Моя мачеха – ведьма

– Как? – ахнула я и начала злиться. – Зачем?

– Я ведь говорил, что тебе придётся открыть лицо перед королём, – напомнил он. – Не могу же я позволить, чтобы над моей женой потешался весь двор?

– Почему бы и нет? – буркнула я. – Своей кузине же позволили навредить мне. Признайтесь, вы знали, что серьги заколдованные! Я вижу, что это так!

Он выгнул бровь.

– Почему ты так считаешь?

– Вы сказали верховному жрецу, что не можете мне помочь и придётся ждать, когда действие порчи пройдёт само, – рассудительно начала я. – Потому что не вправе использовать свою магию без приказа короля. Сейчас же вам такое разрешение не потребовалось, значит, вы и раньше могли избавить невесту от волдырей, но по каким-то причинам моя изуродованная физиономия была вам выгодна.

Довольная собой, я перевела дыхание и посмотрела на него с торжеством. Что, Уворд, съел? Думал, жена у тебя глупая ведьма, способная лишь восполнять источник магии?

Герцог смотрел на меня, не моргая, будто только что увидел. И рассматривал, словно изучая. Я выдвинула подбородок и с вызовом спросила:

– Что скажете?

Признает, что я права, или же взыграет мужская гордость?

Но первый советник короля умел удивить. Он подался ко мне и, положив горячую ладонь на мой затылок, шепнул в губы:

– Теперь можно поцеловать невесту.

И жадно накрыл мой рот, бесцеремонно вторгаясь языком, переплетая его с моим. Нарушая все приличия, повергая меня в шок. Никто и никогда не целовал меня так. Собственнически, жёстко и бесцеремонно… Слишком интимно.

Надо было оттолкнуть Уворда. Дать ему пощёчину. Напомнить, что брак фиктивный.

Но меня вдруг охватил трепет, а по венам будто пролился огонь. Он сконцентрировался в животе, и казалось, что я вот-вот воспламенюсь.

Что со мной?

Когда герцог отстранился, я покачнулась. Мужчина поддержал меня и, ухмыльнувшись, сообщил:

– Теперь можно идти на бал.

Постучал по стенке, и слуга открыл дверцу.

Пока мы направлялись по широкой дорожке к распахнутым ажурным дверям дворца, я пыталась прийти в себя. Косилась на мужа и гадала, зачем он это сделал. Ведь кроме нас в карете никого не было, играть в супругов не требовалось.

Наказал за то, что догадалась о его коварстве? Так это первый советник короля! Он не достиг бы таких высот, не будь таковым.

Но ещё больше тревожило то, как я отреагировала на поцелуй.

«Почему я его не оттолкнула?» – недоумевала и не находила объяснения. В итоге просто решила, что растерялась. И обратила внимание на убранство дворца. А здесь было на что посмотреть! Стены украшены фресками изумительной работы, их окаймляла золочёная лепнина и освещали магические светильники, на каждый из которых требовался полностью заряженный кристалл.

В каждой зале, через которую нас с Увордом вёл слуга в золотисто-голубой ливрее, я видела роскошные предметы мебели, музыкальные инструменты и статуэтки работы лучших мастеров. Особенно меня потрясла статуя в человеческий рост, изображающая невероятно красивую даму в роскошном туалете. Прикрываясь веером, каменная дева бросала поверх него навеки застывший взгляд.

Мурашки по коже…

Слуга замер у закрытых дверей и обернулся.

– Ваша светлость, – обратился к герцогу. – Его величество пожелал, чтобы вы вошли здесь. И маску сняли лишь после его высочайшего позволения.

– Милостью короля, – кивнул Уворд и приказал: – Открывай.

Когда двери распахнулись, нас накрыло волной оглушительного шума. Скетс повёл жену внутрь бального зала, а у меня возникло ощущение, будто я нырнула в ледяную воду, перед этим прыгнув со скалы.

Глава 8. Жажда всегда сильнее мудрости

Уворд

Скетс отчаянно сдерживался. Он старался не показать словом или жестом, что узнал предводителя переодетых разбойниками наёмников, которые напали на небольшую процессию, поспешно покидающую столицу.

Это был Антжэ Алсей, который хотел одним ударом помешать поездке Уворда и навсегда покончить с врагом. Но доказать это будет трудно. Люди герцога мертвы, тела наёмников выловлены из ближайшей реки. В живых остался лишь сам Скетс и Дайк, которого пришлось забрать с собой, но мальчика не станут слушать.

К счастью, был ещё один свидетель. Девушка, которая случайно забрела не туда и видела то, что не должна. Вот только она оказалась ведьмой, да ещё с такой пронзительно чистой силой, что за несколько минут восстановила резерв сильнейшего мага столицы.

Уворд никогда не позволял себе использовать дарительниц для подпитки, как другие, но столицу он покидал полностью опустошённым, чем воспользовался враг и, когда девушка открыла свою магию, умирающий герцог вцепился в неё и потянул. Жадно. Неистово. Рискуя убить эту глупышку, что сама отдала себя в лапы зверю. Её магия была такой звеняще-кристальной, что остановиться было трудно. Почти невозможно. Другой бы испил её до конца, но Скетс прекрасно владел собой, поэтому отпустил ведьму за миг до того, как она бы умерла.

Если этот нежный пугливый котёнок с большими голубыми глазами попадётся кому-либо из дворян – выпьют до дна. Удивительно, что девушка ещё жива. И дело не только в защитном артефакте, должно быть что-то ещё. Впрочем, всё это станет неважным, когда герцог объявит ведьму свидетелем. Верховный жрец постарается избавиться от неё.

Потому и пришлось затеять эту свадьбу. Во-первых, Уворду было необходимо убедиться в своих подозрениях и устроить Лалин личную встречу с Антжэ, а выманить лиса из норы не так просто, особенно сейчас, когда он понял, что просчитался и не убил врага. А во-вторых, попытаться защитить ценного свидетеля.

Да, так и было решено. Вот только зачем он поцеловал девушку? Уворд злился на себя, ведь романтические бредни не входили в план. Но в храме Скетс заметил, что невеста с облегчением выдохнула, когда он отказался её целовать, и ему это не понравилось.

А после она так легко разгадала его намерения, что, поддавшись внезапному порыву, Уворд назло избавил девушку от волдырей, хотя собирался оставить всё как есть до ночи. Ведь проделка Тай оказалась герцогу на руку и позволила скрыть лицо невесты от жреца на случай, если он всё же заметил ведьму в лесу.

Главное – Лалин жреца точно узнала и испугалась!..

Вот зачем было её целовать?

Уворд уверенно вёл жену мимо шепчущихся придворных прямиком к трону, а сам не мог выбросить из головы мысли о том, какими нежными и податливыми оказались её губы, и как свежо было дыхание. Щёки девушки залились ярким румянцем смущения, будто это был её первый поцелуй.

«Может, так и есть? – покосился на девушку, чьё лицо было скрыто плотной вуалью. – Она выглядит невинной. Настоящий котёнок!»