Моя пушистая проблема

Миг — и меня перетягивают на колени, а губы обжигают злой поцелуй. Он кусается, выпивает душу, проникает в кровь. Он жадно оглаживает тело, зарывается носом в растрепавшиеся волосы, и я неожиданно чувствую, как дрожит под моими пальцами сильное мужское тело. Какая странная, сумасшедшая тоска стынет в холодных синих глазах.

Охота…

— Удержите меня против воли? — спрашиваю, задыхаясь. — Станете тем самым рабовладельцем и насильником? Тем, против кого якобы боретесь? Разберитесь сначала в себе, аро Вайре. Одна ночь — не повод для продолжения знакомства. Одна пьяная глупость, — я говорила резко, отрывисто.

Пусть лучше так, отрезать махом, чем потом мучиться всю жизнь. Я-то знаю, какими тиранами могут стать оборотни. Слышала. Видела. До этого момента — не на собственном опыте.

— Пьяная глупость?! — рык. Кажется, что он готов взорваться, — такая ярость сверкает в обычно холодных глазах. — Значит, вот так это выглядит для тебя, конфетка?

— Значит, вот так. Прошу не удерживать меня более, лорд Вайре. Да, вы привлекательный мужчина, но я повторю то, что уже говорила — я никогда не стану вашей любовницей. Вы хотите меня. Возможно, испытываете симпатию. Но одновременно презираете и себя, и меня за вашу страсть к человеку. Это отвратительно.

Я резко упираюсь ладонью в его грудь и встаю. Плевать, что все это кажется на первый взгляд глупым и надуманным, что мне ничего не стоит признаться в том, что я тоже Высший оборотень, аристократка, принцесса клана или кто там ещё. Ведь дело не в этом. В душе я все тот же человек, Майка-оборванка.

— Презираю? — снова этот странный нечитаемый взгляд. Поздно уже, поздно.

Любой человек — пусть даже он оборотень, раскрывается вот в таких ситуациях и мелочах. Если он не готов принять меня-человека, зачем мне нужен он? Тот, кто считает эти чувства, эту зародившуюся связь грязной и неправильной?

— Вам виднее. Мне со стороны все кажется именно таким.

Я резко встаю — и в этот момент Тай словно приходит в себя и тоже вскакивает. Его глаза светлеют, становясь ярко-желтыми, совсем дикими, а из груди рвется рык.

— Пойдешь против меня, смесок? Даже так? — с легкой иронией спрашивает Жнец.

— Тай, не нужно. Идем, — я уже вижу, что к нам идет, хмурясь, Марнус. Светлые глаза дядюшки-младшего мечут молнии.

— Ты можешь сбежать от меня. Но не думай, что сбежишь от себя, конфетка. Ты моя. Мы предназначены друг другу. И мне плевать, скольких придется уничтожить, чтобы ты стала моей, — тихое шипение складывается в слова, но я не оборачиваюсь. На угрозы, если это были именно они, а не пустой треп, я предпочитаю отвечать равноценно, а смысл сотрясать воздух просто так?

— Мая? Таймар? — Марнус подхватывает меня под руку и отводит на скамью, где уже расположился альфа Искар.

Старший дядюшка смеривает нас внимательным взглядом — но ничего не говорит. И за это я ему тоже благодарна, как никогда.

Мы садимся, раздается тихий щелкающий звук — никаких фанфар — и первая десятка хорошеньких волчиц оборачивается. Звери. Гибкие, сильные. Разные. Пусть и волчицы. Светло-бежевые, серые, темные до черноты — только белоснежных нет.

Они срываются с места и проходят через пелену — как прыжок в воду. Разворачивающиеся благодаря магам экраны начинают транслировать охоту.

Казалось бы, ничего особенного — в том плане, что все давно выверено, дичь расставлена по позициям, даже результаты примерно известны. Но меня не покидает острое чувство тревоги. Аро Вайре разбередил?

Я ерзаю и ерзаю, пока Искар, наконец, не выдерживает.

— Мая, в чем дело? — альфа говорит, не разжимая губ.

— Не знаю, — передергиваюсь. Спину словно жжет чей-то взгляд, — неуютно мне как-то. Как будто что-то будет, но вот что… Все вроде распланировали.

— Предчувствиям самочек надо доверять, — альфа хмурится.

— Просто настроение испортилось, — фыркаю устало. В самом деле. Здесь охрана лучше, чем в банке. Вот только и о предателе забывать не стоит…

Искар делает какой-то неуловимый жест, и к нему приближается один из охраны альфы — высокий светловолосый кот-бета с разбойничьим шрамом у виска.

— Проверь, — и снова несколько неуловимых знаков на пальцах, — мне доложишь и хозяину. Главное — безопасность участниц. Отправь туда наших.

— Думаешь, им действительно может что-то грозить? — теперь уже напрягаюсь и я.

И заросли на экранах выглядят не красивыми, а зловещими, и животные — слишком натуралистичными, и…

Я вглядываюсь до боли в очередной кадр, где бежевая волчица, рыча, тащит свою добычу — знатного самца оленя. Кусты сбоку от неё шевелятся, а я чувствую, как шевелятся плавно мои волосы, вставая дыбом. Потому что…

Этого существа там быть не должно. Да что там, оно вообще не водится на нашей планете! Я узнала его только потому, что из его ядовитых желез производят фанарм — прекрасное вещество для анестезии при тяжелых ранениях. Но там милиграм вещества на лекарство…

Имарит. Помесь гиппопотама, лошади и какого-то хищника. Морда такая, что встретишь — станешь заикой на всю оставшуюся жизнь. А, главное — один его укус, царапина от когтей или удар хвостом — и ты труп. Не сразу, но…

На мое шипение дядюшка реагирует споро, да и не только он. Я вижу, как поспешно меняется картинка на экране, а вот зрители не замечают, что она теперь закольцована.

Эренрайте тоже рядом. Непривычно хмурый, застывший глыбой льда.

— Туда пойду я и мои стражи, — говорит безапелляционно — вытаскивайте пока потихоньку остальных, неизвестно, кто и как туда попал ещё. Блокируйте территорию. Я справлюсь.

Сердце бешено стучит в висках. Я боюсь уже не его — за него. Снова.

— Согласен, разумно, — откликается Искар.

— Тогда действуем.

Он растворяется в пелене, даже не оглянувшись, а мы с кошкой тихо сходим с ума от ярости. Плевать, что кот попался паршивый. Это наш кот. Какого космоса? Мы его в обиду не дадим!

— Не делай глупостей, — дядюшка спокоен, как удав, — на служителей Морры не действуют яды естественного происхождения, в отличие от искусственных. Оставайся здесь и следи, чтобы никто ничего не заподозрил. Нам не нужна паника и скандал. Мы успеем всех спасти, не переживай. Черный, проследи, — кивок Таю.

Друг стискивает зубы и кивает.

— Май, сама понимаешь, что случится, если заявят, что Жнец неспособен собственным невестам обеспечить безопасность, — друг тоже невесел.

Я понимаю. Все понимаю, но плевать на этих невест! Если хоть царапина…

Я улыбаюсь, приказываю разносить напитки и поджаренное мясо с кровью. Приглашаю заготовленных только на завтра музыкантов — легкие, но боевые мелодии волынок приходятся оборотням по душе.

Я делаю все, чтобы никто ничего не заметил, и только вздыхаю, когда начинают появляться первые оборотницы — ничуть не напуганные, счастливые, с добычей и горящими глазами. Значит, их проводили и даже сумели скрыть от них возможную опасность. Только ни дяди, ни Эренрайте нет.