Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 6

— И… И что нам делать? Куда бежать? Ты знаешь, где живет этот Нойзман?

— Не знаю, — покачал я головой. — Да и, если даже узнать и заявиться к нему, он может просто все отрицать и натравить на нас милицию. Тут нужно зайти с другой стороны.

— Ты про девчонку? — Нахмурил брови Степаныч.

— Да. Мы едем к Кристине.

— Да, она предупреждала, что кто-то может приехать к ней, — кивнула заспанная полная женщина лет сорока.

Когда мы со Степанычем приехали домой к Кристистине, девушки не было на месте. Оставив Степаныча в машине, я отправился к жактику, в котором и жила замдиректора Нойзмана. Калитку открыла соседка, живущая в соседней квартире.

— Значит, я не успел, — сказал я с притворной грустью.

— А… а вы кто? — Женщина посмотрела на меня с каким-то подозрением.

— Жених, — тут же ответил я. — Мы с Кристиной сильно поссорились. Я хотел извиниться перед ней, но уже, видимо, поздно.

Женщина понимающе покивала. Обернулась во двор и осмотрелась, потом подалась немного ко мне, начала заговорщически и полушепотом:

— Она уехала на такси с каким-то парнем. Молодой такой, красивенький. Он от меня машину ей вызывал. Так что, хорошо, что вы расстались. У нее был другой.

— Вот как… — задумался я.

Фима… Ну ты… Говорил же, думать надо головой, а не половым органом… Сука… Ну он у меня получит, когда все кончится…

— Не расстраивайтесь, молодой человек. Вы ничего не потеряли. Ну их, этих вертихвосток, которые гуляют со всеми направо и налево. А я сразу поняла, что эта Кристина — шлюха, да и только!

— Ладно, — сказал я. — Вы правы. Спасибо.

Размышляя, что делать дальше, я пошел обратно к пассату. Сел в машину.

— Ну че? — Спросил нетерпеливо Степаныч.

— Ничего. Девка свинтила.

Старик вздохнул, но ничего не ответил.

Вдруг лязгнула калитка. Мы со Степанычем почти синхронно повернулись на шум. Женщина, придерживая в свой халат, норовивший распахнуться и продемонстрировать всем исподнее, бежала к нам.

— Я совсем забыла! — Сказала она, когда Степаныч опустил свое окошко. — Кристина просила передать! Видимо, какая-то записка! Кажется, прощальная. Я не читала! Видите? Тут все запечатано!

— Спасибо, — буркнул Степаныч, принимая белый конверт.

— Спасибо большое, — сказал я.

Когда женщина ушла, я открыл конверт под светом автомобильного плафона. Внутри обнаружился тетрадный лист в клетку. На нем от руки был написан телефонный номер.

Гудки шли мучительно долго. Один за одним они тянулись, и мне казалось, что это продолжалось целую вечность. Наконец, подняли трубку.

— Да? — Мужской, грубый голос был незнакомым.

— Это Летов, — сказал я. — Кто со мной говорит?

— На конторе Обороны через полчаса, — проговорили голос, и трубку тут же бросили.

— Сука, — выругался я и добавил матом.

— Что? Что такое? — Привстал со своего дивана Степаныч. Направился ко мне, обходя валявшиеся на полу вещи.

Не ответив, я заново набрал номер, но теперь меня встретили только короткие гудки.

— Мля… — Выдохнул я и вернул трубку на место.

— Что там, Витя?

— Они будут ждать нас в нашей же конторе, — сказал я, заглянув Степанычу в глаза.

— Падлы… Ключи, видать, у кого-то из наших отобрали. Короче, поехали! Чего ждать?!

Я глянул на часы. Время еще было.

— Поедем, — кивнул я. — Но сначала кое-куда позвоню. Я не дам этому янки победить.

— Что ты задумал, Витя?

— У меня есть план, — сказал я, набирая номер.

— Руки поднял! — Гаркнул на меня светлобровый амбал, стоявший на входе.

Когда мы со Степанычем приехали к конторе Обороны, в здании горел свет. На парковке стояло несколько машин: синяя девятка, белые жигули и гниловатая бежевая восьмерка.

— Оружие есть? — Рявкнул громила.

— Нет, — покачал я головой.

— Брешешь! Руки поднял! Я обыщу!

Мы со Степанычем переглянулись.

— Нет, я сам, — сказал я.

Я достал из кармана ключи от машины и квартиры с конторой, извлек свою выкидуху. Степаныч также показал бедное содержимое своих карманов.

Старик предлагал прихватить оружие, но я не разрешил. Нойзман должен думать, что у него все под контролем. Он наверняка будет, так или иначе, прикрываться заложниками, а я не мог ими рисковать.

Тогда Степаныч возразил, что мы останемся совершенно безоружны перед ними. Не сможем себя защитить. Я ответил, что защищать себя не придется. Догадавшись, чего хочет от меня Нойзман, я понимал, что нужен ему живым и невредимым.

— Нож сюда, — рыкнул амбал.

— Не потеряй, — холодно сказал я, — этот ножик дорог мне как память.

Здоровяк заулыбался, принял нож. А потом он просто бросил его себе под ноги, принялся топтать. Лезвие лопнуло под его тяжелым ботинком. Раскололись пластиковые накладки рукояти.

— Смело, — хмыкнул я.

— Проходи, харе тут торчать, — рявкнул бандюган.

— У тебя нож есть?

Здоровяк заулыбался. Полез в карман и достал дорогой американский складной нож «Спайдерко ПалИц». Ее стальная рукоятка и зубастое серрейторное лезвие блеснули в свете уличного фонаря.

— Отличный. Американский, — покивал я. — Мне подойдет.

— И как же ты его у меня отнимешь? — Набычился бандос.

— Дай пройти, — сказал я, уставившись ему в глаза.

Здоровяк гневно засопел, но сошел со ступеньки, освобождая путь. Входя в контору, я обернулся и сказал ему:

— Всему свое время.

Когда мы со Степанычем оказались внутри, там нас уже ждали. Ожидаемо на диване в общей комнате сидел Нойзман. Американец забросил ногу на ногу, вальяжно покуривал сигарету.

Здоровенный, туповатого вида бандит сидел напротив, в кресле. Он вертел в руках пистолет-зажигалку, который хранил у себя в кабинете Фима. Еще двое — худощавый и широкоплечий, заняли стулья.

— А ты неплохо тут все устроил, Виктор, — заулыбался Нойзман, увидев, что я вошел.

— У нас в помещении не курят, — ответил я.

— Где моя жена? — Тут же спросил возбудившийся при виде американца Степаныч.

— Тихо. Не шурши, дед, — светлобровый бандос, следовавший за нами, положил ему руку на плечо.