Моя любой ценой

Откидываю голову назад, подставляя под его губы больше пространства, а сама позволяю себе раствориться в ощущениях, принимая всё, что делает с моим телом этот грешный, наглый, потрясающий мужчина.

Каждая клеточка сейчас будто горит в огне, а острота ощущений кружит голову и доводит меня до бесконтрольного состояния, когда есть только я и то, что происходит. Напряжение внизу живота становится таким невыносимо тянущим, что я начинаю стонать и хныкать, лишь бы пришло освобождение.

И оно не заставляет себя ждать. Марк делает несколько грубых жёстких толчков, одновременно давя на чувствительную точку и я взрываюсь, дрожащими ногами сжимая Марка.

В этот момент он тоже кончает, заполняя меня изнутри и обхватывая руками так, что я оказываюсь прижата к его телу.

Из мои глаз брызнули слёзы и я просто уткнулась в его горячую шею, вдыхая аромат дерева и табака, ставший таким привычным и успокаивающим.

— Ты невероятная, — шепчет Марк, пока мы восстанавливаем дыхание и не отлипаем друг от друга, задерживаясь в этом крепком объятии.

Я пытаюсь отстраниться но он не пускает, сильнее прижимая к себе. Я поддаюсь и какое-то время мы сидим так, чувствуя тела друг друга. Находя в них безопасность и спокойствие.

После чего он всё же слегка отодвигает меня, но только для того чтобы поцеловать. В этот раз поцелуй Марка совсем иной. Осторожный, чувственный, медленный. В нём совершенно нет грубости и требовательности. Он словно пробует меня на вкус. Не торопится. Изучает. И я отвечаю на эту ласку, чувствуя как начинает кружиться голова.

С моих губ срывается стон и с лёгким смешком мужчина останавливается.

— Прекрати, я уже снова хочу тебя.

Я не отвечаю и он осторожно снимает меня с себя, после чего застёгивает ширинку и выходит из машины, давая мне больше пространства чтобы одеться.

— Я ненавижу тебя за то, что испытываю с тобой, — говорю едва слышно, когда подхожу к мужчине.

Он опёрся на капот и со скрещенными руками смотрит на ночной город, с высоты кажущийся лишь обилием ярких точек.

— Знаю, — хлопает по машине рядом с собой, приглашая встать рядом.

Я подхожу, чувствуя себя слишком опустошённой, чтобы спорить и пререкаться. Всё, чего я сейчас хочу — узнать получилось ли у него что-то раздобыть о номере, с которого пришло сообщение.

Какое-то время мы стоим молча, после чего я всё же не выдерживаю:

— Ты что-нибудь узнал? Пробил номер?

— Такой момент испортила, — глядя на меня, ухмыляется мужчина, после чего отворачивается обратно и, нахмурив брови говорит то, что мне совсем не нравится, — Кому принадлежит номер пробить не удалось. Но что точно известно, сообщение отправлено из Бангкока.

— Что? Таиланд?

— Или кто-то из местных прикалывается, или твоя сестрёнка отправилась в путешествие.

— Ты же не думаешь, что это чья-то шутка? — смотрю на Марка и понимаю, что верёвка на моей шее закручивается сильнее.

После долгого молчания он глубоко вздыхает и говорит короткое, разрушающее меня:

— Нет.

Глава 35

Внутри меня будто в один момент наступило такое гнетущее затишье, которое бывает в момент осознания неизбежной гибели в катастрофе или чрезвычайной ситуации. В голове тишина. Мысли словно испарились и только гулкая звенящая тишина внутри.

Но сердце забилось так быстро, что е бешеный ритм отдавался в висках.

— Поехали отсюда, — произносит Марк, отталкиваясь от машины и озабоченно зовёт меня по имени, когда я не реагирую, — Алана.

Слышу своё имя будто издалека. Таиланд. Какого хрена? Неужели Хлоя писала оттуда? И была ли это вообще моя сестра?

А может это вообще зашифрованный адрес и она где-то здесь, а это лишь прикрытие, чтоб запутать следы.

— Эй, малышка, очнись, — передо мной встаёт высокая фигура Марка и я чувствую прикосновение его крепких рук на свои плечах, — Уже холодно, простудишься. Поехали, там разберёмся.

Я поддаюсь манипуляциям мужчины, аккуратно подталкивающего меня к машине. На автомате сажусь в салон, слышу, как закрывается моя дверь. Через пару секунд Марк садится за руль и заводит мотор.

— Я не понимаю, — шепчу я себе под нос.

— Разберёмся, — резко повторяет Марк жёстким от напряжения голосом.

По его тону понимаю, что дело может быть очень плохо. В нём не слышно обычных презрения и язвительности, которые обычно подключались, когда речь заходила о Хлое. Сейчас он будто обеспокоен не меньше моего.

Вряд ли, конечно, он переживает о моей сестре. Вероятно дело куда больше и опаснее, раз у мужчины такая реакция. Он не шутит, не ставит мне каких-то ультиматумов, не издевается.

И это даже пугает.

Кода мы выезжаем на общую дорогу, я смотрю на улицы, горящие от неоновых вывесок с названием баров, клубов и ресторанов. Их обилие на каждом шагу просто огромными буквами будто кричит: «ПРОБЛЕМЫ».

Мне и раньше не особо нравилось во что превратился город, но сейчас это не просто брюзжание, а настоящее отвращение. С тех пор как я с головой окунулась в тёмную сторону происходящего, всё это пьяное веселье стало выглядеть просто омерзительно. И пугающе.

Потому что за маской веселья и беззаботности скрывались ужасные вещи.

Краем глаза смотрю в боковое зеркало и понимаю, что уже какое-то время вижу в него одну и ту же чёрную тонированную машину. Перевожу взгляд на Марка и внутри перекрывает дыхание. Он напряжён. Очень.

— Я тоже заметил, — не глядя на меня говорит он, пристально глядя в зеркало заднего вида, — Держись, детка, сейчас покатаемся.

Резко нажимает на газ и машина, до этого и так едущая достаточно быстро, срывается с места, лавируя в потоке машин на грани столкновения с каждым вторым автомобилем.

Марк ловко выворачивает руль, в миллиметре проскакивая между боковых зеркал или бамперов, не обращая внимания на недовольные сигналы.

— Марк, — я напугана, но не знаю от чего больше. От его вождения или возможного преследования.

— Не бойся, — голос спокойный и уверенный, будто он делает это каждый вечер после всех своих дел, — И пристегнись, — бросает на меня беглый взгляд.

Я делаю что он сказал и возвращаю взгляд к боковому зеркалу. Машина, следующая за нами, практически не отстаёт. Точно не совпадение. И точно, чёрт возьми, не к добру.