Моя родина – провинция

К пятому уроку я была в школе с новой фигуркой. Я бережно уложила ее в отдельный пакет, чтобы не помять учебниками и тетрадями. И после очередного урока математики вновь подошла к учительнице, держа на вытянутой руке свою новую работу. Краем глаза заглянула в журнал – моя утренняя вспышка прошла без последствий, никаких лишних оценок в журнале не стояло. «Ну вот, другое дело», – только и сказала Анна Васильевна. Почти не глядя, она черкнула в нужной клеточке пятерку, а я поняла, что эта битва осталась за мной.

***

Литература. Я прекрасно помню, что все школьные годы с трудом переносила этот предмет. Хотя читала все, что попадалось под руку. Список чтения на каникулы каждый год становился для меня настоящим подарком. Столько книг, которые я еще не читала! Я с упоением бросалась в библиотеку и не забывала раз в две недели обменивать книги на новые. Даже если летом гостила в деревне. Даже если приходилось дочитывать в экстренном порядке, засиживаясь допоздна. Я «глотала» книги с бешеной скоростью, выкраивая время, когда мои друзья гуляли, купались, ходили за грибами. В моей сумке до сих пор всегда лежит книга, куда бы ни пошла и как бы занята ни была. Выйти из дома без книги для меня равно потратить время впустую. Даже если почитать иногда так и не удается.

Литературу и русский язык вела Римма Викторовна. Мастер своего дела во всех смыслах этого слова. Даже не имея желания отвечать на вопросы, о чем же хотел сказать автор, я не могла не заразиться ее любовью к предмету, ее энтузиазмом и стремлением дать нам намного больше, чем мы готовы были взять в тот момент. Мне было по-настоящему обидно, что большинство моих одноклассников этого не понимали и не воспринимали. Обидно за нее, за учительницу. И я всегда приходила подготовленной, несмотря на периодически накатывавшее желание послать эти дурацкие вопросы куда подальше. А после школы я поступила на филфак. Несмотря ни на что. Вопреки логике и здравому смыслу.

Были еще устные предметы, были естественно-научные. На всех них я отчаянно скучала. Часами сидеть дома и читать учебники не вызывало у меня энтузиазма. Любопытство будила разве что химия. С ее формулами, понятными алгоритмами действий и наглядными примерами. Только вот химикатов в нашей школе почти не было. И те лабораторные работы, о которых другие вспоминают и спустя много лет после окончания школы, мы часто выполняли лишь на бумаге. Зато если необходимые реактивы все-таки находились, это был настоящий праздник! Тогда увлеченно химичали все: как отличники, так и двоечники. И у нас что-то получалось!

Физика… Отдельная история. Физику преподавал молодой мужчина, и все девчонки возраста 13–17 лет, как умели, кокетничали с ним. Стеснялись, пытались строить глазки, находили очень убедительные доводы, почему не сделано домашнее задание. На мой взгляд, работало не очень. Сейчас уже сложно оценить, кокетничала ли я тоже или вела себя как-то иначе. Знаю только одно: учитель относился ко мне снисходительно. Физика была для меня исключением. Если большинство предметов я понимала на уровне интуиции и справлялась с ними на раз-два, то с физикой не помогало даже многочасовое сидение над учебником. Я читала параграф, а слова никак не обретали смысла. Я читала условие задачи – и не могла понять, о чем речь. Я до сих пор с трудом представляю, как закипает вода в чайнике, и, выбирая автошколу, остановилась на той, где совсем не было занятий по устройству автомобиля. В моем случае они абсолютно бесполезны – так зачем же терять время?

Однако оценки по физике у меня почти всегда были хорошими. Конечно, я все равно пыталась что-то делать, даже когда совсем ничего не получалось. Но чаще просто забрасывала этот учебник в самый дальний угол ящика, стараясь не думать о том, что ждет меня завтра на уроке. Иногда подходила за разъяснениями к учителю, однако ни со второго, ни с третьего, ни с четвертого раза ухватить суть так и не удавалось. Но, видимо, учитель каким-то чутьем уловил, что в этом предмете я безнадежна. И не стал портить нервы ни мне, ни себе, просто ставя ту оценку, которая была мне нужна. На самом деле я до сих пор не знаю, зачем он это делал, но предполагаю, что все обстояло именно так. А еще я помню, как однажды, незадолго до моего выпуска из школы, у нас состоялся знаменательный разговор: преподаватель поинтересовался, не планирую ли я связывать свою жизнь с техникой, механизмами или чем-нибудь подобным. Мой красноречивый взгляд избавил меня от необходимости произносить хоть что-то, и он, с облегчением выдохнув, поставил мне итоговую пятерку. И действительно, техника меня никогда не привлекала. Чего нельзя сказать о техниках. Впоследствии я вышла замуж за выпускника технического университета, многократного победителя различных олимпиад по физике и информатике. Ведь неслучайно же говорят, что противоположности притягиваются.

***

В школе было скучно. Лишь редкие преподаватели умели заинтересовать, вызвать живой отклик, сопереживание. А сухие факты не давали никакой информации. По контрасту вспоминается институт. Лекции по истории, живые и драматичные. Девяносто юных созданий во все глаза смотрят на профессора. И он знал, чем нас заинтересовать: в красочных деталях описывал будуара и украшения Екатерины Великой, не забывал и о пикантных подробностях ее отношений с Григорием Орловым и прочими фаворитами. Нам было так интересно, что мы не отвлекались ни на секунду и ловили каждое слово. А между всеми этими второстепенными моментами профессор ловко вставлял положения законов и результаты военных действий, так что они гармонично вписывались в общую канву. Поэтому мы с удовольствием отвечали на вопросы тестов, причем отвечали вполне хорошо. Хотя про серьги и шкатулки в них уже ничего не было, для проверки предлагались лишь сухие исторические факты.

В школе же, не получая интереса от процесса обучения, мы как могли развлекались на 15-минутных переменах. Наши основные развлечения сводились к флирту со старшеклассниками, прогулкам небольшими компаниями по школьным коридорам и обсуждению того, как мы проведем ближайшую дискотеку. Иногда мне кажется, что только ради этого мы и шли каждый день в школу: походить по коридорам, покрасоваться и пококетничать с кем-нибудь постарше.

Годам к 13 все девочки из нашей небольшой компании были в кого-нибудь влюблены. Меня это чувство настигло значительно раньше, как только я перешла в среднюю школу, то есть уже в 10 лет. Объектом моих пылких чувств стал мальчик старше меня на 5 лет, который, конечно, не замечал меня в упор. А вот я смотрела на него во все глаза, не упуская ни единого шанса. Я даже попыталась признаться ему в любви, отправив любовную записку, после чего он стал меня избегать, а я уже не рисковала открыто проходить мимо.

Подруги

Лет до 10 мы дружили «все вместе». Если одна девочка не могла пойти гулять, можно было зайти за другой. Чаще всего компании были смешанными: девчонки и мальчишки играли вместе. К тому же, на нашем поселке компания была не только разнополой, но и разновозрастной: третьеклассники местной начальной школы играли в прятки и догонялки наравне с учениками 7-го класса. Никто не пытался никого прогнать, не обзывался «мелюзгой», и наши родители тоже не были против, чтобы маленькие дети водились с подростками. Так же было и в школе: несмотря на то, что с кем-то мы общались больше, с кем-то меньше, в целом все же царила атмосфера общего дружелюбия.

Все изменилось к 5-му классу. В средней школе уже нельзя было без лучшей подружки. Весь наш класс пошел в одну и ту же школу, но теперь мы учились под разными буквами. Лишь четыре девочки с нашего поселка попали в класс «Б», вся остальные наши прежние одноклассники – в «В». Теперь с нами учились ребята из города и других деревень. И оказавшись в новом коллективе, каждый из нас столкнулся с тем, что теперь он знает лишь нескольких человек, а с остальными не знаком.

Так и получилось, что мы разбились на небольшие кучки. Нет, конечно, постепенно мы знакомились друг с другом, начинали общаться, но кто-то всегда был ближе, чем остальные. Из трех девочек, попавших в один класс со мной, ближе всех мне была Надя. Конечно, в 5-м и 6-м классах нас еще рассаживали учителя по стандартному принципу «мальчик-девочка». И мы с подругой не могли сидеть за одной партой. Но сидели рядом, прямо друг за другом. На уроках улучали момент переглянуться, переброситься парой фраз и посмеяться, а на переменах и вовсе не расставались.

Надюха жила на соседней улице. Если наш поселок существовал достаточно изолированно, то их улица и вовсе располагалась на отшибе. Пройти к ним можно было только через гаражи или сады. По вечерам ходить было страшно. Поэтому мы редко могли гулять вместе по вечерам. К тому же, я училась в музыкальной школе и часто возвращалась домой гораздо позже подружки. Зимой в 5-6 часов вечера было уже совсем темно, и ходить мимо гаражей, где всего пару лет назад жестоко убили подростка, родители нам не разрешали. Тем не менее, если выпадала возможность увидеться, мы обязательно ее использовали. Катались вместе с горки по выходным или заходили друг к другу в гости, а потом провожали друг друга, позвав с собой маму или папу. Родители, как могли, поощряли нашу дружбу и всегда с радостью пускали домой.