Мой
Шрифт:
— Опаздываете, девушки, — прокомментировал наше позднее появление Акимов, уткнувшись в журнал.
Он уже начал проверять присутствующих, оказывается. Бросил на нас короткий взор, чуть задержавшись на мне, и, нахмурившись, вернул внимание остальным. Впрочем, я тоже сделала вид, что не замечаю его, поправив лямку бирюзового топа. И да, вместо спортивных штанов, я сегодня надела короткие белые шорты.
— Как всегда, начинаем с пробежки. Вперёд, — махнул всем нам рукой и направился в кабинет к себе, так ни разу больше и не взглянув на меня.
А через пару минут послышался
— Похоже, сильно расстроился из-за исторички, — прокомментировала это Варька, и на наши недоумённые взгляды пояснила: — Я раньше всех пришла, ну и слышала его разговор с Кирилловной. Она решила уволиться. Наш Тёмыч разозлился сильно.
Так вот оно что…
Покосилась на дверь. Может, слухи правдивы, и между этой парочкой действительно что-то есть? Но зачем он тогда водит к себе постоянно разных девиц? Как-то не сходится. Хотя, если вспомнить его слова про любовь… А что, удобно иметь под рукой на всё согласную девицу! Интересно, а Смертин в курсе о том?
— Смертин, кстати, тоже сегодня психанул. Видимо, тоже узнал, — вывел из раздумий Варькин голос.
— Да, не видать Дану нашей исторички, — заметил кто-то из парней.
— Да у него изначально не было ни единого шанса, — вставил другой. — Нафига ей какой-то малолетка? К тому же, когда рядом под боком физрук. Не, дура же она.
Не дура…
Что ж так тошно-то?
Аж низ живота скрутило, стоило только представить Акимова и Истомину вместе.
— Галь, тебе плохо? — заволновалась Анька.
Я только теперь поняла, что остановилась и присела на корточки, схватившись за живот.
— Ты плачешь? — опешила она. — Галь, ты чего?
Я только и смогла, что отрицательно покачать головой. Перед глазами всё плыло из-за непролитых слёз, а живот заболел сильнее прежнего. Невольно вспомнила, что сейчас начало месяца, а значит, просто…
— Красные дни, — простонала обречённо. — Я совсем забыла.
— Ох ты ж… — выдохнула подруга. — Так, ладно, давай помогу дойти тебе до скамейки. Или лучше до раздевалки, да? У меня, вроде бы, тампоны запасные были, — проговорила совсем тихо, поддерживая под локоть.
— Ненавижу эти дни, — промямлила, едва передвигаясь.
В этот период я вообще пребываю в каком-то тумане. И не только от болей. Всё начинает жутко бесить и вместе с тем становится совершенно плевать на всё.
— Так, я не понял, а чего все остановились? — раздался позади зычный голос Артёма.
И на него тоже сейчас плевать. На всё. И всех. Пусть катятся лесом.
— Девушки, а вы куда? — обратился уже непосредственно к нам с Анькой.
— М-м-м… — промычала подруга невнятное, явно не решаясь говорить истинную причину нашего ухода. — Понимаете… — и замолчала, беспомощно глядя на меня.
— Пока не очень, — усмехнулся мужчина, вмиг оказавшись рядом. — Добровольская, вы плачете? — уточнил и без того очевидное.
— Ну, что вы, Артём Николаевич, это я так радуюсь вашему присутствию, — отшутилась, улыбнувшись через силу.
— Да, так мне ещё не радовались, — прокомментировал мои слова он, нисколько не обидевшись на дерзость. — Так что случилось?
— А…
У Гали живот заболел. Я хотела её проводить до… скамейки, — нашлась с ответом Аня.— Кажется, ещё пять минут назад у неё ничего не болело, — просканировал меня тяжёлым взглядом.
— А боль всегда наступает внезапно, — парировала Аня.
Я же силилась устоять на месте и банально не упасть к ногам Акимова от очередной порции обсуждаемой ими боли. Видимо, что-то такое отразилось на моём лице, потому что Артём неожиданно придержал за плечи, бережно прижав к себе.
— Да красные дни у неё начались, — выкрикнул кто-то из парней. — Гальке всегда так плохо в первые дни.
И после этого меня ещё спрашивают, почему я наших мальчишек не воспринимаю, как парней для встреч?!
Да вот из-за таких мелочей!
Мы же все обо всём друг о дружке знаем.
Ну, дебилизм же встречаться с тем, с кем рос!
— Почему не сказала? — укорил мужчина, снова осмотрев меня с ног до головы. — Ещё и в белом, — вздохнул обречённо. — Девчонки…
Причём последнее слово произнёс так, словно все беды мира в нас сосредоточены.
— У тебя с собой таблетки там и всё такое есть?
— Нет, — выдавила плаксиво.
Почему-то рядом с этим мужчиной совсем не хотелось быть сильной. Наоборот, возникло дикое желание прижаться к нему поближе, чтобы пожалел, обнял, погладил, поцеловал, сказал что-нибудь ласковое своим негромким хриплым голосом. От мыслей отвлёк очередной приступ боли, вынудив согнуться пополам.
— Слушай, а это нормально? — теперь уже забеспокоился Артём.
— Да, — вздохнула Аня. — У неё всегда так. Обычно таблетки помогают, но она их не взяла.
— Так. Ладно. Понял, — помрачнел он и поднял меня на руки. — Идём, горе медовое, — проговорил едва слышно только для меня.
— Куда? — отозвалась слабым голосом, уткнувшись лбом в мужское плечо и прикрыв веки.
Честно говоря, всё равно, куда он там собрался меня нести. Пусть просто подольше рядом будет. О большем уже и не мечтаю.
— К медсестре, — поведал уже на ходу. — Пусть выписывает тебе освобождение от занятий, заодно даст какое-нибудь обезболивающее. Не дело это — так издеваться над собой. И в следующий раз подходи и говори сразу, что у тебя месячные. Не надо терпеть. Тем более, если всё так плохо. Я не могу упомнить циклы каждой. Нет, можно, конечно, завести тетрадку, и вести в ней записи, но, боюсь, меня не так поймут, — фыркнул
— Да уж, — улыбнулась на его слова. — Точно сочтут за извращенца.
— Вот-вот. И в прошлые разы, вроде, тебе не так плохо было. Всегда бодрячком была.
Конечно, бодрячком. После того количества таблеток, что я принимаю каждый раз, меня хоть режь — не почувствую.
— Я таблетки пить начинаю за несколько дней до начала цикла, — призналась, покраснев. — А в этот раз забыла.
— Что ж ты так, — вздохнул тяжко мужчина. — Потерпи, почти пришли, — прошептала, крепче прижав к себе.
И я нагло вжималась в его тело, пользуясь моментом, откровенно наслаждаясь такой близостью.
— Тань, ты здесь? — вновь послышался через некоторое время его голос, обращённый не ко мне.