Моя профессия спаситель

— Ага. Когда с карниза снимала.

— Больного?

— Кошку. Хотя о состоянии ее здоровья ничего сказать не могу, не обследовала. Может, и вправду больная.

— А зачем ты ее снимала? — ворчливо спросил Ретер, кажется, едва удержавшись, чтобы пальцем у виска не покрутить.

— Она нуждалась в экстренной помощи, — с расстановкой пояснила Сатор, снова повернув зеркало к себе. Никаких улучшений на лице не наблюдалось, наоборот, царапины вроде бы еще и припухли. — Я эту помощь оказала. А она…

— Тварь неблагодарная? — предположил лысый, зеркало у Анет не только отобрав, но и какой-то винт на держатели подкрутив.

Наверное, для того, чтобы Сатор на драгоценность больше не покушалась.

— Да уж, с благодарностью в этом мире наблюдаются явные проблемы, — согласилась Ани, обидевшись и на кошку и на собственного водителя.

— Ты с деспетчерской связываться будешь?

— Нет, не буду. Сейчас завалимся в кабак, погуляем.

— Ты чего огрызаешься-то? — искренне удивился водитель.

Свое удивление Ретер он умудрился выразить не только лицом или там позой, но даже волосатыми ушами. Получился эдакий ошарашенный филин. А вот Сатор стало стыдно, причем не менее искренне.

— Извините. Это у меня…

— Да что я, не человек, что ли? — прогудел «филин», наконец, активировав амулет и выруливая ящера из темного, как колодец, двора. — Человек. И понятно мне все. Невры, они такие.

— Нервы, — машинально поправила Ани, глядя в глянцевое, будто краской замазанное окно.

— Да хоть как! Ты вот что, переговори-ка с Эшелом. Он просил тебе передать кой-чего, но ты сама переговори, а то я и спутать могу или там насоветовать не того. А он парень молодой, башковатый. Поможет, ежели чего.

— Так что он вас передать просил?

От вопроса, кто такой Эшел, Анет к счастью воздержалась, вовремя вспомнив, что так вроде бы звали водителя их бригады. Вернее, водителя их бывшей бригады. То есть, водителя Нелдера — вот как совсем-то точно.

— У него, говорю, спроси. Не дело мне в бабские драчки лезть, — недовольно отозвался Ретер.

— Вторая баба — это, надо понимать, Эшел? — уточнила Ани.

— Ну смейся, смейся, — совсем уж раздраженно проворчал лысый. — Гляди, девка, дохихикаешься.

«Да я, кажется, уже, — подумалось как-то отстраненно и не очень-то заинтересованно. — Правда, только хаосовы твари и знают, до чего именно».

— Спасибо, дядька Ретер. С Эшелом я после смены поговорю.

— Ну вот так бы сразу, — довольно прогудел водитель, лихо и со вкусом закладывая на повороте крутой вираж. — А то прям как неродная: «господин», да «господин». Ниче, мы из тебя еще слепим человека! Знаешь, какие конфетки порой выходят из настоящего… К-хм! — лысый конфузливо кашлянул. — В общем, все хорошо будет, увидишь.

Ани предпочла сделать вид, что ничего такого не слышала, да и вообще оглохла. Сидела, рассматривая в черно-глянцевом отражение ссадины на собственной физиономии. И вяло размышляла о том, что вот как оно бывает: считаешь ты себя вполне конфеткой, а другие тебя видят… Ну тем, из чего конфетку только еще предстоит слепить.

Вот воистину свежая и мудрая мысль! Главное, остроактуальная.

Глава 14

На смену Ани шла без особой радости: выходные она провела совершенно бездарно, невесть зачем прячась от всего мира в квартире-каморке, и вылезла только раз, чтобы навестить «свою» старушку. Правда, до больницы она добиралась по шпионски, задками, опасаясь встречи с Саши, с Нелдером и со всеми хаосовыми тварями скопом.

К счастью — или к сожалению, кто знает? — миру не было никакого дела до доктора Сатор, внимания на нее Близнецы не обращали, нежеланных встреч не подкидывали и, кажется, вовсе забыли о существовании Анет.

Зато о ней вспомнила доблестная полиция, пригласив «еще раз побеседовать о происшествии с господином Нелдером». И приглашение это пришло в такой форме, что отказаться от него не было никакой возможности. А разговор со следователем вышел вовсе странный. Мало того, что полицейский совсем уж от вежливости отказался и перешел к откровенным угрозам, правда туманным и неопределенным, но все же. Так Сатор еще и поклясться могла, что он на взятку намекнул.

Вернее, клясться она не стала бы, потому что такое предположение выглядело из рук вон, попросту диким. И дело не в том, что она безоговорочно верила в честность полицейских, болтали-то про это всякое, газеты, опять же, писали и, наверное, не без причины. Вот только за что взятку-то давать? Но как по-другому истолковать, когда говорят, мол: «Дело можно уладить, но просто так даже кошки не родятся»? А на размышления дают три дня. Не понятно.

В результате настроение Ани провалилось вовсе в неизмеримые глубины, потому как она совершенно безбожно на работу опоздала. Но неприятности на этом заканчиваться, естественно, не собирались. Не успела Сатор халат натянуть, как ее тут же к старшему врачу позвали, ну а тот встретил доктора весьма нелюбезно, в качестве приветствия лишь буркнув что-то невнятное и рукой на стул махнул, вроде как: «Присаживайся!».

— Извините, я опоздала, — залепетала Ани, с ходу оправдываясь по укоренившейся школьной привычке. — Но я предупредила. Дело в том, что…

— Да знаю я все твои дела, — проворчал здоровяк. — И мне они совсем не нравятся. Так? Нет?

Сатор понятия не имела, так это или нет, но из осторожности придержала язык за зубами.

— И что мне с вами делать? — солидно помолчав, поинтересовался бугай.

— С вами — это с кем? — осторожно уточнила Сатор.

— С тобой! — старший грохнул по столу пудовым кулачищем. — Опять на тебя жалоба!

— Что на этот раз? — безнадежно вздохнула Анет.

— Хамишь, говорят! На, ознакомься, — бросил ей листок бугай. — Что скажешь?

— Ну, здесь все правильно изложено, — пробормотала Ани, быстро прочитав написанное. Собственно, читать там и нечего было. — Только я не вижу, где тут хамство.

— А не хамство? Тебе на вызове предложили разуться, а ты что в ответ?

— Поблагодарила, отказалась и попросила вынести больного в коридор, — покаянно призналась Сатор. — Но говорила я предельно вежливо, честное слово.

— Да что это за нелдоровщина?! — снова грохнул по столу лысый, наливаясь шикарно багрянцем. — Где вы этого понабрались только? — Анет хотела было сообщить, что от Нелдера же, но решила помолчать до времени. — Нет, ты скажи, что это за выходки?

— Почему выходки? Просто если им чистота полов важнее, чем здоровье собственного родственника, то… Да и полы там не слишком чистые. И, в конце концов, если так уж важно, чтобы я ковры не запачкала, так постелили бы газеты! Сколько об этом говори-то можно?!