Моя любой ценой

— Я сейчас уеду, — говорит он, осторожно наблюдая за мой реакцией, — Вернусь поздно. Привезу одежду и еду. Надень пока что-то отсюда, — кивает на шкаф около кровати, — И никуда не выходи. По всему периметру расставлена охрана, ты всё равно не уйдешь дальше пяти метров от дома.

— Что? И куда ты? — чёртов Марк снова ставит меня перед фактом, вынуждая просто соглашаться с его условиями.

— Нужно уладить пару моментов.

— Каких? Объясни, чёрт возьми.

— Алана, — тон мужчины жёсткий и решительный, — Просто не высовывайся. Я приеду и мы поговорим.

С языка хочет сорваться столько слов и ругательств, но я молчу, не понимая что именно из них выбрать. Марк тем временем наспех одевается и я замечаю, как он достаёт из полки шкафа пистолет, засовывая его за пояс.

— Это ещё что за хрень? — мне становится страшно от того, что я вижу.

Куда он собрался и как будет «улаживать пару моментов»? Неужели и он так решает вопросы?

— Ложись спать и не твори ерунды, — мужчина быстро целует меня в лоб и уходит из комнаты, оставляя меня без ответа.

Я не двигаюсь с места, понимая что идти за ним нет никакого смысла. Но внутри всё сжимается от страха и тревоги. И я не знаю что волнует меня больше. То, что Марк вооружён и может кому-то навредить или то, что кто-то моет причинить вред ему.

Глава 36

Долгое время я слоняюсь по дому, изучая каждый его уголок. Резкий уход Марка разозлил меня, но ещё больше меня разозлила его скрытность.

Чёрт возьми, он был в машине не один. Я сидела рядом. И хочу узнать правду не меньше. Но это его дурацкое стремление меня защитить будто лишает меня права распоряжаться свой жизнью. Я словно ребёнок, за которого всё решает родитель.

И это невыносимо.

Погружённая в мысли я набрела на одну из спален и решила ненадолго лечь на кровать, не желая идти в спальню Марка. Всё, что сейчас напоминает мне о нём и нашей близости — раздражает и злит.

Потому что как только я начинаю расслабляться рядом с ним хотя бы на немного, он делает что-то, что возвращает чёртову дистанцию.

Забираюсь в постель и закрываю глаза, чувствуя усталость в теле. Думаю о Роксане, о том, что её увезли люди Марка. Уверена, что никто не был бы с ней груб, но подруга точно испугалась. И сейчас наверняка переживает обо мне. Решаю полежать ещё пару минут и найти свой телефон, но незаметно для себя проваливаюсь в сон.

Открыв глаза, я первым делом огляделась. Нет. Не приснилось. Я действительно здесь. И события прошлых дня и ночи тоже не были вымыслом.

Перевожу взгляд на стену, на которой висят часы и с ужасом подскакиваю, увидев, что уже час дня. Вот это да! Я в жизни столько не спала.

Пулей вылетаю из спальни и иду к своей куртке, в которой должен был быть мой телефон. Но карманы пусты. Либо выпал в машине во время преследования, либо Марк забрал его.

Чёрт!

— Сука, — кричу я, ударяя ладонью по стене.

Иду в кухню, предполагая, что Марк мог уже вернуться. С другой стороны, вряд ли бы он оставил меня в гостевой спальне. Не его стиль. Утащил бы к себе или лёг рядом. Значит, его ещё нет. И от этой мысли мне стало не по себе.

Он сказал что будет поздно, но прошла целая ночь и половина дня. И я даже не могу позвонить. Всё что не остаётся — сидеть и ждать. Всё как он велел. Ненавижу.

Чтобы успокоиться иду в направлении библиотеки. Я всегда любила читать. В детстве всем говорила о том, что рано или поздно буду писать свои книги или открою большой книжный магазин. Но после школы многое изменилось. Как и место, в котором я планировала это делать.

«Детка, здесь лучше открыть бордель или бар» звучит голос одной из девчонок, с которыми я общалась после школы. Роксана тогда уже уехала, а с Ликой мы поддерживали связь, встречаясь пару раз в неделю. Но со времнем встречи становились всё реже, а потом я узнала, что она связалась с парнем, который принимал и распространял наркотики. Начала приторговывать вместе с ним, забеременела от кого-то. Он узнал, избил её и в отместку накачал наркотиками и привёл к своим дружкам, чтобы те творили с ней всё, что придёт в голову.

Последнее, что я слышала — что она сидит за кражи, употребление и проституцию.

Поморщившись от нахлынувших воспоминаний, подхожу к одной из книжных полок, разглядывая разные обложки. Провожу кончикам пальцев по корешкам, пристально рассматриваю.

Вижу название книги, которую читала в школьные годы. Габриэль Гарсия Маркес «Сто лет одиночества».

Открываю и на первой странице вижу надпись:

«Дорогой Марк. Помни о том, что каждое сердце жаждет любви. Будь настолько великодушным, чтобы любить другого и позволить любить себя в ответ. Твоя мама».

На глаза непроизвольно навернулись слёзы.

В ту ночь, когда мы играли в правду или действие, история Марка тронула меня до глубины души. Но то, как он быстро выставил барьер между нами, оттолкнуло меня от сопереживания. Отвлекло от его сути. От ужаса той истории, с которой пришлось столкнуться совсем юному парню.

Мне стало очень интересно узнать его маму. Женщину, которая была так мудра, чтобы написать эти глубокие и тёплые слова. Женщину, которая верила в своего сына. И которая так несправедливо и жестоко ушла из жизни.

Смахнув солёную слезинку с щеки, я села в кресло и начала читать. Не знаю сколько прошло времени, но когда я услышала шум в доме, то подскочила от неожиданности и страха.

Сорвавшись с места, я оставила открытую книгу на кресле и едва не побежала из библиотеки в коридор. Но резко остановилась, решив, что это может быть и не Марк. В свете последних событий может произойти что угодно.

Аккуратно выглядываю из-за приоткрытой двери, но ничего не вижу. До меня доносятся лишь звуки, шорохи и стук.

Медленно иду по коридору и выхожу к двери. Но от увиденной картины лишаюсь дара речи, испустив лишь лёгкий вскрик и закрыв рот руками.

Передо мной стоял Марк, весь в крови, прижимающийся спиной к стене. Не думая ни о чём подбегаю к нему, оглядывая одежду, всю измазанную в красных пятнах, где-то уже ставших коричневатыми.

— Марк, что ты…это…

Не нахожу слов, хаотично оглядывая его.

— Не моя, — выдаёт он, но я слышу, что говорить ему больно.

Открывая глаза, мужчина тяжело вздыхает и морщится от боли, но слабо улыбается, глядя на меня.