Моя прекрасная убийца [Сборник]

Он выпрямился, будто пружина, и ударил меня снизу в живот. Пока я ловил ртом воздух, он с такой силой втолкнул меня в подвал, что я грохнулся на пол, а когда поднялся, сзади уже лязгнула дверь. Я услышал, как в замке поворачивается ключ.

— Цирот! — завопил я и заколотил в дверь так, что она загудела. — Цирот! Не делайте глупостей! Вы что, совсем с ума сошли?

Свет в моей тюрьме погас — вот и все, чего я добился. Снаружи не доносилось ни звука, даже эха от моих отчаянных воплей. В подвале было темно, пахло сыростью. Сквозь несколько стеклоблоков проникал слабый свет. Мохнатый паук сплел в углу затейливую паутину. Вентиляция осуществлялась сквозь дырки в бетонной плите. Рядом с красным котлом, заботливо покрытым лаком, я заметил какие-то садовые инструменты. На стене висел резиновый шланг. Справа у двери стояло вверх дном железное ведро.

Что ж, обстановка у меня в камере была небогатой, но со вкусом подобранной. Ни одна живая душа, кроме Цирота и дамы его сердца, не знала, что я оказался здесь. Если они соберутся смотать удочки, что было вполне вероятно, мне только и оставалось, что сидеть взаперти вечность да отращивать бороду. Как Барбароссе. Интересно, как долго человек может протянуть без воды и пищи?

На дорожке перед домом, выложенной каменными плитами, послышались чьи-то шаги. Хлопнула дверца машины. Заурчал мотор. Потом все стихло. Просто идеальная тишина. Спокойный район, ничего не скажешь… Только тихо журчит вода по трубам. Я уселся на перевернутое ведро. Паук прошелся, проверил свои сети и затаился в углу в ожидании полдника.

Нельзя сказать, чтобы на ведре уж очень удобно сиделось, но вариантов у меня не было, поскольку площадь моей тюрьмы не превышала четырех квадратных метров, из которых три занимал красный котел. Мне удалось отломить от граблей, стоящих в углу, один зуб. Для этого пришлось засунуть их между трубой и стенкой и долго качать туда-сюда.

Окрыленный успехом, я попытался было проковырять этим зубом дырку в стене, но успеха в своем начинании не имел. Итогом были исцарапанные пальцы, щепотка пыли на каменном полу и убеждение в добросовестности строителей этого дома.

Я преисполнился глубоким уважением к графу Монте-Кристо и его многочисленным последователям в кино и на телеэкране, сокрушавшим толстые стены, чтобы вырваться на свободу. Не удалась и вторая попытка побега, когда я с помощью садовых ножниц тщился разбить стеклоблок.

Должно быть, заключенные в прежние времена все же были более ушлым народом. Во всяком случае, я так и не смог найти способа выйти из заточения. Прошло два часа. Я сидел на ведре, как уже было сказано, без особых удобств, и предавался унынию. Вдруг мимо моего так называемого окна из стеклоблоков мелькнула какая-то тень, и послышались звуки шагов на дорожке перед домом. Я приложил губы к дыркам в бетонной плите и закричал:

— Эй! Э-эй! Кто-нибудь! Вы меня слышите? Эй!

На стеклоблоки упала тень, и мужской голос спросил:

— Кто здесь?

— Я здесь, в котельной! — заорал я.

— А фрау Фибих разве нет дома? — поинтересовался голос.

— Думаю, нет, — ответил я.

— Дело в том, что я разношу газеты… — сказал мужчина.

— Едва ли смогу помочь вам, поскольку меня здесь заперли, — посетовал я.

— Да… но… — начал было почтальон и замолчал в растерянности.

— Может быть, вас не затруднит обойти вокруг дома, — предложил я, — и если вы увидите где-нибудь открытое окно, заберитесь, пожалуйста, внутрь и выпустите меня.

— Уж не знаю, — сказал он. — Ведь это же… Я не могу этого сделать…

— Тогда будьте добры, вызовите полицию, — попросил я.

— Хорошо, — с облегчением согласился он. — Полицию я вызову.

С этими словами он исчез.

Я уселся на ведро и с некоторым сомнением в своей правоте — не зря ли я его отпустил? — принялся ждать. Было так тихо, что я даже начал клевать носом.

Приближающаяся сирена ребят с Петерваген, 13, мигом разогнала дрему. Когда машина остановилась рядом с домом и послышались тяжелые шаги, я снова приложил рот к дыре в бетоне и закричал:

— Сюда! Помогите!

— Где вы? — спросил кто-то снаружи.

— Здесь! — во всю глотку заорал я. — Здесь внизу! — и так замолотил руками, ногами, ведром и садовыми ножницами по котлу, стенам и двери, что Ринго Стар со всей своей ударной установкой, услышь он меня, тут же лопнул бы от зависти.

Через пять минут я обрел свободу. Ребята с Петерваген забрались в дом через открытое окно на кухне. На мое счастье, Цирот любезно оставил ключ в замке. Полицейскому, вызволившему меня из подвала, до двух метров не хватало всего пары сантиметров. На его мощную грудную клетку просто просился орден — так широка она была. К сожалению, императора давно нет и некому доглядывать за подобными вещами.

— Кто вы? — спросил мой спаситель, когда я, с облегчением выдыхая спертый подвальный воздух, вышел на волю.

— Ваш коллега, — признался я и показал ему свой значок.

— Ну и ну, — только и смог он вымолвить.

Что означало: «Как же это ты, братец, дал себя там запереть?»

Строго говоря, он был прав. Непозволительно быть таким простофилей.

Тем временем по лестнице спустился второй полицейский.

— В доме никого, — сказал он. — Похоже, хозяева дали деру. Там наверху все вверх дном.

— Надо полагать, — кивнул я.

Из часов появилась кукушка, чтобы известить, что уже половина третьего.

— Как вы узнали? — спросил я.

— По рации, — скромно пояснил великан.

— Мы получили приказ выехать сюда, — сказал другой, — поскольку здесь подверглась опасности жизнь человека.

— Это они малость преувеличили, — ухмыльнулся длинный.

Я подошел к телефону и позвонил к себе на службу.

Трубку взял Фойерхак.

— Ну, наконец-то! — пророкотал он. — Вас уже повсюду ищут! Наш парень, который дежурил в страховом агентстве, упустил Цирота. Тот удрал от него на машине вместе с дамой. Очень мило, правда? Не успел похоронить одну, а уже удирает с другой. Где вы пропадаете? Шеф сказал, что служащие агентства очень нервничают. Ведь они выплатили сто пятьдесят тысяч. У вас ведь были какие-то идеи относительно Цирота, не правда ли? Ну, Клипп…

Я заверил его, что идеи были и есть, хотя еще не знал, что буду делать, и положил трубку. Да. В управлении суматоха, как всегда бывает, когда у людей нет четкого плана и цели. Я пытался представить себя на месте Цирота и прикидывал, что бы я предпринял. Затем набрал номер справочной службы аэропорта.

— Говорят из полиции. Комиссар Клипп. Когда улетает ближайший самолет?

— Куда? — спросила девушка на другом конце провода.

— Куда угодно! — сказал я нетерпеливо. — Вообще — ближайший!

— Через сорок восемь минут, — сказала девушка несколько озадаченно. — В Мадрид.

Я поблагодарил и повесил трубку.

— Как далеко отсюда до аэропорта? — спросил я у полицейских.

— Добрых двадцать километров, — сказал длинный.

— Поехали! — бросил я. — Включайте все свои дела — сирену там, мигалку и жмите изо всех сил!

— О’кей, — сказали они одновременно и зашагали к машине, не обнаруживая особой спешки.

Дверь дома я просто прикрыл за собой.

Мы мчались во весь дух с сиреной и мигалкой. Это было замечательно! Я и раньше иногда так ездил, но на этот раз ребята с Петерваген доставили мне истинное удовольствие. Я радовался, как дитя. Когда можно не обращать внимания на светофоры и дорожные знаки, когда все останавливаются или сворачивают на обочину, а ты жмешь на всю катушку — это просто здорово! Через какие-то пятнадцать минут мы были в аэропорту. По дороге я в двух словах рассказал своим спасителям всю историю и, насколько это было возможно, описал Цирота.