Моя любимая половина ночи

— Согласен. Просто в этот раз, если честно, я хочу пойти с кем-нибудь другим.

Эд хлопнул Криса по плечу.

— Я точно во вкусе Рейда. Помнишь ту симпатичную барменшу, которая ему понравилась? С кудрявыми волосами, — он указал на свою копну рыжеватых кудрей. — Ещё скажи, что мы бы не смотрелись классно вместе.

— Я могу возразить, — Алекс опустил ногу на стол и закатал край джинсов, напряг мышцы. — У Рейда прекрасные ноги. А вы посмотрите на эти ноги. На танцполе я закружу тебя полностью.

Рейд изумлённо глянул на них.

— Вообще-то, формально, Милли в моём вкусе. Она женщина и так далее.

— Вам не кажется странным, что несколько мужчин-натуралов борются за внимание Рейда, а не я? — спросила я.

Крис, Алекс и Эд на секунду задумались, прежде чем хором ответить: «нет».

Я подняла бокал вина и сделала большой глоток.

— Тогда ладно.

Наконец, Рейд встал, унёс пустой бокал на кухню.

— Милли, тебе что-нибудь нужно?

— Кроме советов, как стать привлекательной женщиной? — спросила я. — Ничего не надо, спасибо.

Рейд ополоснул бокал, наклонился, чтобы открыть посудомоечную машину, и осторожно поставил его внутрь. Я сто раз видела, как он делает это, и теперь не знала, то ли из-за темы нашего разговора, то ли из-за этой тёмно-серой рубашки, в которой Рейд выглядел чертовски хорошо, но сегодня я не могла оторвать от него взгляд.

Я смотрела, как он легко перемещался по кухне, собирая грязную посуду и складывая её в раковину. Я видела, как двигались мышцы его спины, когда он склонился и погладил большую голову Мейси, серебристого лабрадора Криса.

Выпивка расслабила моё тело до кончиков пальцев, а в желудке приятно потеплело. Разум был слегка затуманен — этого хватило, чтобы я избавилась от своей привычки «слишком много думать». Теперь все мои мысли занимал тот факт, что Рейд, который занимался простыми делами, заряжая посудомойку и гладя собаку, был просто восхитительным.

Убравшись на кухне, Рейд вытянул руки над головой и медленно потянулся. Мои глаза, словно магниты, были прикованы к линиям его тела. Ткань рубашки облегала грудь и натянулась на бицепсах. Я взглянула на его пресс.

У Рейда отличный пресс.

Уверена, он бы прекрасно выглядел и без этой рубашки…

Склонившись надо мной, вытянув руки, сжимая пальцами изголовье кровати, пока он…

Ой.

То есть… ОЙ-ОЙ. Откуда такие фантазии?

Я уставилась на обеденный стол. Теперь у меня есть целых пять секунд, прежде чем я снова осмелюсь двигаться. У меня были мысли о сексе с Рейдом. С Рейдом. С Рейдом Кэмпбеллом, который всегда болел за аутсайдеров на любом спортивном мероприятии, который делал вид, что любит классическую музыку, чтобы Крис не ходил в одиночку, который покупал новые кроссовки раз в полгода.

Он вернулся за стол и сел рядом со мной. Пытаясь скрыть, как громко забилось моё сердце, я упорно делала вид, что поглощена игрой в Монополию.

Я пощурилась, глядя на свой пустой бокал вина, желая обвинить кого-то или что-то, но не себя. Сколько я выпила? Два бокала? Три? Больше? Я пока не пьяна в стельку, но и не трезва, как стёклышко.

Я была в состоянии, когда хотела обнять всех, а не стянуть штаны с лучшего друга.

ОХ.

Только друг. Только друг.

Жар прилил к моему лицу, и я так быстро встала, что мой стул покачнулся. Четыре пары глаз с любопытством посмотрели на меня, а я повернулась и устремилась в туалет.

— Милли? — окликнул меня Рейд. — Ты в порядке?

— Мне нужно в туалет! — крикнула я через плечо, не останавливаясь, пока не скрылась за дверью.

Раньше я смеялась, когда сталкивалась с одним из множества петухов, что мы дарили Крису за последние два года. Но теперь? Всё по-другому. Тема петухов началась как шутка: Крис похвалил картину с огромным петухом в доме мамы Эда, и она тут же подарила её. Поэтому на каждый день рождения, день святого Валентина и Рождество подарком было что-то, связанное с петухами. Даже при виде одного из любимых подарков — таблички «ВСТАВАЙ И ПОЙ, КУКАРЕКУ», которую я подарила Эду на прошлый день рождения — я сначала вспомнила о шутке про петухов, откуда и появились мысли о членах, что напомнило мне образ голого Рейда, надо мной, в моей постели [такая занятная ассоциация у ГГ возникла из-за слова «cock», которое переводится и как «петух, и как «член» — прим. ред.].

Я упёрлась руками о стойку и, наклонившись к зеркалу, рассмотрела своё отражение… Что ж, могло быть лучше. Мои щёки пылали, глаза казались стеклянными. Тушь и подводка смешались в одно тёмное пятно.

Склонившись надо мной, вытянув руки, сжимая пальцами изголовье кровати, пока он…

Я открыла кран на полную мощность, умылась и плеснула холодной водой в лицо. Это немного остудило мою кожу и смыло дурман, чтобы я могла думать.

Я не считала Рейда непривлекательным в сексуальном плане — он шикарен, гениален и остроумен — но он был и моим лучшим другом. Моим Рейдом. Он держал меня за руку во время срочного удаления зубного нерва и нарядился как Кайло Рен, когда мы пошли смотреть «Последних джедаев» на мой двадцать девятый день рождения. Конечно, я близко общалась и с другими парнями, но с Рейдом почему-то всё было иначе. Не настолько иначе, но… близко. Может, потому что он всегда знал, что меня можно найти в детективном отделе книжного магазина. Может, потому что у него было своё мировоззрение, какое я ещё не встречала у друзей. Может, потому что мы могли молчать вместе, и это не было чем-то неловким.

Я зажмурилась. Трудно переживать экзистенциальный кризис в пьяном состоянии. Часть меня думала, что мне нужно бежать к ближайшему выходу, но другая часть считала, что… стоило поддаться своим желаниям.

В дверь постучали, и я отошла, чтобы приоткрыть её. Это был Рейд, мило растрёпанный и с полотенцем для посуды на плече.

Чёрт.

Я выпрямилась, надеясь, что выглядела трезвее, чем ощущала себя.

— Привет.

— Ты в порядке? — спросил он.

— В полном, — я прислонилась к дверной раме, пытаясь выглядеть непринуждённо. Моё лицо оказалось в нескольких дюймах от его, и я ощущала себя пьянее. — Ты знаешь мои отношения с вином. Оно во мне не задерживается.

Я идиотка, даже не успела пожалеть о своих словах, как Рейд рассмеялся. Почему он всегда смеялся над моими дурацкими шутками?

— Эд и Алекс ушли, — тихо сказал он. — Ты ехать сама не сможешь. Могу я отвезти тебя домой?

— Я не пьяна, — эти слова звучали бы правдоподобно, если бы я не икнула сразу после них. — И я не хотела садиться за руль.

Он склонил голову, и прядь мягких каштановых волос завитком легла ему на лоб. Мой разум мгновенно переключился на «поддаться своим желаниям».

— Идём, — сказал он. — Оставляю за тобой право выбрать музыку.

* * *

В Санта-Барбаре солнечно и идеально не меньше трёх сотен дней в году. Ранней весной было немного дождей, и, пока мы ехали по шоссе в полночь с открытыми окнами и «Arcade Fire» по радио, вдалеке пахло грозой.

— Хорошая была ночь? — спросила я, повернув голову к нему. Я не сразу смогла сосредоточить взгляд. В машине было темно, и его профиль скрылся в тени.

— Да.

— Ощущается иначе?