Мой желанный враг

Она стояла рядом с ним и смотрела на меня. Бокал в её руке дрожал, а глаза блестели. Пока все пили шампанское и улюлюкали, Полина лишь пригубила напиток и тоже поставила обратно на стол.

– У тебя явно какие-то проблемы, ты такой напряжённый, - шепнула мне на ухо Кира, когда я сел на место.

Я ничего не ответил.

Продолжал сидеть и следить взглядом за Полиной. Она уходила, и мне становилось не по себе. Приходила, и меня отпускало. Я, как верный пёс, готов был пуститься за ней по следу, но вынужден был сидеть и слушать показушные россказни Воскресенского. И мне кусок в горло не лез от потребности с ней поговорить.

– Может, сделаем перерыв и подышим воздухом? – Предложил я.

– Точно! – Поддержал Вик, выбираясь из-за стола. – Я же не показал вам свою новую печь барбекю!

– Пойдём, - потянула меня за собой Кира.

– Иди, я позже подойду. – Сказал я и подтолкнул её к выходу, куда потянулись все гости.

Во дворе заиграла музыка, и девушка, подобрав рукой подол платья, ринулась туда. Я завернул в коридор, дождался, когда все выйдут на улицу, а затем направился в кухню – вслед за Полиной.

27

Полина

– Чёрт! – У меня тарелка выскользнула из рук и с треском рухнула в специальное отделение в посудомоечной машине. Хорошо хоть, не разбилась.

Я думала воспользоваться уединением на кухне, чтобы отдышаться и прийти в себя, но появление Марка нарушило все мои планы и заставило снова ощутить острое напряжение.

– Что тебе нужно? – Увидев, как он приближается, я попятилась назад.

Загорский двигался, точно опасный хищник. Плавно, изящно, сексуально. И это невольно возвращало меня к моменту нашей близости, о которой я хотела бы забыть и больше никогда не вспоминать.

– Зачем ты пришёл? – Я остановилась, чтобы не показывать свой страх.

Но тут же выдала его, бросив взгляд за окно и в сторону гостиной.

– Почему ты не сказала ему? – От звука голоса Марка мне стало зябко.

Он подошёл вплотную и буквально вжал меня в стену между холодильником и окном.

– Что?

– Не строй из себя дуру. – Мужчина навис надо мной сверху. – Почему ты не сказала ему?

– О чём? – Хрипло спросила я, прислушиваясь к звукам в гостиной.

Вдруг кто-то из гостей остался в доме?

– Ты знаешь, о чём. – Он наклонился ниже, и я от испуга ударилась затылком о стену. – Почему ты делаешь вид, что ничего не произошло?

За окном грохала музыка, и слышались весёлые крики. Я задрожала, следя за взглядом Загорского, которым он обвёл меня с головы до ног.

– Потому, что не хочу. – Я попыталась оттолкнуть его. – Отойди!

Но его рука молниеносно метнулась к моей шее и больно сжала горло.

– Значит, тебе так удобно? Да? Удобно, что он ничего не знает?

– Пусти! – Я ударила его ладонью в плечо.

– Бей, Полина. – Прорычал Загорский. – Мне нравится эта боль. Ударь меня ещё раз. Давай!

– Это было ошибкой. – Тяжело дыша, прохрипела я. – Просто я была не в себе.

И ещё раз попыталась его оттолкнуть.

– Значит, я сам ему скажу. – Улыбнулся Марк.

Его рука ослабила хватку и переметнулась на моё лицо. Сдавила мои щёки.

– Сам скажу.

Загорский пугал меня до дрожи во всём теле. Но боялась я не его беспощадных рук, причиняющих боль, и не жестоких слов, а его взгляда – дикого, голодного, сумасшедшего. Взгляда, который говорил о том, что его хозяин не контролирует себя и способен на всё, что угодно.

– Нет. – Попросила я. – Не говори.

Он хрипло рассмеялся.

– Да… А ведь ты ничем не лучше остальных, Полина. – Его голос прошёлся по моей коже, словно наждаком, больно сдирая поверхность. – Ты такая же лживая, мерзкая сука…

Он выдохнул мне это прямо в губы, и я почувствовала, как от трения о его грудь затвердели мои соски. Они так напряглись, что это почти причиняло мне боль. Я тяжело задышала, закрывая глаза.

– Да. – Прошептала я, отворачивая лицо. – Я такая. А теперь уходи. Пожалуйста.

– Нет, я тебя не отпущу. – Марк навалился и буквально впечатал меня в стену. Его рука скользнула по моему бедру вверх, пробралась под подол сарафана и сжала ягодицу. – Может, мне хочется, чтобы ты была рядом?

– Я сейчас закричу. – Выдохнула я ему в шею.

Подняла веки и увидела перед собой его затуманенный желанием взгляд.

– Валяй. – Усмехнулся он.

– Уходи, Марк. – Всхлипнула я, облизнув губы. – Можешь говорить ему всё, что хочешь, мне плевать. Я тебя не хочу.

Его пальцы коснулись кружева моих трусиков и обнаружили, что те уже мокрые, прямо-таки насквозь.

– Ты меня хочешь. – Издевательски произнёс он. Глядя, как я мотаю головой, он надавил пальцами на кружево, и я ощутила, как под ним всё набухло от желания, стало горячим и влажным. – И я тебя хочу, Полина. – Его пальцы сдвинули ткань трусиков и принялись водить по кругу по припухшим губам и клитору. – И мы оба ничего не можем с этим поделать.

– Марк… - с моих губ сорвался предательский стон.

– Я даже от ревности кайфую. Болит – значит, жив. – Он скользнул пальцем внутрь меня, убеждаясь, что я готова его принять. Я протестующее всхлипнула, и Загорский жадно укусил меня в губы. – Ты можешь ненавидеть меня и дальше, а я буду ненавидеть тебя. Главное, что это взаимно.

– Уйди…

Его пальцы погрузились в меня так глубоко, что я застонала и подалась бёдрами навстречу, вцепляясь пальцами в его плечи. И это вызвало у Загорского лишь довольный смешок.

Я задрожала от бессильной ненависти и возбуждения. Теперь я ненавидела себя так же сильно, как и его. Я готова была умолять, чтобы он продолжал, и Марк знал это. Он наслаждался своей властью надо мной.

– Как ты хороша, - прошептал он, видя, что я бьюсь в его руках от подступающего наслаждения.

И специально медлил, заставляя меня чувствовать всё острее.

Несмотря на сиреневые круги перед глазами и желание стонать во весь голос, я нашла в себе силы посмотреть в его чёрные глаза. Увидела, как он скалится, довольный тем, что со мной происходит. Жгучее желание раздирало меня на части и едва не причиняло боль.

Я готова была умолять, чтобы он отымел меня прямо здесь, на этой кухне, но вместо этого кусала губы и тихо падала в розовое марево накатывающего волнами удовольствия. А Марк продолжал настойчиво водить пальцами по моей влажной плоти, то сдавливая, то отпуская, то погружаясь в меня и скользя всё быстрее, то издевательски замирая.