Моя Родина – смерть

Орда расположилась на ночлег, выбрав для него подходящее место – утоптанную некими внушительными слоноподобными зверями поляну, с двух сторон окружённую красными скалами – клыками вампира, проткнувшими по-прежнему, несмотря на её набитое состояние, биологически активную почву. Между скалами они поставили изгородь, изготовленную на скорую руку из ветвей ядовитых колючек и связанных между собой фосфоресцирующими во тьме ночи лианами. В центре лагеря разожгли большой костёр и, накрывшись шкурами, троглодиты улеглись вокруг, оставив трёх часовых, в чьи обязанности входило – поддерживать огонь и следить за джунглями.

Охотник подошёл с подветренной стороны: дикари имели отменный нюх, а сражаться со всей ордой в планы Сила сегодня не входило. Обладая даром телепатии, троглодиты часовые за считанные секунды могли разбудить всех. Сил встал за два шага от самопальной колючей изгороди, прячась во тьме первобытной ночи. Джунгли дышали далёким рёвом и близким писком, предсмертным визгом добычи и свирепым рычанием одерживающего кровавую победу хищника. Всё вокруг шуршало, бегало, жило одним моментом. Вокруг не было будущего, а недовольно урчало и кричало лишь зыбкое настоящее. Ощущение близкое к бытию червя в открытой незаживающей ране на теле перманентно страдающего мироздания.

Оставалось вызвать вождя и сделать так, чтобы другие члены стаи не забеспокоились, а часовые ничего не заметили. С последним Сил справился довольно быстро, отведя их взгляды в сторону противоположную его появлению. Мысленный щуп охотника проник сквозь крепкие кости черепа вождя и разбудил его, что оказалось не так уж сложно: троглодиты всегда пребывали в напряжённом ожидании, и лёгкая вуаль сна прикрывала свечу сознания, а не гасила её. И всё же пользуясь дремотным состоянием своего будущего противника, Сил внушил вождю сильное желание встать и покинуть круг света, углубиться в джунгли, а заодно, на случай внезапных взбрыков дикого духа троглодита, заставил его мочевой пузырь раздуться и заныть от желания извергнуть содержимое наружу.

Поначалу на тихое жужжание в голове, в районе лба, вождь не обратил внимания. Он открыл один глаз и сквозь пламя огня посмотрел на спины часовых. Те, отвернувшись от лежащих вповалку соплеменников, за чем-то внимательно наблюдали. Вождь ничего такого тревожного (как при нападении плотоядного зверя, или людей из враждебных племён) не чувствовал. Он и сам не заметил, как очутился на четвереньках, затем привстал и так на полусогнутых кривых мощных ногах бесшумно поплёлся в противоположную сторону той, куда смотрела ночная стража. Но вот дубину, его сучковатую, обтыканную кусками обсидиана, он с собой прихватить не забыл. То, что он сейчас делал, было неправильно. Отправляться одному в темноту леса, даже такому отчаянному войну, как он, означало почти то же самое, что проситься на постой в домину к самой смерти. Но противиться желанию покинуть семью он не мог: желание выйти из освещённого огнём защитного круга оказалось сильнее его воли.

Вождь перепрыгнул колючки и дальше, ничуть не скрываясь, пошёл вглубь джунглей. Он точно знал, куда идти, но не знал места, в которое идёт. Его словно тащили на верёвочке – на тонкой, но чертовски прочной верёвочке. Из-под его подошв разбегались кривые порождения больного разума – ночные насекомые. Они жалили и кусались, но их жвала не могли пробить толстой кожи троглодита: он привык к ним, как и нарочито не замечал бесчисленные огоньки глаз мелких острозубых зверьков, влажно поблёскивающих из ветвей, травы и нор. Его на соседней, с той, на которой он разбил становище, поляне ждал большой зверь. Он понял это на половине пути. Мозг, подстёгиваемый первородными инстинктами, заработал на полную силу, и троглодит догадался для чего его зовут (а то, что его звали, он теперь не сомневался), но он не стал сопротивляться. Вождь хотел помериться силой: биться с сильным врагом один на один – это почётно, особенно если твой противник существо из легенд, бог, сошедший со звёздного неба.

Непостижимым образом, с помощью обратной связи, троглодит смог узреть часть того мира откуда за ним пришёл охотник, а может быть, Сил и не был против, чтобы показать ему немного больше того, чего он мог бы за всю свою недолгую жизнь в джунглях увидеть. Троглодит после увиденного красочного краешка мыслей охотника окончательно уверовал в истории, рассказываемые ему и всей орде, в детстве старейшинами – истории про духов рода, злых великанов и бога Грома. Именно за него он и принял Сила – за бога громовержца, спустившегося на землю специально чтобы испытать его силу. Вождь хотел биться с великаном, а встретил его лишь человек ненамного его выше ростом. Это поразило вождя и заставило ещё больше уважать бога Грома, поступившего так хитро (это качество живых существ его всегда особенно впечатляло) и принявшего вид обычного, ничем не выдающегося, кроме своей чудной одежды, мужа.

Предисловий не нужно. Противникам всё ясно без слов – либо ты, либо тебя. Будто взвешивая в руке свою дубину, троглодит, наклонившись вперёд, сгорбившись, пошёл в атаку. Сейчас он находился в десяти шагах, а через долю секунды наносил первый удар дубиной. Сил, приятно удивлённый такой прытью, едва успел пригнуться и убрать голову, сумев уберечь ясное сознание от столкновения с увесистой деревяшкой. ВЖИИИХ! Мимо. ВЖИИИХ ШИИИХ ШМЯК! Тройной выпад и дубина своим боевым бугристым концом уходит на половину во влажную землю, выбивая брызги живой грязи и личинок на месте, где за мгновение до этого присел Сил. Зайдя сбоку, охотник по крутой дуге послал ногу в голову человеку джунглей. Любой бы на его месте, получивший столь внушительную плюху в район уха, свалился бы замертво. Троглодит имел действительно крепкие кости. Череп смачно хрустнул, но выдержал. Вождь осклабился, словно разозлённый неудачей волк, бросил в охотника дубину, с места перекувырнулся через голову и вцепился двумя своими мясистыми лапами ему в ногу. Дубина просвистела мимо, а охотник оказался придавленный тушей троглодита, с неестественно вывернутой ногой заведённой ему в район шеи.

Неожиданность. Связки такой перегруз выдержали, пострадало самолюбие. Троглодит рыкал и тянулся оскаленным острозубым ртом к его горлу. Сил левой рукой подтянул свободную правую ногу и упругим барьером поместил её под подбородок напирающему в алчном порыве вождю; одновременно с этим он схватил за дикарский загривок троглодита, взяв его на удушающий. Неустойчивое положение разрушил вождь, он, хрипя, с раздавленным кадыком свалился на бок, отпустил схваченную им ногу и, уперевшись всеми четырьмя освободившимися конечностями, вкрутился Силу в живот и пах – разорвал захват, снова вскочил на ноги и замахал кулаками, пытаясь попасть по Силу, казавшемуся ему перевоплотившимся в собственную тень мифическим бесплотным существом. От невесомого духа Сила отличала способность наносить удары в ответ. Их урон сказывался на тёмном лице троглодита. Оно перекосилось, надулось и треснуло. Потекли розовые сопли юшки.

Охотник целился только в лицо, бить по туловищу оказалось нерезультативным: мощный каркас, состоящий из упругих сильных мышц и толстых рёбер, хорошо защищал внутренние органы от нокаута. Но, естественно, зверь не сдавался, он как будто и не замечал нанесённых ему травм, прыгал так же активно, как и вначале; только, пожалуй, эффекта неожиданности теперь вождю не хватало. Сил был готов к любым кульбитам первобытного человека, предвидел все его выходки и отражал их, буравя злую рожу кулаками в ответ. Привыкнув к дикому и необузданному ведению боя троглодитом, Сил бил на выбор – снизу, с разворота, сбоку, в прыжке, круша крепкие кости локтями, коленями и лбом.

Троглодит впал в неистовство – попёр вперёд и нарвался на правый прямой точно в челюсть. Он покачнулся и опустился на одно колено. Сил, празднуя победу, ударил подъёмом ноги в голову и, оттолкнувшись, полетел вперёд, выставив колено, нацеленное прямо в висок. За сантиметр до встречи с косматой головой колено Сила, подхваченное снизу, взмыло ввысь, и он, увлекшей его стихией, пушинкой закувыркался в воздухе. Троглодит, плюя на мнимую свою дремучесть, подстроил Силу ловушку, скрыв свои намеренья за мельтешением невнятных образов в сознании: он притворился потрясённым и поймал в ловушку бога Грома. Сила впечатали в землю, брутально вбив головой в шевелящейся грунтовый жир.

Ничего страшного. Но проигрыш!!! Пускай и эпизода, но такого давно уже не случалось. Охотник, если не разозлился, то возбудился. Ловко вывернувшись из медвежьих объятий агрессора, он шарахнул его основанием ладони в ухо. Плюха удалась, тянула на приз года за силу и быстроту исполнения. Сымитировал проход в ноги, получил по хребту сдвоенной кувалдой кулаков, проскользнул под подмышкой, и зашёл с тыла, вскочив на спину первобытному человеку. От удушающего Сил отказался сразу: не такого завершения схватки он хотел. Обхватив башку руками, взяв её в плотный захват, охотник начал сдавливать-сдавливать-сдавливать. Троглодит метался и катался по поляне, словно раненный зверь, но так и не смог освободиться от своего наездника-насильника.