Моя опасная леди

— Чего это вы? — недоуменно уставился он на нас.

— Милицию вызывай, — с трудом выговорила я сквозь лязгающие зубы. — И «Скорую». Там кузнеца придавило.

— Чем придавило? — тупо спросил сторож.

— Стеллажом, — послушно ответила я.

— Каким?

От всего этого идиотизма меня прорвало:

— Каким-каким! Ты милицию вызывай, дед! А потом иди и любуйся сколько влезет, мы уже налюбовались вот!

Выкрикнув все это, я совсем обессилела и опустилась на дощатую лавку, увлекая за собой безвольную Лену. Сторож продолжал оторопело стоять.

— Дочка, — опасливо обратился он ко мне, тоже перейдя на «ты», — не шути, слышишь?

— Да уж какие тут шутки, — тяжко вздохнула я. — Вызывай, дед, «Скорую», может, его еще спасти можно.

Вот такому спокойному тону сторож сразу поверил и порысил к телефону. Через пару минут он вернулся, неся початую бутылку водки и мутноватый граненый стакан.

— Дочки, вы, может, того… примете? — робко спросил он.

Я посмотрела на все еще пребывавшую в шоке Лену, хотела согласиться, но потом вспомнила, что нам еще с милицией общаться, поэтому отказалась.

— Не надо, дедушка, ты лучше валерьянки поищи.

— Так ить нет ее, — развел руками дедок. — Ждите «Скорую», дочки.

Сторож выглядел разочарованным и неприязненно косился на нас. Вот ведь тип, там человек, скорее всего, мертвый, лежит, а он горюет о несостоявшейся выпивке на троих!

«Скорая» и милиция подъехали почти одновременно.

Началась целенаправленная страшноватая суета. Молоденький врач с мягким выговором быстро и бесстрастно констатировал смерть, отдав распоряжение перевезти тело кузнеца в морг. А вот слегка потертый жизнью милиционер в штатском с профессионально колючим взглядом возился дольше. Он, видимо, сразу понял, что несчастным случаем здесь и не пахнет, поэтому срочно вызвал бригаду криминалистов, а нам с Леной запретил уходить и велел сидеть и ждать.

Что происходило в кузне дальше, я уже не видела, но заметила, с каким лицом приехал вызванный сторожем директор — Виктор Дмитриевич выглядел ненамного лучше, чем покойный кузнец. Могу его понять: и так тревог полно, а теперь еще и с милицией объясняться придется. Тем более что он совсем не в курсе произошедшего. А кстати, скоро и за нас с Леной тоже примутся, а я так и не знаю, что мы будем говорить представителям власти. Хорошо еще, что нас с ней не развели по разным комнатам.

— Лена, — шепотом позвала я ее, — ты как?

— Ничего, — также шепотом ответила она.

— Ты милиции про тренера скажешь?

— Да… нет… не знаю, я боюсь. На меня и так директор как-то странно косился…

— Тогда давай быстренько придумаем, что говорить будем, чтобы разных показаний не получилось. Значит, так, мы с тобой заранее договорились встретиться, если будет хорошая погода, чтобы присмотреть подходящие места для съемок дополнительного материала, — эту часть я сама озвучу, тебе особо объясняться не надо. Но не успели мы поговорить, на кузнеца наткнулись.

— А как…

— Не перебивай. Ты приехала на ипподром пораньше, чтобы… ну, сама скажешь, что вы там с конями делаете. Потом позвонила мне, мы встретились, походили, увидели незапертую дверь кузни, я вошла… Ну, а дальше будем говорить все как было. Такая версия тебя устроит?

— Да, — согласилась Лена, но, немного помолчав, добавила: — Ирина, а как же Олег Борисович? Его ведь убили…

Ну что за наказание с этой девчонкой! И боится, и о справедливости думать пытается.

— Его уже не вернешь, — жестко сказала я. — А тебе нужно о себе подумать. Если ты сейчас про тренера расскажешь, его, конечно, арестуют, а вот директор останется на свободе и скорее всего отмажется, а тебе туго придется. Нет, нельзя пока ничего говорить. Мы должны найти того, кто все это подстроил…

— А как?

— Это я беру на себя, не переживай. Постарайся думать о своем участии в нашей передаче.

— Да как вы можете?.. — возмутилась Лена.

— А вот так! — разозлилась я. — Работа у меня такая. А ты, между прочим, прекращай себя вести, как выпускница Смольного при виде пьяного дворника. Где это видано, чтобы наездница всего на свете боялась? Коней она на скаку останавливать, видите ли, не боится, а за себя постоять не может!

— Но…

— Никаких «но»! — припечатала я, пылая праведным гневом и боевым задором. — Я ж от тебя ничего такого и не требую, сама справлюсь, а ты должна лишь сохранять присутствие духа, готовиться к соревнованиям, заботиться о своем любимом и не испортить мне новогоднюю передачу. Ясно?

— Ясно, — с робкой улыбкой сказала Лена, на которую мой выговор подействовал гораздо лучше всяких успокоений.

— Капитан Кулешов, — представился нам с Леной вошедший через несколько минут мужчина в штатском. — Попрошу предъявить ваши документы.

Я достала из сумочки свой пропуск на телестудию, а Лена беспомощно захлопала глазами — у нее никаких документов при себе не было.

— Ничего, — успокаивающе улыбнулся милиционер. — Вашу личность здесь могут подтвердить многие. А сейчас расскажите-ка мне, что произошло.

Лена сумела собраться и довольно гладко изложила Кулешову нашу с ней версию, которая не так уж сильно отличалась от действительно имевших место событий. Ну а я с блеском разыграла подавленную зрелищем смерти женщину, — что, в общем-то, почти соответствовало моему состоянию, — которая профессионально держится и готова все рассказать следствию со всеми подробностями, каковых, увы, не так уж и много.

По лицу капитана нельзя было сказать, поверил он нам до конца или все-таки заподозрил, что мы с Леной что-то от него скрываем. На всякий случай я спросила:

— Скажите, а вы уже знаете, как погиб Олег Борисович? Что вообще произошло?

— Пока еще рано делать выводы, — стандартно отговорился милиционер. — Возможно, нам с вами еще придется встретиться и поговорить об этом деле подробней.

— Так вы предполагаете… — сделала я наивно-испуганные глаза.

— Мои предположения не имеют никакого значения до тех пор, пока не будет готово заключение экспертизы, — оборвал меня капитан. — Я вас больше не задерживаю.

Наверное, господин Кулешов закоренелый холостяк: если бы у него была жена, то он не стал бы разговаривать со мной в таком тоне, грустно подумалось мне. Так хотелось поточнее узнать, что же думает милиция обо всем произошедшем!

Мы с Леной вышли с ипподрома вместе, и я спросила девушку:

— Куда ты сейчас?

— В больницу, к Коле. Хочу с ним посоветоваться…

— Тогда до свидания. Позвони нам на студию завтра, хорошо?

— Позвоню, — кивнула она. — Будем доводить до ума передачу?

— И это тоже, — несколько рассеянно кивнула я, так как увидела понурого директора, который попрощался с милицией и шел к своей машине. — Пока, Лена. Попробую разговорить твоего босса.

— Виктор Дмитриевич! — окликнула я его и помахала рукой. — Подождите, пожалуйста.