Моя Лола. Записки мать-и-мачехи

Я видела своего мужа, каким он был много лет назад. Я слушала, как он спрашивает, а его жена отвечает. Я пыталась понять, случались ли у них конфликты. И насколько верно альбомы с фотографиями, полными счастья, отражают действительность. На видео реальные люди ходили и смеялись. Я ловила их взгляды, слышала шутки, видела реакции.

Лола работала над фильмом долго. Он был уже готов, и она нажала кнопку «Сохранить». В этот момент компьютер отключился – все пропало. Лола очень плакала. Папа пытался восстановить файл, спасти хоть что-нибудь, но не смог.

И тогда Лола смонтировала фильм по новой. Проделала всю титаническую работу еще раз – вышло даже лучше. Получился очень глубокий, на мой взгляд, фильм. Сейчас она, вспоминая весь процесс, говорит в единственном числе: «Я сидела, я смотрела». Она, наверное, не помнит, что я была рядом. Что мы смотрели видео вместе. Но в этом-то и прелесть. Я смогла быть рядом с ней, мы переживали вместе – но у нее осталось ощущение, что она прошла этот путь сама. Это ее история и история ее мамы.

Им надо было побыть вдвоем.

Самоубийство рациональному объяснению редко поддается. Но так бывает: человеку по каким-то своим, не объективным, на наш взгляд, причинам может стать настолько плохо, что смерть вдруг предстает оптимальным выходом.

Не всякий суицид завершается «успешно». Некоторые выжившие после попытки самоубийства рассказывают, что в тот момент они были убеждены: без них будет лучше всем, даже их детям.

Родственники погибших проходят разные этапы отношения к ситуации. И интенсивность эмоций бывает разной. Первое, о чем я подумала, когда впервые услышала о самоубийстве Нигины, – моя бабушка тоже покончила с собой. Удивительно, как люди с похожими ситуациями в жизни находят друг друга.

Калейдоскоп мыслей крутился еще долго. Как она могла сломать им всем психику, оставить мужчину и двух маленьких детей, бросить в ситуации, когда даже не было денег на няню!

Когда кому-то из девочек в очередной раз становилось плохо, я ее ругала и обвиняла: «Это всё последствия твоего поступка, как ты не подумала, что твои дети будут травмированы настолько, что всю жизнь будут залечивать эти раны».

Позже я обсуждала эту тему со своим московским психологом, и она мне сказала: «Наташа, это уже ваша семья. И разгребать какие-то проблемы из прошлого и какие-то текущие сложности придется вам. Хватит оглядываться на прошлое. Ну были какие-то люди – и были. А теперь есть вы».

И я, выйдя от психолога, отправилась к моей семье.

Первая встреча

Когда самолет приземлился в Амстердаме и я написала будущему мужу, что прилетела, он тут же откликнулся: «Лоле нужно двадцать минут на сборы».

Мы собирались впервые встретиться после знакомства в Сети. Я ожидала завтрака тет-а-тет. Но оказалось, что с нами будет Лола. Первая паника от такого стремительного погружения в семью сменилась облегчением: значит, я могу прийти с племянницей. Наша с ней поездка в Амстердам была запланирована задолго до моего знакомства с будущим мужем. Даша чуть старше Лолы, и я знала, что она меня поддержит, возьмет за руку, обнимет и выручит, если надо будет сбежать. Так что я была рада, что на первой встрече с Лолой буду не одна, потому что встреча с Лолой пугала меня больше, чем встреча с ее отцом.

Когда ребенку лет пять-шесть, с ним можно поболтать о детском. Если шестнадцать, можно говорить почти как со взрослым. Но Лоле было одиннадцать – совсем непонятный возраст, ясно, что она еще не взрослая, но уже и не ребенок.

Мы договорились встретиться у Эрмитажа Амстердам [1] . На первом свидании часто неловко, а тут с нами было двое детей – по одному с каждой стороны. В таком случае фокус внимания сразу перемещается на них. Сначала это кажется странным, неромантичным, зато объединяет. Ты вдруг понимаешь, что вы уже в одной лодке. Что вы оба беспокоитесь не о себе, а о них, стесняетесь не друг друга, а их. И все сразу становится понятно.

1

Эрмитаж Амстердам (нидерл. Hermitage Amsterdam), или Эрмитаж на Амстеле (нидерл. Hermitage aan de Amstel), – музей и выставка на реке Амстел в Амстердаме. Филиал Эрмитажа в Санкт-Петербурге. Прим. ред.

В назначенном месте мы с Дашей оказались немного раньше. Мы видели, как они паркуют велосипеды в десяти метрах от нас. Первое, что я заметила в Лоле, – невероятного цвета глаза. Потом уже обратила внимание на овал лица, ровный маленький нос, волнистые каштановые волосы. Они были стянуты в тугой хвост. Миниатюрная одиннадцатилетняя Лола была очень просто одета: узкие джинсы, флисовая кофта, нелепые, как будто на два размера больше, ботинки. Девочка часто улыбалась, прикрывая рукой брекеты.

Через двадцать минут мы оказались в кафе, друг напротив друга. Я исподтишка ее рассматривала и думала: «Ну что, маленькая девочка, нам с тобой придется жить вместе. Неужели я сейчас смотрю на своего будущего ребенка?»

Ситуация была действительно странной. Два взрослых человека впервые встретились полчаса назад, но уже обсуждают гипотетический переезд одного к другому. При этом разговоре присутствуют двое достаточно взрослых детей, которые смутно догадываются о том, что здесь происходит.

Будущий муж представил меня Лоле другом их семьи. Девочка восторженно разглядывала то меня, то Дашу, периодически усаживалась на колени папе, а через несколько секунд возвращалась на свое место. Мне показалось, она не понимает, как себя вести в этой новой компании. Каждые пять минут она поправляла на голове бант, который развязывался. Этот бант говорил сам за себя.

Как я потом узнала, всю одежду детям покупал папа. У них был настолько ограниченный набор вещей, что я сначала заподозрила его в бесконечной жадности. Весь гардероб девочек умещался в двух маленьких ящиках. В доме было правило: если покупаешь новую майку, то выкидываешь старую. Так у них всегда было по паре джинсов, футболок и свитеров.

Лола приехала на встречу со мной в том, что купил ей папа во время очередного онлайн-шопинга: флисовой фиолетовой кофте на молнии поверх шелковой майки на два размера больше нужного, джинсах и больших теплых ботинках. И именно бант был квинтэссенцией Лолы – большой, мягкий, она завязывала его на разный манер. Она где-то нашла шелковый шарф и добавила к одежде, купленной папой, свой элемент. Этот бант – крошечное дополнение – многое говорил о Лоле. И мне стало понятно, что для начала путь к ее сердцу можно проложить через поход по магазинам.

В тот день в моей сумке лежало несколько пузырьков с лаками для ногтей – я решила, это самое простое, что можно подарить одиннадцатилетней девочке и что ее наверняка порадует. И не ошиблась. На следующий день после шопинга мы красили ногти, крутили бигуди и изучали в соцсетях аккаунты известных фешен-блогеров.

Лола радовалась любой моей идее, подхватывала каждую мысль, слушала, приоткрыв рот, – и удивлялась всякой ерунде. Я тогда еще подумала: «Неужели мне правда повезло? Какая легкая и жизнерадостная девочка!»