Моя герцогиня
Шрифт:
Отбросив странную мысль, Элайджа откинул голову и принялся мерно двигаться. Но даже в тот момент, когда, ощутив мощный напор, возлюбленная изумленно вскрикнула, пальцы продолжали судорожно сжимать плечи, а в голосе слышался страх.
Элайджа открыл глаза.
— Джемма…
— Я боюсь за тебя, — выдохнула она. На носу и в волосах сияли капли дождя, и прекраснее ее не было никого в целом свете. Останавливаться отчаянно не хотелось, и, чтобы убедиться в собственной безоговорочной власти, он продвинулся вперед еще немного.
Джемма
— Я весь покрылся потом, — признался Элайджа и замер.
— Это плохо? — Ее глаза снова округлились.
— Нет! Как раз очень хорошо. Помнишь, я говорил, что регулярная нагрузка помогает сердцу?
— Да, но это не…
— Именно то, что требуется. Если сейчас меня остановить, то организм испытает шок.
Джемма нахмурилась.
— Сердце работает ровно, — заверил ее Элайджа. — Вот, попробуй сама.
Маленькие ладошки прижались к его груди.
— Ничего не чувствую! — в ужасе воскликнула она.
Элайджа с сожалением покачал головой, освободился, встал и снял рубашку. Джемме определенно нравилось на него смотреть: глаза потемнели, а в глубине зрачков вспыхнули искры. Элайджа быстро вернулся в ее горячие объятия.
— Ну вот, теперь ничто не помешает тебе следить за моим сердцем, — с улыбкой заявил он.
Джемма легонько шлепнула его по плечу.
— Может быть, ты не заметил: мы на улице, да вдобавок на чужой территории. Что, если появится кто-нибудь из «монахов»?
— В дождь? — насмешливо фыркнул Элайджа. — В такую погоду все сидят возле огня и с удовольствием потягивают пунш. И «монахи» тоже наверняка этим занимаются. Садоводство, во всяком случае, их не интересует.
— Можно подумать, тебе это известно! — Однако короткая перепалка пошла ей на пользу: бледная испуганная незнакомка исчезла, а ее место заняла настоящая, упрямая и своевольная герцогиня Бомон.
— Итак, теперь, когда ты отвечаешь за контроль над моим сердцем, ничего плохого не случится.
— Почему ты так решил?
— Пока оно работает в полную силу, обмороков не бывает. Нагрузка диктует ровный ритм. А вот когда я отдыхаю или пытаюсь переубедить Стиблстича, порой случаются досадные перебои.
Джемма взволнованно схватила его за руку.
— О Боже! Но ведь сейчас ты отдыхаешь!
— Верно, — с готовностью согласился Элайджа. — Думаю, будет полезнее вернуться к физической активности.
Джемма собралась что-то возразить, и он поспешил нырнуть в уютную колыбель ее бедер.
И все же без протестов не обошлось. За те две минуты, которые понадобились, чтобы раздеться, к жене вернулась способность соображать.
— Нельзя этого делать! Мы же на улице.
— Не шуми, — перебил Элайджа. Один лишь взгляд на любимую мгновенно превратил учтивого джентльмена в дикого варвара. — Я хочу тебя, и этим все сказано.
Дождь невозмутимо выстукивал гипнотически ровный ритм. Хрустальная капля упала на белоснежную грудь Джеммы и заблестела подобно
бриллианту.Элайджа слизал крошечную лужицу, а потом легонько прикусил нежную кожу. Совсем забыв, что находится на улице, Джемма громко вскрикнула от неожиданности и остроты ощущения. Элайджа тут же нежно ее приласкал.
Судя по всему, любовь на свежем воздухе, в заросшем саду, доставляла герцогине удовольствие.
Наконец, почувствовав, что любимая готова к решающему шагу, он встал на колени и мощным движением проник в горячую глубину. Джемма мгновенно взлетела на вершину блаженства и едва не увлекла его следом.
Впрочем, не прошло и минуты, как она, еще не успев вернуться к действительности, принялась заботливо ощупывать грудь мужа в поисках сердца. Элайджа не остановился: сейчас он существовал ради выполнения одной-единственной миссии.
— Где оно, где? — тревожно повторяла Джемма, хлопая по правой стороне груди.
— Не там ищешь, — выдохнул Элайджа.
Заботливая супруга не унималась, так что пришлось поймать ее ладошку и самому положить на сердце. Оно стучало с отчаянной силой, но безукоризненно ровно, и каждый удар отдавался в ушах.
— Мое сердце безмерно счастливо, — хрипло заверил герцог.
Пальцы Джеммы еще крепче прижались к груди, а на губах расцвела улыбка.
— Достаточно. — Элайджа отстранился.
— Но…
— Сейчас не время. Я… — Мысль так и осталась незаконченной. Он продолжал движение молча, восхищенно глядя в прекрасное лицо жены. Джемма не могла сопротивляться чарам. Глаза ее блаженно закрылись, а руки принялись страстно ласкать каждый доступный уголок разгоряченного мужественного тела.
Ритм ускорялся, становился жестче и требовательнее. В миг страсти не существовало ни дождя, ни мира вокруг: ничего, кроме двух любящих созданий, которым посчастливилось испытать высшую радость единения.
Элайджа утратил ощущение реальности. Отныне смысл существования заключался в аромате любимой, вкусе ее кожи и мерных движениях собственного тела.
И все же он дождался, пока она полностью освободится от страха, пока прильнет доверчиво и самозабвенно. Только сейчас он позволил себе взлететь и раствориться в потоке наслаждения.
Спустя несколько блаженных мгновений Элайджа перекатился на спину, с удовольствием ощущая свежее прикосновение мокрого холодного камня. Сердце чувствовало себя как нельзя лучше.
— Чему ты улыбаешься? — спросила Джемма слабым, растаявшим голосом.
— Собственному счастью, — ответил он, сладко потягиваясь.
Она уже сидела и приводила в порядок платье.
Не сводя с жены восторженных глаз, Элайджа заложил руки за голову. Нежиться под теплым весенним дождем оказалось на редкость приятно. В любой момент могут появиться «монахи»? Ну и что? Какая разница? Пусть хоть вся палата лордов отправится на прогулку в заросший, забытый Богом сад и увидит герцога Бомона лежащим прямо на вымощенной камнем дорожке.