Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 2

— И вся та наркота из гаража пропала, — задумался Женя. — Ни одной коробки не осталось. И прикинь, менты о ней не знали даже. Даже ничего не спросили ни о каких ящиках. А меня и вовсе вызвали понятым, потому как, мой-то оказался гараж. Участковый сказал, мож и вовсе сделают пострадавшим.

— Это пока что. Завтра могут разнюхать что-нибудь и про наркоту.

— Тогда будет жопа, — согласился Женя. — Эт какой мне пришьют размер, если че? Особо крупный, да? А суперособо крупный бывает?

— Нет, не бывает, — улыбнулся я. — По этому поводу я с Кулымом договорился. Он прикроет тебя, если что.

— Прикроет? — Удивился Женя.

— Он сам не знал о той наркоте. Будет со своими разбираться, кто ее туда припёр. Сообщит, если появятся какие-нибудь новости.

С этими словами я встал.

— Ну что? Пойдем к Ефиму. Он же так и не объявился со вчерашнего дня. Нужно проверить, че с ним там.

— Да видать, в больнице был, — Женя тоже встал. — У него ж с сестрой беда. Я б на Фимином месте тоже у сестриной кровати сидел. Дежурил бы. Вдруг помощь понадобится.

— Ну, все равно лучше проверить.

Женина мама покормила нас блинами с чаем на завтрак. Женя посыпал их сахаром, сворачивал и так отправлял в рот. Я же, небольшой любитель сладкого, ел их без ничего. После, мы пошли к Фиме. Его дом находился в другом городском районе, и добираться пришлось на автобусе. Потом от остановки до двора мы шли минут десять.

Когда были уже у двери его квартиры, Женя позвонил в дверной звонок. Звонок издал неприятный и протяжный мекающий звук, и все затихло. Мы с Женей прислушались. Затем Корзун снова мекнул звонком, и никакой реакции не последовало.

— Странно. На смене он быть сегодня не должен, я Фимино расписание знаю, — сказал Женя.

— Фима, — постучал я в дверь тогда. — Открывай давай!

Снова тишина.

— В больнице, что ли? — Пожал плечами Женя.

Делать было нечего, и мы поехали в больницу, однако Ефима не оказалось и там. В регистратуре нам подсказали, что Машу, которую все еще держали в реанимации, посещали только вчера. Сегодня никто у нее не был.

— Ну и куда он подевался? — Сказал Женя и закурил, когда мы вышли на ступеньки больницы.

— Как сквозь землю провалился, — задумался я

— Ну.

— Жень, говоришь, знаешь его расписание? — Глянул я на Корзуна.

— Знаю.

Хотел я сказать Жене «а помнишь?», но тут же прикусил язык. Те события, связанные с Фимой, которые оставили мне воспоминания, еще не произошли.

Фима был довольно ветреным и влюбчивым парнем. Не раз случалось так, что ему сносила крышу какая-нибудь девчонка, и он бегал за ней сломя голову. Однажды в девяносто первом, Фима даже связался с какой-то панкушкой, которая, в итоге, обокрала его и сбежала в неизвестном направлении.

Впрочем, неудачные отношения с женщинами у него были и в будущем. В девяносто четвертом Фима гулял с девчонкой по имени Света. Едва-едва окончившая школу, она еще нигде не работала и несколько месяцев сидела у Фимы на шее, а потом нашла себе какого-то молодого комерса-челночника, с которым махнула то ли в Москву, то ли в Питер.

В девяносто пятом, незадолго до своей смерти от рук бандитов, Фима познакомился с Ирой — хорошей девочкой из интеллигентной, но бедной семьи. Тогда о получившейся парочке можно было сказать «противоположности притягиваются». Спокойная и рассудительная Ира прекрасно дополняла и организовывала бесшабашного, но очень энергичного и деятельного Фиму. Правда, временами у них не ладилось, и Ефим с Ирой ссорились.

Почему я все это вспоминаю? Потому что каждый раз, когда между ними происходила ссора, Фиму можно было найти в одном и том же месте — в кафе «Перекресток», где Фима сидел, напиваясь в хлам, ну а потом лежал. По иронии судьбы Фима сначала несколько лет дежурил в нем вышибалой, а позже бухал, запивая ссоры с Ирой.

— Думаю, надо по ниму прошвырнуться, по Фименому расписанию. Может, Фима в каком-то из своих заведений сидит?

— Хм, — Женя затянулся в последний раз, потом щелкнул бычком со ступеней. — Да черт знает. Это придется из одного конца города в другой насаться. Проблематично. Была б твоя машина…

— Моя машина стоит дома, посреди двора, — пожал я плечами. — Да и ездить на ней, очевидно, небезопасно. Утром я уже это на своей шкуре прочухал. Но, может быть, мы его найдем быстрее, чем ты думаешь.

— Это почему? — Заинтересовался Женя.

— Потому что начнем с кафе «Перекресток».

— Иванцов? Ефим? — Спросила молодая, полненькая, но довольно ухоженная и симпатичная девушка-официантка, одетая в белый верх и черный низ. — Да, приходил вчера.

Когда мы приехали в Перекресток на автобусе, уже было около двух часов дня. На вечер назначена встреча с коллективом Алекса в школе, а Ефима и след простыл.

Между тем в кафе было достаточно безлюдно. Бармен в белой рубашке и бабочке, протирал стойку, официантки, в основном молодые девчонки, скучали без дела.

Почти все столики пустовали, и в зале было едва ли трое-четверо посетителей. Один из них играл сам с собой на бильярде, который стоял посреди зала.

— Значит, вчера, — задумался я.

— Не успели мы с твоим Перекрестком, — вздохнул Женя.

— А вы кто ему будете? — Насторожилась официантка.

— Мы друзья его, — ответил я.

— Друзья, значит. Очень хорошо. Ну, вообще, он и сейчас здесь, — полная официантка тоже вздохнула.

— До сих пор? — Удивился я.

Мы с Женей переглянулись.

— Ну да. Пройдемте со мной.

Девушка повела нас через зал и кухню в подсобное помещение кафе. Там, за стеллажом с коробками, на каком-то старом матрасе и лежал Ефим. Он спал. Храп Фимы разносился по всей небольшой комнатушке.

— Вчера пришел и водки нажрался в одно рыло, — глядя на Фиму, сказала официантка. — Благо хоть хозяин его хорошо знает, распорядился ему тут постелить. Ну еще бы, нельзя его было такого пьянющего куда-то отпускать. Он еле на ногах держался.

Я скривился, разогнал перед лицом крепкий запах перегара, стоявший в маленькой комнате тяжелым духом.

— Чего это он? Из-за сестры? — Спросил Женя, когда официантка оставила нас.

— Да черт его, этого Ефима, знает, — я пожал плечами. — Вроде с ней хорошо все. Стабильная. Ты ж знаешь Фиму. Может, по херне что-нибудь отчибучить.

Я опустился к Ефиму, растолкал в плечо.

— Фима, просыпайся.

— М-м-м-м… — Зашевелился Фима и скривил лицо.

— Вставай, поднимайся рабочий народ, — пропел я.