Мой
Шрифт:
Я даже веки приоткрыла и голову подняла, посмотреть, к кому тот обращался.
Мы пришли в медпункт.
Ай, точно. Медсестру же зовут Татьяна Павловна. Крашеная блондинка с высокомерным взором карих глаз, где-то тридцати лет.
Значит, Таня…
Ну-ну…
— Где мне ещё быть? — отозвалась наигранно тяжко та, о ком думала.
— Тогда принимай, — радостно заявил мужчина, аккуратно усадив на кушетку.
— И что тут у нас? — осмотрела она меня с долей презрения.
М-да… эта скорее залечит, чем вылечит. Явно же подумала, что я симулянтка.
— Живот у нас. Добровольская,
— Беременная, что ли? — вынесла странный вердикт женщина.
Посмотрела на неё, как на идиотку. И от сарказма не удержалась.
— Ага, от Артёма Николаевича.
У Татьяны Павловны вытянулось лицо. И рот открылся.
Упс… Она же не… поверила? Или поверила?
Потенциальный папочка, к слову, шумно выдохнул и… рассмеялся, прикрыв лицо ладонью.
— Ну, Добровольская, — выдавил из себя веселящийся Акимов. — Месячные у девушки, Тань, — пояснил всё же сам для медсестры. — На обезболивающих сидит. В этот раз, как я понял, принять забыла. Вот и плохо стало во время бега. Выпиши ей освобождение. Пусть домой идёт, отлежится.
— А чего она вообще тогда бегала? — уточнила та, беря в руки нужный бланк.
На меня даже не посмотрела. Будто и не существовало.
— А я откуда знаю? Ты — девушка, вот ты мне и скажи, чего вы все постоянно молчите и стыдитесь, когда не надо, а когда надо — готовы завалить неудобными вопросиками, — кинул на меня лукавый взор, в явном намёке на мой вопрос про девственность.
Невольно покраснела, на что Акимов понимающе усмехнулся.
Вот же…
Издевается ведь!
— Неисповедимы пути женской логики, — отшутилась Татьяна Павловна. — Имя с фамилией называй, — наконец, обратила на меня внимание. — Какой класс.
— Добровольская Галина. 10"Г", — отозвалась слабым голосом и поморщилась от очередного спазма.
Дальнейшее всё прошло мимо меня. Боль становилась всё сильнее, и мне стало ни до чего и ни до кого.
— Беда медовая, — послышалось тихое на ухо.
А я только теперь заметила, что Акимов принёс меня в раздевалку.
— Почему медовая? — простонала, сгибаясь пополам.
— Потому что медовая, — хмыкнул он, дёрнув за оставленный свисать на шее локон.
И я бы обратила внимание на подобные действия со стороны мужчины, если бы не было так плохо. А так они прошли мимо меня.
— Пришлю к тебе кого-нибудь, чтоб до дома проводили, — поджал губы Артём, направляясь на выход.
— Только не Маслова! — выдохнула ему вслед. — Пожалуйста, — откровенно попросила.
— Зря, — нахмурился он. — Лёха, несмотря на своё разгильдяйство, довольно ответственный парень.
Через несколько минут ко мне явилась Анька, помочь переодеться. С горем пополам у нас получилось. Она ещё и в гардеробную за верхними вещами сбегала.
— Честно говоря, даже не представляю, как ты до дома на своих двоих дойдёшь, — прокомментировала моё состояние подруга.
Я на это лишь досадливо скривилась. Вряд ли кто-то из одноклассников согласится меня нести до квартиры.
Вот и пришедший Максим — высокий долговязый шатен с синими глазами — посмотрел на сидящую меня с сомнением.
Зато он с конца мая месяца встречается с нашей Варькой. Странно они, конечно, смотрятся вместе. Полутораметровая девочка с почти двухметровым парнем… Но им вроде как хорошо вместе. А вообще мне как-то без разницы. Главное, не Маслов. Выслушивать его шуточки я сейчас была просто не в состоянии.— Ну, давай попробуем, — помог мне подняться, придержав за талию, так у меня банально подкашивались ноги.
— Макс, — прошептала я умоляюще. — Сходи за Инессой, пожалуйста, — попросила, оседая на пол. — Я не дойду, — призналась честно.
— Инесску? — опешил парень. — Она-то тебе зачем?
— Просто позови её, пожалуйста, — не стала я отвечать на его вопрос.
В конце концов, десять лет никто не знал правды, пусть так и остаётся. А то начнётся потом…
— Знаешь, я лучше тогда Артёма Николаевича позову, — вынес вердикт моей просьбе одноклассник и скрылся в коридоре.
Я же откинулась спиной на стену и беззвучно заплакала. Было очень больно. Ощущение, словно тебя разрывает изнутри. И как я только умудрилась забыть про месячные? Теперь плачу за свою легкомысленность. И почему я такая везучая? В первый раз, помнится, я вообще подумала, что умираю. Так и сказала маме. Причём всегда сперва приходит дикая боль, а потом уже начинаются месячные. Через пару дней отпускает, но первые — вызывают желание реально лечь и умереть. Гинеколог прописал таблетки, которые облегчали мою ситуацию Причём, полностью здорова. Просто особенность организма такая. И низкий болевой порог.
— Эй, малыш, — послышался в какой-то момент ласковый шёпот Артёма, тронув мою щёку. — Может, скорую?
— Нет, — произнесла одними губами, прижавшись щекой к его ладони. — Дома таблетки. Но я не дойду, — выдавила признание через силу, до крови закусив губу.
Кажется, Акимов выругался некрасиво, но то прошло мимо моего сознания, потонув в слепящей вспышке очередной порции боли. Зато я запомнила, как всё-таки пришла мама, а после меня подняли на руки и куда-то понесли. Помню прохладу воды.
Очнулась уже в темноте, в своей постели. Похоже, я банально вырубилась и проспала до самого вечера. Пошевелилась, ощутив тянущую боль внизу живота, но теперь она уже была терпимой. Даже смогла встать и дойти до кухни, где ужинали родители. При виде меня оба тут же засуетились.
— Ты как? — поинтересовался папа, зачем-то прижав ладонь к моему лбу, словно проверял температуру.
— Лучше, — улыбнулась ему. — Можно мне попить, — попросила следом.
— Конечно, — мама метнулась к буфету. — Может, чай? — предложила.
— Нет, спасибо.
Мне протянули полулитровую бутылку негазированной минералки, которую я выпила почти залпом. Я всегда в такие дни пью невообразимое количество воды.
— Напугала ты меня, Галь, сегодня, — укорила мама. — Нельзя же так.
— Прости. Я забыла.
— В могилу ты меня загонишь, — покачала головой та.
Ещё немного посидев с ними, я всё же направилась в душ, а после обратно в постель. Сил не было даже на то, чтобы позвонить и поинтересоваться о домашнем задании. Тем более, уверена, мама уже всё узнала раньше моего. Поэтому с чистой совестью завалилась спать.