Мой

Нет, всё-таки он неисправим.

— Какой же ты самолюбивый тип! — удручённо покачала я головой.

— Не повезло тебе. Сочувствую, как могу, — покивал тот головой и усадил меня на парту. — Но сама ведь добивалась меня. Вот. Получи и распишись.

— Брошу я тебя, ей-богу, брошу! — вконец "опечалилась" я.

— Попробуй, — стало мне ответом, наравне с поцелуем.

Лёгким, коротким и не единственным. И каждое прикосновение его губ становилось всё более продолжительным и жадным, пока не переросло в полноценное сумасшествие. Юбка сарафана оказалась задрана, а мужские ладони подхватили за бёдра и притянули их ближе к себе, позволяя прочувствовать кое-чьё возбуждение.

— Что же ты со мной делаешь… — прошептал Артём, выводя дорожку из поцелуев от губ к ключицам, попутно расстегнув лямки сарафана и верхние пуговицы блузки.

Впрочем, я не сопротивлялась. Наоборот, слегка отстранилась, откинув голову, наслаждаясь происходящим. Именно этого ведь добивалась. Мне вообще нравилось, когда Артём переставал сдерживаться. В нём словно вулкан пробуждался в такие моменты, настолько неуправляемым становился. Правда, всё равно никогда не позволял себе отдаться эмоциям полностью. Ни разу после того раза в его кабинете. И это раздражало. Тот Артём хоть и пугал немного, но не делал различий в нашем возрасте и чем он ещё там руководствуется, оттягивая неизбежное до моего совершеннолетия. Хотя вру. На самом деле я просто всё время думала, вдруг он специально тянет время? Вдруг я ему не нравлюсь? Просто подыгрывает, чтобы больше не вешалась? И ждёт, когда я переключусь на другого?

— Малыш? О чём задумалась?

Уставилась на Акимова во все глаза. И ведь не заметила, как ушла в свои мысли. Да уж, теперь он точно решит, что я не готова к чему-то большему. И вот что сказать?

— Я просто до сих пор не верю, что ты со мной, — обобщила я свои опасения.

— Если не веришь себе и мне, поверь своему отцу, — подмигнул Артём, тепло улыбнувшись.

Я тоже не удержалась от улыбки.

— Да, он высказался очень доступно о наших с тобой отношениях, — фыркнула беззаботно. — И мне всё равно.

— И это неправильно, медовая, — укорил меня Артём. — Им и так сейчас нелегко с беременностью, а тут ещё и мы с тобой… Просто будь терпимей к родителям.

— Я стараюсь, правда, но почему бы просто не послушать свою дочь сперва? Познакомиться с тобой? Почему надо сразу запрещать? Я что, маленький ребёнок, который не понимает, что делает, потому что ему интересно?

— Ну-у… — протянул мужчина, за что схлопотал от меня по плечу.

— Вот только попробуй, — пригрозила я ему.

— М-м… Попробовать что, медовая? — прищурился Акимов, резко подавшись вперёд, отчего мне пришлось отклониться назад.

Учитывая, что я так ещё и не привела одежду в порядок, вид ему открылся довольно развратный. Светло-карий взор моментально потемнел. А я снова засмотрелась на золотистый обод вокруг расширенного чёрного зрачка. Никогда не думала, что такой цвет глаз существует. Впрочем, Артём во всём отличался от других. Идеальный. Потрясающий. И только мой. Весь.

— Ты не ответила на вопрос, — прошептал он мне в губы.

Гулко сглотнула, открыла рот и закрыла, так и не получившись выдавить из себя ни звука.

— Что же ты молчишь?

Мужские пальцы прошлись вдоль моей шеи вниз, по ключицам, переместились к груди и принялись обводить линию декольте. Я же впервые задумалась о том, что стоило бы сменить девичьи топики на что-то более откровенное и взрослое. Впрочем, о том я размышляла совсем не долго. Ровно до прикосновения его губ к своей шее и последующего лёгкого укуса. Словно разряд тока пронзил всё тело, вынуждая выгибаться навстречу ласке ещё больше. С губ слетел шумный выдох. И ещё один. когда прежнее действие повторилось.

— Артём…

Поцелуи спускались ниже, мужские руки становились ненасытней, сжимая меня то крепче, то ослабляя хватку. А мне этого уже было мало. Хотелось большего. Того, что мог дать один единственный. Тот, кто сейчас медлил, смакуя и растягивая удовольствие.

Сарафан давно уже сполз на талию, а блузка оказалась расстёгнута полностью и приспущена до локтей, вместе с лямками нижнего топа.

— Идеальная, — прошептал Акимов, одаривая всё более откровенными ласками мою грудь.

Господи, кто-нибудь, остановите время. Хотелось бы продлить этот момент до скончания веков. А ещё лучше перемотать это самое время на два года вперёд…

— Галь, я тут поду… мала… — неожиданно послышался от дверей голос… мамы, которая оборвала себя на полуслове.

Я бы, наверное, тоже замолчала, увидь свою дочь полураздетую на школьной парте с раздвинутыми ногами, с её же учителем физкультуры между ними.

Зато время, как я и желала совсем недавно, замерло! И сам воздух будто вязким стал, не позволяя сделать полноценный вдох.

Одного Акимова, кажется, только это не взволновало. Он спокойненько отстранился, накинул на мои плечи рубашку, а после достал из кармана своих джинс телефон и кого-то набрал.

— Кабинет музыки. Успокоительное и воду. Быстро.

Мобильный лёг рядом со мной на столешницу, а сам мужчина направился к моей остолбеневшей маме, которую ухватил за локоть и усадил на ближайший стул.

— Инесса Николаевна, вы дышите глубже. Всё хорошо, слышите? Ничего страшного не случилось. А вам нельзя нервничать, — принялся убеждать он её всё так же спокойно участливым тоном.

И как у него так получается? Я вот и звука выдавить не могла. Как и пошевелиться. Хотелось вовсе провалиться сквозь землю. Даже с папой так жутко и стыдно не было. Да у меня даже привести себя в подобающий вид сил не хватало. Я просто запахнула блузку и уставилась в пол, чтобы не видеть осуждения на строгом лице матери.

— Вы-ы… — протянула та сиплым голосом и снова замолчала.

Ага, не я одна дар речи потеряла от сложившейся ситуации!

Уже хорошо.

— Инесса Николаевна, прошу вас, дышите. Да, я соблазнил вашу дочь. Да, мы встречаемся. Да, я её люблю. Но это же не смертельно. Да?

— Да? — переспросила едва слышно мама.

Артём если и хотел сказать что-то ещё, не успел. В кабинет вошла Истомина. В одной руке она держала стакан с водой, в другой мелкий пузырёк с успокоительным. Завидев нас троих, она запнулась о порог.

— Ну, Акимов, — выдохнула с долей обречённости.

Девушка на мгновение прикрыла глаза, а после всё же переступила пресловутый порог и закрыла за собой дверь. Ногой. По пути к моей родительнице вылила в воду едва ли не весь пузырёк лекарства, протянув эту смесь той. Мама выпила предложенное одним махом.

— Ещё, — прохрипела, вернув стакан Ксении Кирилловне.

— Хватит, — парировал Артём на это строгим тоном. — Ксюш… — обратился к подруге.

— Да, конечно, — кивнула она и направилась уже ко мне.