Мой

Вот же сволочь!

И ведь понимала, что должна послать его, оскорбиться, высказать ему по этому поводу много чего "хорошего", да только от тихого хриплого баритона, в котором слышались многообещающие нотки, дар речи пропал. Просто в горле резко пересохло и не получалось сказать больше ни слова. Только дышать. Шумно, тяжело, отрывисто. Глубокого вдоха тоже сделать не удавалось. Аж голова закружилась. Что же он со мной делает одним своим голосом? Разве такое возможно вообще?

– Я...
– открыла рот и закрыла, не зная, что сказать.

Точнее, не зная, как это сказать.

– У тебя красивая грудь, - неожиданно заявил Артём , не дождавшись от меня ответа.

– Небольшая, аккуратная, мягкая и в тоже время упругая. Мне понравилось её ласкать. А ещё у тебя нежная кожа, которой хочется всё время касаться, - продолжил говорить негромко с лёгкой задумчивостью в тоне.
– И целовать. Ты вкусная. И чертовски соблазнительная.

И вот вроде ничего такого не говорил, а по ощущениям меня словно в кипящий котёл кинули, так жарко стало. Не выбраться. Вот я и оставалась пребывать на месте, тяжело дыша.

– А ещё ты просто убийственно, греховно прекрасна, когда совершенно невменяема от страсти. Чертовски отзывчивая девочка. Такая сладкая. Такая влажная. Такая податливая... До сих пор помню твою дрожь от скользящих прикосновений моих пальцев к твоей шее и ниже...

Он говорили говорил, а я почти не понимала, что именно. То есть каждое сказанное им слово эхом отражалось в сознании, но вместе с тем все звуки затмила резко повысившаяся температура тела. Кожа зудела так сильно, что я едва сдержала порыв раздеться. Ещё и ощущения произошедшего в его кабинете вспомнились. Как наяву вновь оказалась лежащей на нём.

– Х-хватит, - выдохнула едва слышно.
– Останови, - попросила его.
– Останови эту чёртову машину, Акимов!
– потребовала следом, когда мужчина проигнорировал мои слова, и ударила по бардачку.

Мне срочно нужно на воздух. На холод. А лучше сразу окунуться в прорубь. Что ж за наваждение? Перед глазами банально плыло всё.

На этот раз машина послушно замерла у обочины, со включенными аварийными сигналами. Отметила этот факт отстранённо, как только оказалась на улице, жадно вдыхая кислород. Оказывается, я вовсе до этого не дышала. Послышался хлопок дверцы с водительской стороны. Артём неспешно приблизился ко мне, а после меня обнял, бережно прижав к себе, натянув на непокрытую ничем голову капюшон куртки.

– Поверь, мне стоит немалых трудов сдерживать свои желания. А я совершенно не привык отказывать себе. Ни в чём. Ты даже не представляешь, насколько близка была тогда и вчера к тому, чтобы лишиться девственности в самом неподходящем для этого месте. Поэтому давай ты больше не будешь меня провоцировать, ладно? Я, правда, очень пытаюсь быть хорошим для тебя. Но все эти твои намёки, просьбы, уточнения сносят мою выдержку, толкая на то, чтобы перейти от разговоров к делу. То, что ты чувствуешь, лишь малая доля того, что испытываю я просто думая о тебе.

– А я не раз говорила, что не нужно сдерживаться, - отстранилась я от него, посмотрев уверенно и прямо в светло-карие глаза.
– Правда, Артём, всё это какая-то глупость с совершеннолетием. Не понимаю, зачем ждать, если я согласна? По закону я уже достаточно взрослая для этого, в конце концов.

Артём промолчал. Просто стоял, смотрел, а в глубине резко потемневшего взора виделась такая отчаянная борьба, сменившаяся необъятной потребность, что я невольно вздрогнула и отступила от него на шаг назад. Слишком алчно и жаждуще смотрел он на меня. Как никогда раньше. Потому ещё на шаг отступила. Испугалась почему-то, да.

– Вот именно поэтому, - ответил мужчина не своим голосом.
– Ты не готова. Как и я, - развернулся и, обойдя капот, уселся обратно за руль.

"Как и я..."

И что это значит?

– Что значит "как и я"?
– потребовала объяснений, тоже вернувшись в тёплый салон автомобиля.

Акимов промолчал, демонстративно сосредоточившись на вождении.

– Ты любишь кофе?
– поинтересовался он немного погодя, когда мы вынужденно остановились из-за светофора на перекрёстке.

– Люблю, - ответила негромко, посмотрев на него.

И не только кофе…

Артём ответил долгим взглядом, от которого меня резко кинуло в жар.

– Тут неподалёку есть кофейня…

– Не хочу в кофейню, - перебила я его.
– Давай лучше, как в прошлый раз? У тебя дома… Кино и пицца, - предложила неуверенно.

Вот и мужчина отрицательно покачал головой.

– Плохая идея, медовая, - обозначил уже вслух свои мысли.

– Я, честное слово, не буду тебя провоцировать, - состроила умоляющее личико.
– Не хочу толпу, - закончила совсем тихо.

Хочу сохранить наше первое официальное свидание для себя одной. Чтобы никто не отвлекал.

– Хорошо, но с одним условием, - сдался Акимов.

– Что только захочешь!
– пообещала я ему тут же на радостях.

– Очень опрометчивое обещание, но я его приму, - ухмыльнулся довольно тот.
– А условие у меня такое: никаких подростковых фильмов!

Не удержалась от смеха.

– Прости, - извинилась я, приняв соответствующий вид.
– Мне просто захотелось тогда немного тебя помучить. Ты сидел весь такой отстранённый, холодный… Так и хотелось пробить тебя на эмоции.

– И у тебя получилось, - его ухмылка преобразилась в мягкую улыбку, которую он адресовал мне.
– Знаешь, как мне тяжело было находиться рядом с тобой, желать прикоснуться и не сметь? А ты ещё и нагло соблазняла меня, - обвинил меня наигранно обиженным тоном.

– Когда? Даже не думала!
– возразила я гордо.
– Я и соблазнять-то не умею.

– То есть это не ты там вся такая невинно-безвинная раздевалась при мне, а после ещё едва не уселась на меня? И вопросы провокационные тоже не ты задавала?
– вопросительно выгнул брови он, возобновляя движение на дороге, так как загорелся зелёный свет.

– А что не так с моими вопросами и невинностью?
– состроила из себя дурочку.

Вот и Артём покачал головой, усмехаясь в очередной раз.

– Всё так. Сегодня тоже будешь раздеваться?
– уточнил заинтересованно, бросив на меня короткий лукавый взор.

– Ага, - покивала важно.
– На этот раз даже без блузки буду.

– Даже так… - протянул странно-довольно мужчина.
– А не боишься?

Вот тут я удивилась.

– Чего?

– Кого, - хмыкнул тот.

– Тебя что ли? А должна? Ты же сам сказал, что до моего совершеннолетия ничего не будет. А до этого события ещё целых полтора года. Так что мне нечего бояться!