Моя рыжая проблема

Ну а третий, завершающий этап — спихнуть пинками рыжего со своей части постели и избежать ответных тычков… Последнее, надо признаться, не удавалось почти никогда.

— Тебе нужно походить к направляющим удар, Трикси, — нахально посоветовал он, пока я ощупывала собственное запястье, пытаясь понять, что там хрустнуло. — Давай я тебя поучу?

— Нет, спасибо, — очень вежливо ответила я.

При одной мысли о том, что придется взвалить на себя дополнительную нагрузку, в затылке начинало противно ныть. Прошло около двух недель с той знаменательной ночи, когда мне удалось создать кофейную ягоду, но мастер Ригуми тогда отреагировал на мое достижение, мягко говоря, странно:

— Ты пошла по трудному пути, Трикси-кан. — Подведенные ярко-алым губы слегка изогнулись, намечая одобрительную улыбку, но тяжелый, пронизывающий взгляд откровенно пугал. — Ты в этом не одинока. Горячее желание обладать чем-либо очень скоро приносит результаты. Но для мага жадность губительна. Магия должна проистекать из желания сотворить нечто новое. Не из гордости, не из жажды обладания, не из ненасытности. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Да, — соврала я, хотя совершенно не понимала, что общего между гордостью, жадностью и стремлением обладать.

— Однажды поймешь, — ответил Ригуми Шаа туманно. — Жадность требует все больше, гордость требует все больше. И быстрее. Ты не заметишь, как начнешь отбрасывать то, что покажется тебе лишним, замедляющим движение. Но когда ты овеществляешь ничто, лишнего не бывает. Как ты думаешь, Трикси-кан, почему в Лагоне так мало запретов для учеников и подмастерьев? — вдруг резко сменил он тему.

— Мм… Традиции? — осторожно предположила я.

— У всякой традиции есть причины, пусть иногда их забывают, — неодобрительно сузил глаза мастер. Я почувствовала себя идиоткой и варваркой, которой, без сомнений, и являлась. — У этой — всего две. Первая: запретное влечет. Вторая: крепче всего те правила, что ты сама для себя устанавливаешь. Подумай об этом, Трикси-кан. И о том, почему овеществить страстно желаемое — трудный путь.

Разумеется, я пообещала. Но сдержать слово не смогла, потому что попросту некогда было думать. Маронг продолжал отлеживаться, и мной вплотную занялся Итасэ Ран. И сразу же вспомнились рассказы о воплощенной мечте… по ассоциации, ведь этот человек оказался, скорее, овеществленным кошмаром. Требовательный, как дорогая кузина Лоран в поисках идеальной красной помады; неутомимый, как Тейт в худшие — лучшие? — свои дни; беспощадный к ученикам, как моя обожаемая мамочка — к неудачным образцам.

Разговор с мастером произошел около десяти дней назад. И с тех пор я вкалывала, как проклятая, с утра до поздней ночи. Итасэ заставлял меня приходить в мастерскую одной из первых и сразу же создавать иллюзию яркого солнечного света в той части пещеры, где мы посадили кофейное зерно. Затем он усаживался напротив и начинались истязания. Итасэ показывал какой-нибудь образ, затем развеивал, а я должна была воспроизвести увиденное, но не сразу, а постепенно, послойно… И тут начинался ад.

Если это было цветущее дерево, то сначала требовалось изобразить семечко, затем росток, постепенно крепнущий побег, набухающие почки, листья, растущие и опадающие, и только затем — цветы. Орнамент приходилось рисовать с нуля — белое поле, контур, каждый цвет по отдельности. Животные… О, тут Итасэ извращался по-разному! Иногда приходилось в буквальном смысле одевать скелет, иногда — растить питомца. Иллюзии получались в лучшем случае видимые, притронуться и ощутить текстуру можно было через раз. Ломались они от простого прикосновения; Итасэ позволял моим творениям просуществовать секунду или две, а затем безжалостно разрушал и давал новое задание.

И так — в медленном, мучительном темпе, много-много часов подряд.

Домой я приползала никакая. Ела, не чувствуя вкуса. В ванну ныряла раз в два дня в лучшем случае и обычно с утра. Какие тут дополнительные занятия, тем более рукопашным боем?

— Такое чувство, что он меня просто не хочет никуда вести, — пробормотала я, сгибая ноги и утыкаясь лицом в колени.

Тейт извернулся в одеялах и шустро подполз ко мне.

— Сильно устала?

— Угу. А еще в подробностях изучила анатомию этих, как их… инципов. Ну, панцирных слизней с глазками. Как бы теперь это все забыть, чтоб не снилось?

— Есть способ, — соблазнительно протянул Тейт, но я даже разозлиться не успела из-за несвоевременных приставаний, потому что он продолжил: — Подойди к мастеру Ригуми и скажи, что хочешь на побережье прямо сейчас.

Змея скепсиса подняла голову и зашипела — с явным таким сомнением.

— И он согласится?

— Обещал же! — Рыжий боднул меня в плечо, потерся виском. — Хуже не будет.

Что ж, определенная логика в этом есть.

В мастерскую я шла как на заклание. Даже перед защитой проекта не было такого чувства обреченности и, как выразился Тейт, «грядущей задницы». Но выходных и праздников в Лагоне не знали, так что свет на горизонте не брезжил… Тут либо надо взять все в свои руки и самолично устроить передышку, либо смириться и тихо сдохнуть где-нибудь в нише.

Последнее в мои планы точно не входило.

Как ни странно, мастер Ригуми вовсе не разозлился, услышав наглую просьбу. Он внимательно выслушал меня, затем жестом отослал Итасэ Рана и воздвиг ширму, отделяющую нас от остальной пещеры. Мысленные голоса как отрезало; возникло четкое ощущение, что тонкая, словно бумажная стенка — нечто большее, чем можно разглядеть невооруженным глазом.

— Трикси-кан, сядь, — приказал он. Я оглянулась в поисках подушек, не нашла и просто подогнула под себя ноги. — Вижу, губительность спешки ты осознала. Наглядный урок?

Я почувствовала, что закипаю. Хорошенький эксперимент, ничего не скажешь. И вполне согласуется с бытующим в Лагоне мнением, что глупые ученики лучше усваивают правила на своей шкуре.

— Да, вполне.

— Гнев — плохой спутник для мага. — Ригуми Шаа и бровью не повел. — Но желание показать, сколь губительна спешка, — не единственная причина. Ты привлекла внимание мастера Эфанги. И он не самый терпеливый человек.

Горло у меня мгновенно пересохло.

— Это… опасно?

Ригуми Шаа сузил глаза. Разум его сейчас точно источал холод.

— Не для тебя.

«Думай, Трикси». Приказ так и не прозвучал, но он подразумевался.

Рассуждай логически, действуй рационально, ожидай худшего… Итак, если Эфангу заинтересовали мои псионические способности, то действительно мне самой вряд ли что-то угрожает. На любезное предложение сменить мастера я ответила отказом. Значит, нужно либо похитить меня — не лучшее решение после инцидента с Арингой, — либо заставить передумать. И слабое место, рычаг для шантажа просматривается только один.

Рыжий.

— Он может сделать что-то плохое Тейту? — спросила я, понизив голос. Пульс зачастил.

Мастер Ригуми задумчиво прикусил губу; яркая алая краска смазалась.

— У тебя двойственное положение, Трикси-кан. Ты ученица, но ты же и добыча. И останешься ею, пока кто-то не настроит тебя под себя, — произнес он так же холодно и отстраненно, как всегда. Но если раньше это раздражало, то теперь обезличенность словно бы смягчала жесткий смысл. — И Танеси Тейт сейчас на это не пойдет. Значит, у мастера Эфанги остается удобный путь, чтобы забрать тебя.