Моя пушистая проблема

— Сгорим вместе, сладкая моя, — хриплые, рычащие нотки, — хочу знать точно, какая ты… на вкус… ощутить в полной мере твой странный запах. — Ага, на вкус, на запах и на кус… знаем мы вас! — И занять чем-нибудь твой дерзкий язычок, конфетка… например, — ленивое — очередным поцелуем.

Меня окатывает такой волной жара, что, кажется, ещё немного — и щеки воспламенятся. Исключительно от ярости! Как легендарные драконы буду сейчас огнем пыхать! Несите огнетушитель для Майки! Никогда ведь и мыслей таких не было, но… облизнулась. Шестом клянусь, не удержалась!

Чужие глаза вспыхнули черным сумасшествием, меня подхватили, плотно прижимая к чужому торсу, позволяя каждой клеточкой тело ощутить, в каком восторге хвостатый.

— Мне уже интересно, девочка, что тебе снится, если уж ты так жарко приветствуешь меня? Не скажу, что против, но, боюсь, сейчас слегка не в том состоянии…

А? Что?!

Я отшатываюсь, дергаюсь рефлекторно, изо всех сил врезаясь во что-то головой. В кого-то. Упс.

Над головой шипят. Я вываливаюсь из сна — позорно потная, дрожащая, чтоб вас всех, мохнатых, побрили налысо, и… наставившая шишку лорду.

Бледный, с темно-синими кругами под глазами, он, в отличие от сна, вызывает только жалость. А ещё — память о вчерашнем.

Во сне я каким-то образом оказалась на его груди — и теперь ощущала весь прилив оборотнической благодарности.

Скатилась на пол быстрее, чем успели бы сказать “ква”. Меня даже милостиво отпустили.

Чужая рубашка прилипла к телу, противное томление искорками отдавалось в теле, а “хозяин жизни” знакомо противно ухмыльнулся одними глазами.

— Рад, что мы начинаем находить… общий язык, конфетка, — знакомым голосом из сна хрипло заметил этот Казанова полумертвый. — Но ты могла бы быть и капельку более любезной. И не забывать о своей положении, — холодно и совершенно иначе, чем предполагалось, завершил жрец игривую фразу.

На его скуле уже расцветал синяк. Жалко? Да не в этой жизни! С их регенерацией через полчаса и следа не будет. А вот у меня затылок ноет.

— Хорошая благодарность за то, что спасла вам жизнь и рассудок, — холодно усмехнулась, тут же беря себя в руки.

— Что со мной было? Когда я пришел в спальню — ты здесь уже была? И что за вид, к слову говоря? Мне казалось, что тебя должны были подготовить совсем иначе…

Сколько спеси в двух предложениях! Когда он спит зубами в пол — то гораздо симпатичнее! Х-хозяин.

Молча подошла к нему. Коснулась пальцами висков, несмотря на недовольное шипение послушала пульс. Заглянула в глаза. Зрачки в норме. Дыхание в норме. Но вывести остатки препарата из крови необходимо, хоть он частично уже и вышел с потом на кожу.

— Мейон, — зло щурюсь, — может, я зря вас оглушила, когда вы набросились на меня, пытаясь убить.

Вру. И меня пугает, что как раз не попытался. Он был неадекватен — и все равно не причинил мне вреда. Что происходит?

— Рассказывай, — он медленно поднимается.

Невольно взгляд скользит по слегка растрепанной шевелюре, по шелковистым длинным прядям, по прессу с бледной белой шерсткой.

Отвожу взгляд.

Оборотень молча подходит к дальней стене, проводит по ней ладонью и достает несколько искрящихся пузырьков. Два выпивает залпом, а один, оборачиваясь, протягивает мне.

— Что это? — уточняю подозрительно.

— Калеш, — он запинается, чуть морщит нос, а потом холодно продолжает, — искристая жидкость, впитавшая концентрат магии. Он восстановит силы и очистит организм. Пей, тебе пригодится.

Сказано непререкаемым тоном, но я и не думаю спорить. Послушно забираю с чужой ладони, отчего-то стремясь не касаться её пальцами — и жадно пью.

По телу прокатывается волна свежести, становится легче дышать, проходит усталость, нервозность и хмарь.

— Спасибо, — выдавливаю из себя. Такие эликсиры стоят тысячи магкредитов.

— Пожалуйста. Считай, отдал тебе первую часть долга, — хмыкает белобрысый шерстяной коврик.

Вру. Шикарный мужчина. От взгляда стальных холодных глаз становится настолько неуютно, что спасаюсь только иронией.

— Ну а теперь рассказывай. Все, что запомнила из вчерашнего вечера. И что ты делала днем, и как на тебе оказался этот стильный костюмчик — тоже. Я не слишком люблю, когда трогают мои вещи, Майари.

Никаких игривых ноток. Пока он умывается — продумываю речь. Лгать глупо. Судя по всему — мейон он выпил не сам. А это значит… хреново все, значит. Умер бы высокопоставленный оборотень — виноватой выдвинули бы наложницу-человечку. И страшно представить, какие последствия имел бы подобный процесс.

Именно поэтому, когда клыкастый выходит из ванной, посвежевший и переодевшийся, я рассказываю все честно. Даже про то, как сильно не хотела оказаться в чьей-то постели, не скрываю.

Стараюсь не нервничать — по ледяному сосредоточенному лицу ничего не прочесть. Только ноздри породистого тонкого носа постоянно шевелятся, как будто он принюхивается раз за разом, пытаясь что-то уловить.

— Значит, я не тронул тебя, даже будучи в неадекватном состоянии… — мужчина задумчиво мерит шагами пол, — любопытно.

— Это действительно странно. Но действие мейона на организм оборотней совершенно не изучено, — тихо бормочу себе под нос.

Но у кого-то очень острый слух.

— Вопрос другой — откуда ты знаешь, что такое мейон? — Жесткие пальцы смыкаются на горле так быстро и внезапно, что я просто не успеваю ничего сообразить.

— Я участвовала в его разработке, — шиплю, отдирая вцепившиеся клешней пальцы, — чтобы вы знали, я работала в корпорации, которая занимается медицинскими разработками, а сам препарат ещё даже не выпущен на рынок!

— Значит, тебя мне подсунули с далеко идущими целями. Все интереснее, — меня отпускают, окатывая презрительным взглядом.

Я и сама знаю, что вляпалась. Успела подумать об этом — магический эликсир здорово прочистил мозги. Но не слишком ли сложная комбинация с одним из работников лаборатории? Где были гарантии, что Жорик отведет меня “на торги” именно в этот клуб? Хотя если он задолжал, то просто сделал то, что ему приказали.

Я не такой уж непробиваемый человек. Никогда не стремилась лезть в разборки такого уровня, и сейчас мне было по-настоящему неуютно. Если господин Эренрайте сочтет и меня замешанной…