Моя профессия спаситель

— Спасибо, — промямлила Ани.

В принципе, на такую удачу она и не рассчитывала, думала, уговаривать придется, а то и выслушивать в очередной раз, как она не туда лезет и, вообще, делает все неправильно. Но видимо, доктору Кассел и без бывших интернов было кого воспитывать.

* * *

Добиваясь самостоятельности, Анет не учла нескольких вещей. Во-первых, не подумала, что теперь они с Нелдером в разных сменах работать станут. Кайрен, ее не дождавшись, ушел на подработку, о чем оповестил запиской. Собственно, вся цидулька и состояла лишь из: «Ушел в ночь» — и больше ничего, даже подписи. В другое время Сатор такая формулировочка позабавила бы, но уж слишком гадкий осадок после утреннего разговора остался. Потому Ани и проворочалась эту самую ночь, даже не пытаясь заснуть. И утром они не увиделись: когда она на подстанцию приехала, Кайрен то ли уже укатил, то ли с последнего вызова не вернулся, а спрашивать о нем Ани постеснялась. В общем, неладно вышло.

А, во-вторых, она упустила из вида, что теперь ей придется работать с другим водителем, на другом экипаже. Не то чтобы состояние кареты или там масть ящера Сатор слишком уж интересовали, а вот необходимость провести сутки с совершенно незнакомым человеком нервировала. Да и встретил водитель Анет так, что хоть реви.

— Тебе чего, дочка? — дружелюбно поинтересовался пожилой мужчина, покуривающий возле экипажа. — Чьих будешь?

— Я доктор Сатор, — представилась Ани, постаравшись сделать это похолоднее.

В конце концов, надо сразу расставить все знаки над всем, чем надо.

— Если так, то да, — туманно ответил мужчина, не стесняясь и слишком явно не одобряя, рассматривая «доктора». — Ну да это еще не беда.

— Что не беда? — осведомилась Анет, пытаясь не коситься на уши водителя.

Потому что уши эти на самом деле были замечательными: длинными, будто к их мочкам когда-то гирьки подвесили, с заостренными кончиками и с торчащими пучками седой шерсти — не эльфийские, а какие-то рысиные, лишь кисточек на них не хватало. Учитывая, что голова мужчины была гладкой, будто полированный шар, общее впечатление оказалось… впечатляющим.

— Тогда зови меня дядька Ретер, что ли, — предложил водитель, вопрос про беду начисто проигнорировав.

— Хорошо, — царственно — ну, по крайней мере, ей хотелось так думать — кивнула Сатор, привычно ставя укладку в салон. — Тогда поедемте, господин Ретер, у нас вызов.

Мужчина крякнул, растер поблескивающий затылок, еще раз буркнул: «Да нет, не беда» — и полез в кабину. Всю дорогу он вздыхал, как уставший ящер, косясь на Ани, видимо думая, что она этого не замечает. В общем, неприятно. Да и сидеть рядом с человеком, крепко пахнущим дешевым табаком, было не слишком комфортно.

Ну а подъезд к нужному дому по хорошей традиции всех проблемных смен оказался перегорожен щеголеватым экипажем, с впряженным в него спортивным поджарым ящером. И, конечно, не следа водителя рядом. Пришлось Ани выволакивать чемодан укладки и протискиваться между мокрыми после дождя кустами и каретным боком, переливающимся надписью: «Спасибо деду за победу!» — и орденской ленточкой на фоне фейерверка.

В преддверье очередной, да еще и юбилейной даты знаменитой битвы при Кончаке, подобными картинками украсились многие столичные экипажи, а ленточки появились даже на дамских сумочках. В принципе, против такой моды Ани ничего не имела, патриотизма тоже, но сейчас эта чуточку слишком уж яркая надпись показалась нелепой. Может оттого, что к фейерверкам у Сатор с некоторых пор появилось особое отношение.

Ну а вызов, как водится, оказался не из приятных. Дедушка — совсем старенький, даже дряхлый — дотянул со своим шикарным инфарктом до последнего. Так и помер бы в одиночестве, не загляни к нему соседка. «Да не хотел занятых людей дергать!» — пояснил старичок невнятно, застенчиво улыбаясь и норовя нырнуть в обморок. Вот такие беспокоить не решаются, а Ани больше часа потребовалось, чтобы его стабилизировать — и это злило не на шутку.

Впрочем, ее тут многое злило: убогость комнатенки и отсутствие даже намека на родственников, виноватость дедушки, словно ему невесть какую милость оказывают, и осуждающе поджатые губы соседки; сиротские пузыречки со снадобьями на тумбочке, въедливый «старческий» запах и не слишком чистое белье.

Больше же всего раздражал собственный страх, который не то чтобы с ума сводил, но маячил у края сознания: довезет или не довезет? Очень уж хотелось все-таки доставить старика в больницу, и чтоб ему там помогли, подлечили. Иначе как-то совсем уж несправедливо получается, дедушка-то вполне бодрый еще.

Ну и апофеозом стало открытие, что, оказывается, амулет носилок разрядился. Между прочим, винить в этом Сатор могла исключительно себя: не проверила перед сменой, хотя и обязана, слишком увлеклась расставлением каких-то там знаков.

— Родственники есть? — негромко спросила Ани у соседки, молчаливым укором переминающейся у дверей.

— Как не быть, — охотно отозвалась женщина.

— А где?

— Помрет, так явятся, — фыркнула тетка. — Квартира, чай, денег стоит.

— Вы не могли бы попросить кого-нибудь из соседей помочь? Надо носилки до кареты донести.

— Так нету никого, — почти радостно пояснила женщина. — День белый на дворе, на работе все. Тут только бабки и дети малые остались.

— Ясно, — протянула Сатор, судорожно соображая, что ей делать.

С нерабочими носилками она не первый раз сталкивалась, их амулеты вообще заряд держали слабовато, но тогда рядом был Кайрен, он умел людей организовывать. В крайнем случае сам работал тягловой силой. Но Ани, конечно, не Нелдер, ей одной старичка не донести, даже такого сухенького. Оставалось только за полы отлавливать прохожих.

Вот тут ей неожиданно повезло. Не успела Ани из подъезда выйти, как увидела, что в карету — ту самую, спортивную и с надписью — лезет здоровенный бугай. На самом деле здоровый, плечищами едва в дверь помещающийся.

— Подождите! — завопила Сатор, размахивая руками, как утопающий. — Помогите, пожалуйста!

— Тебе чего? — вполне миролюбиво отозвался громила, переставая лезть.

— Понимаете, там дедушка. Его надо до экипажа донести, а никого нет, — Ани ткнула пальцем в дом, а потом в свою карету. — Я одна не справлюсь, а водителю нельзя выходить. Помогите, а?

Здоровяк помолчал, странно шевеля кожей на лбу, видимо, обдумывал предложение, и усмехнулся.

— Мне делать больше нечего? — хмыкнул добродушно и отвернулся.

— Вы не поняли, там дедушка, старенький, — беспомощно зачастила Ани, даже руку протянула, чтобы за рукав бугая взять, но все же не решилась. — Ему в больницу очень надо.

— Отцепись, малявка, — прогудел громила, — сама своих деданов таскай.

И вот тут что-то произошло. А что, Сатор не поняла и потом даже под пыткой не смогла бы объяснить, откуда это взялось и как называется. Просто мир будто потемнел, в голове стало мутно-мутно, а во рту кисло. И за рукав она здоровяка все же схватила и к себе развернуть умудрилась, хотя это совсем уж необъяснимо. А еще пальцем ему в рожу ткнула, едва не расцарапав плоский нос.