Моя Академия

Пробегающего по головам громилу встречаю броском ножа. Такая же помесь, только побольше. Может, вожак — не знаю.

— Кажется, ненадолго отбились? — подхватываю оседающую на пол рыжую.

Макс сразу подбегает, чтобы помочь. Пристраиваем девчонку возле стены.

Весь бой занимает от силы минуты три.

— Да! Надеюсь, от всех? — выдыхает Макс.

У него еще есть силы, но и они на исходе.

Оглядываюсь. Оба конца коридора молчат. Пока тихо.

— А как скоро… — тихим голосом пытается спросить Марина, но не успевает.

В конце коридора, из-за угла, кувыркаясь, вылетают пять небольших монстриков. Падают на землю беспорядочной мертвой кучей.

— Ну вот и преподы! — улыбается Макс.

В коридор заглядывает завхоз.

— Живы они, живы! — передает он назад.

Через пару минут на этаже становится довольно шумно. Куратор, завхоз, пара преподов и еще двое знакомых мужиков из столовой. Они так и пошли нас выручать прямо в форме. Хотя, может, считается, что это небольшая опасность — не знаю.

Вообще, похоже, что куратор собрал всех, кто попался под руку в нужный момент.

— Как вы вообще оказались на четвёртом этаже? — спрашивает Алекс нашего старосту.

— Я по крокам шёл, вот, у меня записи, — Макс показывает желтую помятую бумагу. — Вокруг комнат, четвертый проем. Все по крокам!

— Да? И куда они тебя привели? Хочешь сказать, сюда? — разводит руками куратор. — Я тебе зачем их дал? Чтобы ты всем раздал. А ты что делаешь? — продолжает наседать Алекс.

— Я не успел, — огрызается Макс. — К концу дня раздам.

— К концу дня, — бурчит куратор. — Макс, покажи кроки.

— Да вот, они, вот, — Макс снова показывает помятый лист. — Вот четвёртый проход, мы везде успевали. В него и зашли.

— Статуя рядом была? — задает вопрос Алекс.

— Какая статуя? — удивляется Макс.

— Белая! У тебя же всё тут нарисовано: проход, напротив — статуя, — со вздохом объясняет Алекс.

Пока не лезу. Пусть сами разбираются. Главное — понять, как сюда больше не сунуться. Или сунуться, но подготовленным.

— Нет, статуи не было, — вздыхает Макс.

— Тебе что на первом занятии говорили?! Чем слушал? — куратор трясет бумагами почти перед носом старосты.

— Что мне говорили?! — снова огрызается Макс. — То же, что и всем.

— То же, что и всем?! — не выдерживает Алекс. — В непроверенные коридоры не заходить!!! Тебе дали четкие кроки, почти что карту! Это полностью безопасный маршрут!

— Так я по нему и шёл! — настаивает на своем Макс.

— Вот тут проход, здесь статуя, — доказывает куратор и поднимает бумаги так, чтобы все видели. — Мы ее специально там поставили, чтобы даже перепутать было нельзя. А если бы мы не успели, пока вы там оглядывались?

— Смотри-ка, а молодцы твои подопечные — паутинника завалили, — доносится голос завхоза с той стороны, где осталось мертвое тело паука.

— Да ладно, — оглядывается куратор и внимательно смотрит на останки. — Не может этого быть.

— Смотри сюда, слепого полуглухого, но завалили! Да ещё и паутины тут прилично. Ну, ребята, молодцы, — вмешивается Германыч. — Сами понимаете, мы у вас все эти ингредиенты выкупим. Так что, считайте, империалов на двадцать каждый из вас подрос.

— А с этих сколько? — показываю на собачек.

— Эти стайные, мелочёвка, там у них брать-то нечего. Сердца только, — практически без эмоций перечисляет завхоз. — Сердца, надеюсь, не попортили?

— Да как-то не до того было, — говорю.

— Ну, по империалу возьмут. Куда они денутся, — подсчитывает Германыч.— Если важные ингредиенты типа желёз или сердец не попорчены, то, ребята, двадцать пять империалов каждый себе настрелял, — смеется завхоз. — Итого — сотня на четверых.

— Удивительно. Целая сотня на четверых? — переспрашиваю.

— Ага, — кивает Германыч. — Только сильно не радуйтесь. В этот раз вам просто повезло.

— В другой не повезет, — подхватывает куратор.

Девчонки переглядываются и чуть ли не пищат от радости, да и Макс не выглядит недовольным. Видимо, двадцать пять империалов для них достаточно серьёзная сумма. Судя по ценам, так оно и есть.

— И часто у вас тут такое? — спрашиваю.

— Да нет, обычная случайность, — отмахивается Алекс. — Монстры за пеленой могут выйти из плотных мест в момент резонанса. Так что вам, ребята, довольно-таки повезло. Странно, что паутинник вас всех четверых не сожрал. Он особенно не разбирает, кого жрать, пока не восстановится, бывает, и на своих нападет.

— Ага, — подтверждаю. — А они откуда взялись?

— Да хрен его знает, откуда. В каждом прорыве свои, — объясняет куратор. — У нас вот такие. Наши алхимики их разбирают, и ничего интереснее, чем сердца, получить из них не смогли. За сердца по империалу, как и сказал Германович. Восстанавливают они хорошо, если правильно смешать. А вот с паутинником вам повезло. Он просто молодой, слепой и глупый. Не успел адаптироваться.

— Мне показалось, что он шёл на ощупь, — рассказываю про свои наблюдения.

— Да, так и есть, — вмешивается в разговор завхоз. — Эти паучки первые часы после своего появления на свет плохо двигаются. Чего-то им не хватает. Адаптируются долго. Только паутиной на тёплое кидают — на людей, на животных, куда попадет. Потом добираются до тех, кого получилось схватить, съедают их.

Олеся и Марина внимательно слушают. Рассказ Германыча приостанавливает их веселье. Никто из нас до конца не догадывается, чем все могло кончиться.

— И вот после этого, — продолжает завхоз. — Паутинник очень быстро становятся опасным. Так что Алекс прав, вам невероятно повезло. Чем вы его завалили? Боевикам приходится раза три стрелять.

Показываю револьвер.

— Вот это да! Шикарная вещь. Продать не хочешь? — радостно спрашивает Германыч.

— Нет, — категорично отвечаю. — Он мне жизнь спас.

— Тогда понятно, — кивает завхоз.

— Первый раз вижу, чтобы паутинника сняли с одного выстрела! — заявляет один из преподавателей, отвлекаясь от мертвого тела собачки.

Ещё двое преподов искоса посматривают на нас, но в основном занимаются быстрым потрошением и заготовкой монстров. Видимо, всё, что осталось от паутинника, нельзя долго держать необработанным.