Моя идеальная

Срываю с себя водолазку и туго затягиваю бедро выше раны, чтобы перекрыть поток крови.

Если бы я могла себе это позволить, то сейчас бы просто разревелась, потому что каждое движение вгоняет меня в агонию.

До скрежета сжимаю зубы и вытираю залитые плазмой глаза.

Выезжаю по едва различимой дороге на трассу и выжимаю газ до предела, потому что я понятия не имею, как далеко от города нахожусь.

А если остановиться и ждать помощи?

— Плохая идея… Плохая идея… — повторяю, будто в бреду, понимая, что встретить кого-то среди ночи на лесной трассе ещё меньше шансов, чем добраться до больницы живой.

Едва вдалеке мелькает свет, как я начинаю бить по клаксону и моргать фарами, но все машины проезжают мимо.

Трасса то расплывается, то раздваивается. Глаза не только кровью из разбитой головы заливает, но и чёрным туманом заволакивает. Все мысли сужаются до одной единственной: больно.

Жутко. Невыносимо. Адски. Смертельно, мать вашу, больно.

Видимо, и шансы мои сокращаются, потому что по пути ни одного посёлка, а я понятия не имею, как далеко город. Вряд ли я протяну ещё хоть десяток километров. Я даже не знаю где я нахожусь, и куда еду.

Ни одна машина не тормозит.

Если я не остановлюсь, то просто слечу с дороги.

Руки тяжелеют. Ноги перестают слушаться.

— Ещё одна попытка, и я сдамся. — шевелю онемевшими губами.

Не могу больше. Мне так больно. Не могу… Больно…

— Прости меня, Артём. Прости, Тёма. Прости… Прости… Я пыталась… Прости…

Ещё одна тачка. Маячу уже без какой-либо надежды, но расплывающимся взглядом улавливаю в боковом зеркале красные стоп огни и резко бью по тормозам. Машину ведёт юзом, но я просто неспособна пошевелить левой ногой и выжать сцепление.

Если бы я могла мыслить трезво, то готовилась бы к тому, что машина может перевернуться. Если бы я понимала последствия, то предприняла бы другие действия. Но у меня нет на это сил.

Я даже не зажмуриваюсь, едва улавливая вращение пространства. Накатывает новый приступ тошноты. Меня бросает по сидению, но я мёртвой хваткой цепляюсь руль, пусть и неосознанно, но я не оставляю попыток выжить.

Тёма…Я не умру ради него. Ради него я буду жить.

Едва машину перестаёт крутить, толкаю дверь, вываливаясь на улицу. Меня утягивает в бессознательность, но я продолжаю сражаться за жизнь. Слабость бетонной стеной наваливается на тело.

Улавливаю искорёженные мужские голоса и смазанные силуэты.

Помощь…

Указываю глазами на нож в ноге, стараясь сказать, что его нельзя вынимать, иначе потеря крови будет критической, но губы, так же как и голос, не слушаются.

Тьма…

Манящая… Желанная… Глубокая… Спасительная… Исцеляющая…

Забирающая страх, боль, отчаяние…

Я вернусь, Тём. Я обязательно вернусь. Обещаю… — последняя мысль, прежде чем я полностью отдаюсь в убаюкивающие объятия темноты.

Глава 39

Изгоняя кошмары

— Дедушка? — шепчу задушено, глядя на человека, которого так сильно любила и по которому бесконечно скучаю.

Он растягивает губы в улыбке и будто молодеет на несколько десятков лет. Раскрывает объятия, и я без раздумий бросаюсь в его руки. Я плачу у него на груди. Но не от боли или горя, а от радости. Он гладит меня по голове, давая выплакаться. Когда слёзы иссыхают, поднимаю на него заплаканное лицо и улыбаюсь в ответ.

Только у моего дедушки может быть такая тёплая и согревающая улыбка.

Дедуля опускает руку на мою щёку и убирает волосы за ухо.

— Я умерла? — задаю пугающий вопрос. Этого не может быть. Неужели я так и не выбралась из того проклятого леса? Он отрицательно качает головой. — Я сплю?

— Да, Настенька, спишь. Но это очень глубокий и опасный сон, девочка моя.

Девочка моя...

Меня передёргивает от этих слов, потому что перед глазами сразу появляется лицо любимого мужчины. Я слышу его голос. Вот только он дрожащий и срывающийся. Он будто изнутри меня идёт, а не снаружи.

Отступаю на шаг и обнимаю себя руками за плечи в попытке согреться. Всматриваюсь в морщинистое лицо и выбиваю несмело:

— Что это значит, дедушка? Я...

— Всё будет хорошо. Ты сможешь из него выбраться. У тебя есть причины жить, внуча.

Забив на страх и холод, снова улыбаюсь.

— Я так скучаю по тебе. — шепчу, хватая его руку и ожидая ощутить ледяные пальцы, но вместо этого обжигаюсь теплом. — Мне так много надо рассказать тебе. Я всё же поступила в полицейскую академию. Благодаря тебе, дедуль.

— Знаю, Настенька. И я очень тобой горжусь.

Пусть и во сне, но только что сбылась ещё одна моя мечта. Ведь я так хотела, чтобы дедушка гордился тем, что я послушала его слова и зов сердца.

Прижимаюсь крепче и заглядываю в серые глаза.

— А ещё я влюбилась. Мы собираемся пожениться. Я бы так хотела познакомить тебя с Артёмом. Он бы тебе обязательно понравился.

— Он мне уже нравится. Я знаю, что ты никогда бы не выбрала себе в спутники плохого человека. Ты очень его любишь?

— Конечно! — повышаю голос, уверенно кивая головой. — Он самый лучший, дедуль. Таких, как он, больше нет. И я... — перевожу дыхание, тормозя поток слёз и выравнивая дрожащий голос. — Я скучаю по нему. Мне без него так холодно.

Не знаю, сколько времени я провела в этом странном сне, но всё это время я замерзала.

Разве так бывает? Ведь это лишь сон. Почему чувство такое, что я не просто сплю? Я будто в параллельной вселенной.

Дедушка обнимает меня, прижимая к груди, и разрезает ровно:

— Ты со всем справишься. Ты сделала правильный выбор. Впереди тебя ждёт тяжёлый путь, но у тебя есть надёжный человек, который поможет преодолеть все трудности. Вместе вы сможете построить то будущее, которое захотите сами. Ты всё делаешь правильно. А сейчас, — поднимаю на него лицо, поджимая дрожащие от переизбытка эмоций губы, — иди к нему, внуча. Ты нужна своему любимому человеку.

— Что это значит?

Ответа не следует, а дедуля отталкивает меня от себя и коротко приказывает: