Моя профессия ураган
Шрифт:
Шубись! — нырнула я в чью-то карету, прижавшись к кому-то и заткнув рот какой-то дуре. Я недооценила тэйвонту… Около двух десятков тэйвонту ехало вдоль разбегавшейся толпы, всматриваясь в нее. Они же перестраховщики!
Девочка под моими руками дрожала, как лань… Еще бы — я ее придушила профессиональным захватом тэйвонту… Из которого бы не вырвался и боец. Одно неловкое ее движение — и у нее навсегда проблемы с шеей…
— Я говорю, она здесь! — услышала я ругань одного из молодых тэйвонту.
— А я считаю, что они поступили правильно! — холодно оборвал его старший. — Конь сам
Похоже, у них разногласия — напряженно подумала я. В любую секунду я была готова сражаться, хоть бы это было безнадежно…
Но этот молодой тэйвонту не унимался — ему, похоже, уже было на все плевать.
— Она убила моего брата Низа! — рявкнул он. — Вы дурни! Вы ее упустите — двадцати человекам ее тут не найти — тут десятки тысяч. А ведь только за сегодня она прикончила тридцать тэйвонту! Нужно вернуть всех и оцепить толпу и шмонать абсолютно каждого и всех!!! С этой суки стало бы попытаться проникнуть в город!
Они проехали мимо, тщательно обыскивая все. Знатная карета не вызвала у них подозрений. Интересно, что за герб на ней? Тем более, как я вдруг увидела и поняла по голосам, снаружи кареты было два охранника-тэйвонту. Которые даже не заметили, как я проникла в карету, слишком занятые видом боевого порядка своих однополчан.
— Что случилось… брат? — спросил один из охранников тэйвонту едущих тэйвонту в черном, обращаясь, как это принято у тэйвонту. От меня не укрылась заминка, с которой он произнес это привычное "брат". Но я решила обдумать это после.
Как я видела сквозь узкую щель, на этом тэйвонту была светлая форма, в отличие от черной на тех, и с гербами. Они выглядели белыми воронами на фоне атакующих меня тэйвонту в черном.
Это принцесса — поняла я, и сжала сильней девочку своими руками, чтоб она не пикнула.
Едущий на коне тэйвонту отнесся к своим служащим побратимам странно подозрительно и агрессивно, и я почувствовала, что ему хочется их убить.
Тэйвонту охранники кареты тоже это почувствовали, мгновенно выхватив оружие.
— Что происходит?! — истерически выкрикнул один из них.
Похоже, у них между собой свара, — подумала я с каким-то странным удовлетворением. Хотя до сегодняшнего дня я такого даже не могла себе представить — тэйвонту всегда были едины, как кулак. Впрочем, я до этого дня не могла себе представить выведенного из себя тэйвонту! А вон они, стоят!
Подскакал еще один тэйвонту в черной одежде на разгоряченном коне, вклинившись в группу.
— Вы с ума сошли, это же люди принца Сариа, они нам сочувствуют! — рявкнул он. — Почему вы не ищете эту шлюху?!?
Все виновато потупились.
— Что происходит Браян?!? — холодно перебил его один из тэйвонту-охранников принцессы, то есть в белой форме. — Вы начали войну с нами? Почему двести тэйвонту идут там, на горе, в полном боевом порядке? За кем вы охотитесь?
Насколько я видела, тот думал разораться, но потом, очевидно вспомнив, что это поведение недостойно тэйвонту, и компрометирует его школу, успокоившись, пояснил:
— Не знаю!
— Коротко и ясно! — поддел его старый тэйвонту в белом. — И, главное, правдиво!
Они помолчали,
напряженно разглядывая друг друга, пока люди в черном окружали двух тэйвонту. Все они стояли далеко от кареты и ветер дул со стороны их, довольно сильный ветер. Тех, кто знал мой запах, я убила, но они могли учуять запах крови. Я дрожала от предвосхищения неминуемой схватки и, сжав зубы, прикидывала, что делать…— Поехали! — сказал Браян своим. — Ринки не стал бы ее прятать — она убила его брата и троих в связке. Да и она прикончила бы их в первую очередь. Отбой!
И, обернувшись к тэйвонту охранникам, кинул:
— Это вас не касается!
И он тронул коня, рявкнув своим: ищите!
Облегчение волной накатило на меня…
Оба тэйвонту охранника потрясенно смотрели им вслед. В их головах, насколько я видела, пульсировала одна и та же какая-то мысль. Потом они, оба, как маленькие девочки при потрясении, облизывая губы, посмотрели на друг друга.
Молодой, очевидно, был более невыдержанным:
— Неужели она снова оказалась на воле?! — сдавленно проговорил он. И простонал одними побелевшими губами. — Ее теперь не остановит никто и ничто… Это катастрофа…
Еще несколько мгновений они стояли, как ударенные молнией, а потом как-то разом вскочили — один на подножку кареты, другой на место кучера. И оба рявкнули друг другу:
— В город! Быстрей! К принцу!!! Он должен знать!
Меня это, кстати, как раз, полностью устраивало.
Черные тэйвонту, обшаривавшие толпу пропустили карету без слов, тем более они лишь только расстались и не сильно обогнали. И шла она все также с подветренной стороны. Впрочем, насколько я видела, они ее тщательно осмотрели снаружи и даже снизу. Впрочем, там не было на что смотреть и где прятаться.
Такой экипаж, как я поняла, принадлежащий дочери местного принца, мирно лежащей у меня в захвате — я ее, очевидно, выключила — был лучшим транспортом до города. Но, очевидно, Браян не был уверен, что я не там, наверху, на горе.
А здесь искали лишь для страховки, то и дело оглядываясь на гору. Я видела, что за исключением одного, все остальные искали неохотно, сердцем будучи с теми, на горе, которые уже вонзились в табуны.
Мы уже приблизились к воротам, когда это и случилось. Слишком большие скопления лошадей всегда опасны так называемыми лошадиными паниками, о которых знает каждый настоящий гуртовщик. Суть в том, что среди внезапного переполоха громадное стадо внезапно охватывает паника, и тогда они уже не слушают никаких команд, не обращают ни на что внимания и несутся сломя голову даже на смерть…
Такие паники, случавшиеся от самых ничтожных случаев, иногда действуют хуже врага. Один раз понесший эскадрон лошадей в восемьсот тренированных и выдрессированных голов, был найден за восемьсот километров от места паники, причем большая часть их погибла… Иногда они выносятся на обрыв и падают в реку… Характерно, что среди них всегда выделяется лошадь провокатор, за которой, повторяя ее глупые движения, движется весь табун. Но что ж это за вожак, который обрекает табун на смерть? Здесь лишь глупое применение хорошего закона, когда лучшая лошадь ведет как одно целое, стаю в минуту опасности.