Моя лесная фея

— Только я не помню, чем всё закончилась, — призналась она, когда закончила свой рассказ. — Нужно будет у Кетаны спросить.

— Да, нужно, — задумчиво согласился Алекс.

— Ты не думаешь, что это слишком жестокое наказание? — спросила Марина. — Провести множество лет одной без возможности поговорить хоть с кем-нибудь.

— Нет, Хаяна заслужила своё наказание.

— Но…

— Марина, она не пожалела ни тебя, ни меня. Но ладно я — презренный человек, в её понимании. А вот ты фея, её сестра. Если бы у тебя всё получилось…

— Но не получилось же! — воскликнула девушка.

— Если бы получилось, — повторил Алекс, — тебя бы казнили. К тому времени, как начались разбирательства, ментальное вмешательство было бы очень трудно доказать.

Марина споткнулась и ошарашено посмотрела на мужчину. Ей была невыносима сама мысль о смерти Александра. А собственная казнь и вовсе была ужасна. Тем более, когда она ни в чём не виновата.

— Неужели кто-нибудь поверил бы в моё желание тебя убить? — недоверчиво спросила она.

— После слов Кетаны о произошедшем на острове несколько тысячелетий назад? — спокойно уточнил граф.

— Но ведь я не имею к этому никакого отношения!

— Марина, ты появилась у меня дома вывалившись из портала. И дойди дело до разбирательств, ларра Тонья первая заявила бы об этом. Да и моя прислуга подтвердила бы её слова. А дальше… Это всё политика. Я не последний человек в империи, друг императора и брат начальника внутренней службы безопасности. Хаяна, сама того не зная, могла своей местью принести множество неприятностей. Даже при всём желании наладить отношения со Старшими расами Кириан не смог бы всё пустить на самотёк. Виновные были бы наказаны, но это повредило бы проработанному плану.

Вообще, Алекс немного сгущал краски, касательно предполагаемой казни Марины. А может и нет. Всё зависело от братьев и бабушки. Как бы они не были добры к иномирянке, но, по сути, она для них чужой человек. И пойди всё по плану Хаяны, на стороне Марины могла оказаться только Алаиса. Да и то, вряд ли бы она пошла против Максимилиана.

— Как быстро может измениться мнение, — пробормотала девушка и, заметив вопросительный взгляд, пояснила: — Теперь и я перестала сочувствовать Хаяне. Своя жизнь оказалась дороже.

— Ты просто очень добрая. — Алекс шутливо щёлкнул её по носу. — А ещё сильно дорожишь семьёй.

— Все дорожат ей, — усмехнулась Марина, с опаской отступив от графа и потерев кончик носа.

— Но не так сильно, как ты. С самого начала твоего прихода в этот мир тебя больше всего тяготили разрушенные родственные узы. И только тогда, когда мы узнали о лесных феях, тебе стало легче привыкнуть к изменениям в жизни. С одной стороны, это хорошо — иметь такую сильную связь. А с другой – нет, ибо для тебя одновременно это слабость.

Марина даже не знала, что на это сказать, так как Александр был полностью прав. Сколько девушка себя помнила, она всегда была такой. Семья и близкие друзья — именно то, что её всегда поддерживало.

— Я такая, какая есть, — наконец сумела сказать фея, избегая смотреть опекуну в глаза.

— Я не говорил, что это плохо. — Граф подметил перемену в её настроении. — Просто иногда может создавать некоторые неудобства. Помни, что семья может быть не только силой, но и слабостью.

— А твоя семья… Она тоже слабость?

— Ещё какая! — хмыкнул Алекс. — Поэтому я делаю всё от меня зависящее, чтобы защитить их. Так же, как и мои братья.

— Значит, ты поймёшь моё желание защитить фей? — спросила Марина, подумав о том, что так и не рассказала ему о возможном переселении за Сумеречный Заслон.

— Конечно! — немного удивлённо откликнулся водный маг. — Но тебе не стоит беспокоиться, им ничего не грозит. Если, конечно, они проявят благоразумие.

На этом они и распрощались, договорившись вечером поужинать вместе. Александр занимался делами острова, а Марина ушла к Кетане. После всего произошедшего, старшая фея решила вплотную заняться образованием девушки. Но сперва захотела посмотреть крылья.

— Размер и форма напрямую зависят от возможностей феи, — пояснила она, прохаживаясь по палатке. — Чем они больше, тем сильнее твой дар.

Вспомнив то радужное великолепие, которое ей досталось, Марина решительно распахнула крылья. Ну, как распахнула… Осторожненько, аккуратненько, прищурив один глаз… И когда привычной ноющей боли не появилось, даже удивилась и обрадовалась. Заодно помянув добрым словом Алекса, заставившего её тренироваться.

— Они прекрасны! — выдохнула Кетана, когда рассмотрела крылья со всех сторон. — Тебе очень повезло.

— Алексу они тоже понравились, — поделилась девушка, вспомнив восхищение в синих, как море глазах. — А ещё, когда он до них дотронулся, то нам обоим…

— Что он сделал? — сдавлено переспросила фея.

И столько возмущения и негодования было в её взгляде, что девушка моментально пожалела о неосторожно сказанных словах.

— Дот… дотронулся, — запнувшись, повторила Марина. — А что, нельзя было? Это несёт для него какую-то опасность? Но Александр не жаловался на плохое самочувствие. Хотя, он мог и скрыть.

— Да всё с ним хорошо будет! — воскликнула Кетана и нервно принялась вышагивать по палатке. Десять шагов туда и столько же обратно. — Просто… Как он мог?! Да за такое его стоило выпороть!

— Прикасаться к крыльям запрещено? — испугалась Марина. — Но Алекс не знал. И я не знала. Он ни в чём не…

— О боги! — вскричала фея, патетично воздев руки.

Девушка тут же замолчала, настороженно следя за своей вроде как наставницей. Правда, ей очень хотелось сказать ещё много чего в защиту графа Каслара, но она побоялась сделать только хуже. Тем более, девушка не понимала причин возмущения феи.

— Марина, дело в том, что прикосновение к крыльям имеет довольно интимное значение, — наконец пояснила Кетана, сурово посмотрев на неё. — Такое позволительно только нашим любовникам.

— Может, возлюбленным? — уточнила девушка.

— Мы не спим с мужчинами ради выгоды или холодного расчёта. Поэтому возлюбленный и любовник для нас практически синонимы. Близость должна приносить удовольствие. А дети, которые могут появиться от этого, вызывать радость и приятные воспоминания о подарившем их мужчине. Поэтому действия лиура Александра я восприняла, как наглое посягательство. Ведь ты практически ребёнок.