Моя профессия ураган

Это был гигантский город, к тому же начинались праздники. Впрочем, это не я им устроила такой праздник!

Первым делом я, конечно, соответственно перегримировалась. Мужчины даже не подозревают, как может изменить девушку всего несколько штрихов. А потом тщательно продезинфицировала и перевязала раны. Вот и аптечка Радома пригодилась — точно знал кто.

Через какое-то время всюду уже совала свой нос чуть любопытная и нагловатая бойкая деревенская хохотушка. Искавшая повсюду своего жениха.

Сколько тут было интересного! Сколько было цирков, лавок, торговцев, уже во всю продававших ворованный товар, громадных амфитеатров, Храмов, скульптур…

Столица!

Я бродила ею, когда, выйдя на площадь, замерла, пораженная, в восхищении…

Сердце испуганно забилось, когда я на него посмотрела… Конечно, я уже видела его раньше издалека, ибо его невозможно было не увидеть даже за десятки километров, но я была слишком занята своим выживанием и как-то выпустила его мимо сознания, словно в упор не видела… Но теперь я его увидела вблизи, этот

Храм!!!

Сердце пульсировало как бешенное, а по телу разливался странный жар. Я стояла на краю искусственно очищенной площади в километр радиусом, вымощенной черным мрамором и гранитом. На которой в центре возвышался ослепительно белый Храм.

Ах, как он был красив! Дело не только, что он был восемьсот метров в высоту, как довольно точно оценила его я… Дело в том, что эта красота была какой-то нереальной и зыбкой… А искусственно подчеркнутая высота, где на площади не было никаких деревьев, строений, домов, лавок — ничего до самого Храма, давало какое-то непередаваемое ощущение величия.

Я долго стояла как завороженная, раскрыв рот… По телу то и дело пробегали волны трепета и восторга, а голова просто кружилась от легкости и восхищения… У меня было такое ощущение, что крылья Храма звенят, как колокольчики…

Восемьсот метров! И при этом остаться сказочно утонченным, легким, будто трепетным! Это сочетание легкости и величия давало страшный эффект — точно дышать легче стало… Именно возвышенность, величие, одухотворенность…

Величие, но не земное, Божественное…

Восемьсот метров в высоту, расположенный на искусственно очищенной площади, где на километр ничего не было — только плац, вымощенный специальными плитами с изречениями — он производил безумное впечатление. Обычные даже высокие громадины скрыты среди домов, деревьев, природы… А тут искусственно все было убрано… И создавало ощущение именно человеческой одухотворенной мощи… И это было шоком… А ведь он и без того был просто невероятно, фантастически, как-то нечеловечески красив… У меня только при взгляде на него начинало бешенно пульсировать сердце…

Впрочем, я видела, что на него многие так реагировали. Говорили даже, что на этом странном свойстве Храма, сдвигающем психику, церковь и построила свою власть, ибо достаточно было побывать в нем, чтоб не сомневаться в существовании Бога. Он просто втягивал твое внимание и каким-то странным образом будил сердце… Здесь было легко и покойно. Говорили еще про некий терафим, сделанный из прозрачного кристалла… Говорили, что он затмевает красотой Храм, и что к нему никто не может приблизиться и коснуться…

Не знаю, сколько я так простояла, когда вдруг поняла что узор на перстне созвучит песне Храма, не повторяя, а как бы объединяя ее на более высоком уровне, и между ним и Храмом словно пульсирует поток энергии. Я поняла, что у меня опять приступ сумасшествия, и устало отвернулась.

Я не решилась в тот самый день зайти внутрь Храма — мне было достаточно внешнего впечатления… К тому же мне сказали, что у Храма собственные тэйвонту, которые следят за порядком, а тэйвонту это были последние люди, с которыми мне хотелось сегодня видеться.

К вечеру тема гибели тэйвонту была, кажется, основная… Я ловила и поддерживала десятки разговоров, пытаясь выяснить, кто я, и что может за этим стоять. Эту тему перебила разве только весть о том, что местный принц Сариа (не королевской Семьи, а правящий городом, Семья Сариа) наконец сделал своей наследницей юную принцессу Аниу, во всеуслышание заявив о том, что он за древние традиции и любит тэйвонту. Правда, злые языки тут же все испортили, поговаривая, что он сделал это, опасаясь какой-то мести и не желая подставлять под занесенный нож сына. А также слишком впечатленный массовой гибелью черных тэйвонту, убедившись, как некрепка их защита. А Радом требовал от него иного… Город гудел от различных сплетен и слухов, и все втихомолку поносили каких-то "новых" тэйвонту в черных одеждах…

Зато я побывала у аэнского лекаря, ибо беспокоилась за сухожилие руки. Аэнские знахари-хирурги — были мастера на все руки; у них, как у тэйвонту, хирургия стояла на столь высоком уровне, словно в Славине.

Я не скоро попала туда — пришлось наболтаться с кавалерами до упаду, вытягивая из них незаметно информацию, раз я здесь. Впрочем, тема паники лошадей и гибели двух сотен "черных" тэйвонту, как и их роли в этом бардаке, к вечеру была основной. Многие видели в этом небывалом происшествии (раньше гибель даже одного тэйвонту, если только не было войны, была чудовищным ЧП и поводом для разговоров на целые недели) знак божий или "божью кару" в зависимости от человека. Впрочем, ругали вслух тэйвонту неохотно и сквозь зубы. Ругали в основном отвлеченно тех двухсот с половиной дурней, которые такую гадость уделали. Не называя конкретно. Ничего особого я не вытянула… Два часа болтовни не стоили того, чтобы узнать, что тэйвонту в "черной" форме — это какие-то не настоящие новые тэйвонту, как-то связанные с церковью. И не снискавшие особой любви населения — про них распускали жуткие слухи. По сравнению с ними благородство и честь "настоящих" тэйвонту казались ангельскими.

— Настоящие — это которые в Ухон, — авторитетно сказал парень, который увивался за мной тут уже полтора часа, похваляясь своей сломанной кистью. И это несмотря на то, что я ему откровенно заявила, что у меня есть жених, и что он его достанет, чуть что. Если он будет и дальше таким наглым и невоспитанным болваном. Но он был на все согласен…

Джентльмены во всю старались объяснить несчастной простушке, которая "не понимала" то одного, то другого и широко восторгалась, раскрыв рот, его начитанностью и умом, прося помочь ей разобраться — ой, я наверно ужасно глупая и не понимаю как это, а вы такой умный! Мне пришлось долго ожидаться очереди, так что я стала волноваться, не задержалась ли я тут слишком.

Добытая информация явно не стоила тех жертв, которые мне пришлось из-за этого вытерпеть, вовсю хохоча над шутками этих лезущих из себя болванов и терпя их грубые ухаживания. Впрочем, по руках я била их в полную силу, предупредив, что у меня жених, и он шибко славный парень. Впрочем, это не мешало мне весело хохотать и даже выслушать два предложения, сведя их к очаровательной шутке.

Даже лекарь, работавший в углу, внимательно прислушивался ко мне и весело постреливал на меня глазами.

— Вместо того, чтоб делать мне наглые предложения, лучше пропустили бы лучше меня к знахарю, — обиженно надула я губки. Аэнский лекарь явно поморщился от слова "знахарь". Они все захохотали, поскольку столпились вокруг меня, и даже забыли про свои раны, красочно описывая мне, что с ними случилось, что в действительности там произошло, и как он (они) вел себя как герой, мужественно противостоя коням. Видя, что никто пропускать меня не собирается, и что мне придется сидеть тут еще не один час, я в ярости топнула ногой. Они явно не собирались меня отпускать и коротать тут боль в одиночестве. Среди них был даже один аристократ, которому явно не улыбалось то, что ему приходится ждать… И что я абсолютно не выделяю его из своих поклонников. Он мне не нравился, был скользкий и подлый. От него пахло злом и немного опасностью.