный. Варламов так внимательно следит за моими губами, пока я облизываю ложку, что мне становится не по себе.

– Ну и? – спрашивает он, поедая сладость из общей банки.

– Ты о чём?

Лука обводит рукой пространство.

– Как тебе это место? Как ресторан?

– Красивый, мне нравится. Странно, что я никогда здесь не была.

– Да ничего странного, Вершинины тут и не могут быть. Это ресторан моего друга, Илая Неймана, - произносит он будто ни в чем не бывало.

– Не сказать, что я удивлена. Что-то подобное ожидала услышать. А вы прям как семья? Там столько фото ваших. Совместные рыбалки, отдых, помимо соревнований...

– Это плохо?

– Это прекрасно. Я даже немного завидую. У меня нет семьи. Мама была раньше, но её не стало два года назад.

Его взгляд становится цепким и напряжённым.

– А братья? – голос как и взгляд. Без ножа режет.

– Да что братья? Да, они помогли мне, забрали к себе. Но если Глеб ещё адекватный, то Рома - отбитый напрочь. Не складывается у меня с ним... – замолкаю на полуслове. Мне стыдно говорить с ним о Вершининых. Варламов и так видел слишком много моего позора. Не хочу, чтобы жалел меня. Жалость унизительна.

– Я заметил, - кивает он. А я продолжаю молча есть мороженое.

– Если хочешь, я объясню этому рептилоиду, что девочек обижать не стоит... – раздаётся его тихое, и я прыскаю от смеха. А спустя мгновение понимаю, что именно он имеет в виду, и мне не по себе становится.

– Нет. Не вздумай! Ещё хуже сделаешь. Я сама разберусь. Это семейное дело.

Лука пожимает плечами. Он поднимается с кресла, отходит на пару шагов, что-то набирая в телефоне. А я вспоминаю про свой, он всё ещё спрятан в сумке. Даже посмотреть на него боюсь, потому что знаю – там меня не ждёт ничего хорошего.

– Ослик, ну так что, ресторан понравился? На работу пойдешь сюда?

Поднимаю глаза на Варламова. Он снова рядом. И как ему удаётся так быстро перемещаться?

– На работу?

– Да, Илай сказал, что у них вакантная должность официанта. Конечно, не ахти какая должность, но для начала пойдет. Потом, если захочешь, сможешь перейти на администратора...

Он предлагает мне работу? Это ведь решение всех проблем! К тому же, ресторан мне и вправду понравился. Вот только, как меня примут Нейманы?

– Это было бы здорово. А твои друзья не будут против?

– А почему они будут против?

– Ну так я Вершинина...

Он подходит ко мне. Присаживается на корточки, так что теперь наши лица на одном уровне. Его пальцы убирают волосы с моего плеча и касаются оголённой кожи ключиц. Одно случайное прикосновение – и ему это нравится. Снова и снова его пальцы ласкают кожу, спускаясь вниз к груди. А я забываю, как дышать. Сижу неподвижно, будто кролик на удава смотрю. И хорошо до предела и страшно.