Моя (не)любимая бывшая
Шрифт:
— Ну и на хрена ты зашилась? — спрашиваю, запахивая халат.
Все возбуждение, что во мне оставалось, вдруг уходит. Я снова злой как сто чертей. Кому нужен этот обман с фейковой девственностью? Не мне!
Смотрю на Снежану, спрашиваю еще раз:
— На хрена зашилась, спрашиваю? Ради меня, что ли?
А она, кажется, даже не понимает, о чем я. Выглядит как чумная. Одергивает юбку, стирает слезы со щек и, кажется, не может устоять на ногах. Сползает по стенке вниз.
— Тихо, тихо, — я бросаюсь к ней, поддерживаю. — Все хорошо? Ты в порядке?
— Я? Нет… Да… Я не знаю.
Типичный
— Пойдем в ванную, — предлагаю.
Потом аккуратно обнимаю ее за плечи, веду туда.
— Приведи себя в порядок, и мы поговорим, — командую ей.
Завожу в ванную и закрываю за ней дверь.
Я не знаю, что только что между нами было, и на хрена я вообще начал ее целовать. Но это, блядь, сумасшествие какое-то!
Я рыдающих девственниц не заказывал!
Знай я, что у нее вот так обстоят дела, вообще бы не притронулся. Я не садист, между прочим — от чужой боли эйфории не испытываю.
От Снежаны — да, испытываю. От ее боли — нет. Физической.
Я ж ей больно сделал, наверное. Да не наверное, а сто пудов, раз она разревелась. Но я ведь не хотел!
Точнее, хотел… Но я хотел раздавить ее морально, а не истязать собственным членом. Это ведь разные вещи — уволить бывшую с позором или отыметь ее в гостиничном номере. Особенно при условии, что у нее даже чисто теоретически могло раньше никого не быть. Я даже мысли такой не допускал.
Но ведь она позволила этому случиться!
Я, конечно, отказов не слушал. Но лишь потому, что телом она меня хотела. Могла вывернуться, залепить мне новую пощечину, но не сделала этого. Далась. Зачем она это сделала?
Что называется, хочешь взорвать себе мозг, заведи женщину. Она с этой задачей справится легко, особенно если эта женщина Снежана.
Я упираюсь затылком в стену возле двери ванной.
Да, да, сторожу тут ее, как цепной пес.
А меж тем проходит уже минут десять, не меньше. Что она там делает все это время? Не иначе, испытывает мое терпение.
За дверью продолжает шуметь вода.
Наконец не выдерживаю, стучусь.
— Снежана, у тебя все в порядке? — начинаю беспокоиться.
Через некоторое время она выходит.
Бледная, но вроде бы в адекватном состоянии. Хотя грустная…
Маленькая такая, трогательная.
Я обнять ее хочу!
— Подожди пару минут, — обращаюсь к ней ласково. — Я искупаюсь, и поговорим.
— Я домой, — шепчет она одними губами.
Ага, после такого я вот прям взял и отпустил ее на все четыре стороны. Ни хрена подобного. Мгновенно начинаю злиться.
— Нет, — строго на нее смотрю. — Никуда ты не пойдешь. Мы сейчас оба успокоимся, закажем чего-нибудь вкусного, посидим, нормально поговорим. Ты объяснишь мне, как так вышло…
— Я домой, — она снова начинает всхлипывать, кривит лицо.
Рыдать собралась, что ли?
Да что ж такое-то!
— Ладно, — киваю нехотя. — Две минуты подожди, я искупаюсь и отвезу тебя. Так пойдет?
— Ага, — кивает она.
Вроде даже успокаивается. По крайней мере, ее лицо приобретает более-менее нормальное выражение.
Вот и хорошо, вот и ладно. Пока буду ее везти, обо всем и поговорим. Спокойно, как нормальные люди.
Можем же мы хоть раз в жизни спокойно поговорить, так?— Посиди тут, я сейчас.
С этими словами я усаживаю ее в кресло.
Со скоростью звука несусь в ванную.
Купание в экстренном режиме и вправду занимает у меня ровно две минуты. Наскоро вытираюсь, выкидываю выпачканный в крови белый халат и выхожу в одном полотенце.
— Снежан, я сейчас оденусь, и…
Я затыкаюсь, поскольку вижу — в номере никого.
Она не стала ждать.
Как последний придурок, я лечу к шкафу, достаю джинсы со свитером, натягиваю.
Бегу к лифту, спускаюсь, выскакиваю на улицу, в слепой надежде перехватить ее.
Так получается, что я оказываюсь на ступеньках отеля ровно в тот момент, когда она садится в такси.
— Снежана! — ору что есть силы, и мне все равно, кто меня слышит-видит, что обо мне подумают.
Все равно и Снежане, потому что она уезжает, не обратив внимания на мой крик.
Бросила меня пять лет назад, бросает и сейчас.
А ты, Барсег, убейся головой об стену.
Глава 23. Хождение по мукам
Барсег
Я хожу по своему кабинету из угла в угол уже добрых полчаса.
Мать вашу так, девять пятнадцать!
Снежана вот уже пятнадцать минут как должна быть на работе, точнее в моем кабинете, куда я велел охране сопроводить ее, как только она появится.
Но она не явилась!
Я, как последний идиот, пришел на работу пораньше, в надежде поскорее ее увидеть, и, что называется, фиг вам! Точнее, мне.
Мне вчера дорогого стоило не прыгнуть в машину и не помчать за Снежаной следом. Остановила лишь мысль о том, как бы это было ею воспринято.
Я ей пес, что ли? Бегать за хозяйкой, да еще и хвостом вилять? Ушла, хлопнула дверью, а я помчал вприпрыжку догонять.
Вот только я не ее личный пес.
Ушла так ушла. Значит, не хотела говорить.
Обидно то, что я-то хотел!
Тогда я подумал — никуда она от меня не денется, придет на работу, и поговорим.
Я всю ночь промаялся как неприкаянный, и часа нормально не поспал, все прокручивал в голове то, что между нами произошло. Пришел на работу спозаранку, но Снежана определенно точно взялась испытывать мое терпение, потому что наглым образом опаздывает.
У меня мозг взрывается от всего этого, а ей хоть бы хны.
Проспала она, что ли? Значит, пока я совсем не мог спать, спокойно дрыхла? Где ее совесть?
Что такого ужасного я ей предложил, раз она решила вчера сбежать из моего номера? Всего лишь хотел с ней по-человечески поговорить. Это так сложно? Она, вообще-то, для этого изначально ко мне в гостиницу и пришла. А закончилось чем? Пиздецом, вот чем. Тут у нас с ней стандарт. Каждая встреча — один сплошной пиздец.
Да, Снежана не горит желанием со мной общаться после вчерашнего. Зато я с утра пораньше мило побеседовал с ее гинекологом. Умею развязывать языки тогда, когда мне это нужно. Кстати, тут даже стараться особенно не пришлось, ведь Снежана наблюдается в самой обычной поликлинике, как оказалось.