Моя чудовищная половинка

Лагерь, куда меня привели, был палаточным, однако для военнопленных отдельного шатра никто не выделил: нас затолкали в сырую пещеру, вход в которую загораживала кованая решетка. Рядом выставили охрану, хоть в этом не было необходимости: оружие у нас отобрали, включая мою игрушечную саблю, а голыми руками выломать стальную дверь или погнуть ее прутья не смогли бы даже гиганты, среди которых я оказалась.

Нас было двенадцать. Помимо меня, в пещере своей участи ожидали пятеро эльфлов и пятеро орклов, кожа у которых, правда, была не зеленой, как у того, кто меня нашел на поле боя, а, скорее, цвета хаки и как будто покрытой пылью.

Позже я узнала, что зеленый цвет кожи был характерен для западных, или, как их еще называли, болотных орклов. Кожа цвета хаки говорила о том, что оркл с Востока. На восточном побережье осели некогда кочевавшие повсюду племена, за что их называли безродными.

Были еще северные орклы, кожа у которых была, по слухам, серо-коричневой и совсем бледной, но так ли это на самом деле, проверить было невозможно: представителей легендарных северных орклов за последнюю сотню лет на материке никто не встречал, помнили о них лишь старожилы (продолжительность жизни эльфлов, орклов, демлов и драклов раза в полтора-два превосходит продолжительность человеческой жизни).

Двенадцатым был эльфлоркл – помесь оркла и эльфла. Звали его Натаном, и это именно его подобрали на поле первым. От орклов Натан унаследовал кожу, имевшую выраженный зеленоватый оттенок, и карие глаза, от эльфлов – светлые волосы и худощавое телосложение.

Меня пленники безошибочно отнесли к человеческой расе, но была я, по их словам, не чистокровной человечкой. Рыжие волосы, по их мнению, свидетельствовали о том, что среди моих предков имелись драклы, слишком светлый оттенок кожи и серый цвет моих глаз говорили о том, что были в моем роду и демлы либо горные эльфлы. Отвечая на расспросы товарищей по несчастью, я сказала, что никогда не интересовалась своей родословной, да и осиротела давно, так что поведать о том, кем были мои прадеды, было некому.

– А в плен как попала? Люди же не воюют почти совсем, неужели драклы и их стали в армию заманивать? К тому ж ты женщина, на войне вам не место, – заметил Натан.

– Меня оркл и демл на поле боя подобрали, – сообщила я, – но как я туда попала – не помню, – соврала эльфлорклу. Не могла же я ему рассказать про свою работу каскадером, съемки фэнтези, падение, потерю сознания и возвращение в себя уже в чужом мире, который, как я поняла по разговорам, местные называли Тарри.

В пещере нас продержали до утра, а потом, даже не покормив, выгнали на лужайку, в центре которой была оборудована площадка, напоминающая ринг. На нем и решилась наша участь – строго по кодексу наемников, черт бы его побрал!

Глава 3. Рабство или смерть

Ольга

Тарри, 5023 год

Мне повезло: хранитель Кодекса наемников – немолодой уже оркл Джермкхг – огласил пункты древнего соглашения между армиями всех населяющих Тарри рас, касающиеся судьбы военнопленных. Дословно речь Джермкхга я не приведу, но суть передам.

Первое: раненые наемники, выжившие после сражения, но оставшиеся после боя на захваченной противником территории, подлежали пленению. Но это касалось лишь наемных воинов, относящихся к расам, отличным от основной расы противника. Непосредственных врагов можно было убивать на месте – так демлы с драклами обычно и поступали, но те к демлам были не более милосердны. Если и делалось исключение, то лишь для наиболее именитых воинов. Именно по этой причине в пещере, где держали пленных, не было ни одного дракла.

Второе: плененным наемникам предлагалось сменить нанимателя, то есть перейти на сторону захватившего их в плен врага. Несогласных тут же убивали. Но таковых, как я позже узнала, как правило, не было. Наемники воевали не за идею, а за деньги, и им было без разницы, на чьей быть стороне.

Третье: между наемниками, согласившимися служить пленившей их стороне, устраивались поединки, и на службу принимались только победившие. Проигравших же бой ожидала незавидная участь: стать рабом, выполняющим грязную работу и не получающим никакого жалованья, или же принять смерть. Рабам стать обратно воинами, как я поняла, уже не светило – это было навсегда.

Четвертое: доверия наемникам, ранее служившим врагу, не было, и их нанимали лишь в том случае, если кто-то из опытных воинов, в чьей преданности нет сомнения, соглашался взять их в напарники – как минимум на период испытательного срока, который длился двенадцать сражений. Тех же, кого в напарники никто из проверенных бойцов не брал, превращали в рабов или убивали. Меня не прельщало ни то, ни другое.

Пока Джермкхг напоминал столпившимся вокруг арены демлам, орклам и эльфлам положения Кодекса наемников, юный эльфл с берестой и острой палочкой в руках подошел к нам, военнопленным, и осведомился о нашей расовой принадлежности, записал имена.

Когда очередь представляться дошла до меня, я назвала свое имя и сказала, что принадлежу человеческой расе, что и по моей внешности было видно.

– Хольга? – с сомнением переспросил эльфл. – Смотрю, память у тебя совсем отшибло: нет такого имени. Хэльга тебя зовут, запомни – Хэль-га! – повторил он по слогам.

– Пусть будет Хэльга, – махнула я рукой, не желая вступать в неуместную дискуссию.

Приняв из рук молодого эльфла бересту с нашими именами, Джермкхг приблизился к нам и начал ритуал.

– Согласна ли ты, человек Хэльга, служить демлам в качестве наемного бойца в рядах войска Эверестии? – мне формальный вопрос Джермкхг задал последней. Голос его не дрогнул, но во взгляде мелькнуло сочувствие. Пожилой оркл не был бесчувственным! Участь же моя, по его мнению, была решена: или убьют в поединке, или же я стану рабыней – единственной рабыней в армии демлов, которую они, скорее всего, предпочтут превратить в жихарку – так на Тарри называли проституток. Вероятно, это наименование было образовано от слова жиха – неприличного названия женских половых органов (впрочем, значение этого слова на тот момент я еще не знала, хоть и слышала уже неоднократно).

– Согласна! – громко ответила я, стараясь не показать страха: а я до дрожи боялась предстоящего поединка, понимая, что от исхода будет зависеть моя судьба, а, может, и жизнь.

Мы кинули жребий. Мне повезло: мне предстояло сразиться с одним из самых молодых и, как я надеялась, неопытных эльфлов из числа пленных. Напарником Натана оказался здоровый оркл, самый крупный изо всех, и я подумала, что скоро одним эльфлорклом на Тарри станет меньше.

Перед началом поединка Джермкхг напомнил нам, что сражаться нам предстоит на мечах, можно использовать кинжалы и другое холодное оружие, сходиться в рукопашной схватке, а вот магию применять нельзя.

Услышав про магию, я хмыкнула, посчитав, что упоминание о ней в ритуальной фразе распорядителя боев было риторическим. Тогда я даже не подозревала, насколько легко и часто жители Тарри прибегали к волшебству.

Первыми на ринг вызвали двух эльфлов, которым выпал жребий сражаться друг с другом, несмотря на их принадлежность к одной расе. По иронии судьбы, они даже похожи были, как братья. Различить их можно было лишь по прическе и цвету шевелюры. У одного из них волосы были белы, как снег, и собраны в хвост, у другого они были распущены и были светлыми, но не белыми, а, скорее, пшеничными. Позже я узнала, что первый относился к горным эльфлам, большинство из которых в Бессмысленной войне поддерживало демлов, а второй – к лесным, симпатизирующим драклам. Были еще морские эльфлы, проживающие на побережье и островах. Они тоже были, как правило, на стороне драклов. Узнать же их можно было по волосам цвета морской волны.