Моя сказка

— А теперь объясни, в чём разница! — надвинулся на Фернана Эймери, закрыв за собой дверь. — Впервые, что ли? Мы всегда могли разобрать его любую красотку по частям, хоть следуя анатомическому атласу. А сейчас ты мне не дал даже рта открыть, а ведь я ничего такого не сказал!

— Ты сказал, — ответил Фернан, медленно шагая по каменным плитам двора к ближайшему бассейну с фонтаном. — И сказал лишнее. Потому что такое не обсуждается.

— Что именно не обсуждается?! — рассердился Эймери. — Не изображай из себя таинственного и всепонимающего! Объясни! Или объяснить — для тебя проблема?!

— Не ори. Если бы ты пригляделся к Норману, ты бы всё понял. Да и сказал он довольно прозрачно… Понимаешь, Эймери, когда человек начинает испытывать настоящее чувство, ему как-то… — Фернан улыбнулся и сел на бортик бассейна. — Как-то неприятно, когда обсуждают предмет его чувства.

Эймери захлопал глазами.

— Ты же не хочешь сказать…

Пронзительный девичий крик прервал его речь.

Оба взглянули на аллею справа. Та самая рыжеволосая воительница стояла с двумя мечами перед какой-то толстой светловолосой девицей и не пускала её, когда та металась то в одну, то в другую сторону, пытаясь её обойти. Вот эта толстушка и визжала.

Парни переглянулись.

— Кхм, кажется, волей-неволей, но придётся познакомиться с этой компанией поближе, — пожал плечами вскочивший на ноги Фернан.

Они подоспели вовремя. Ещё пару секунд — и толстушка разрыдалась бы: таким угрожающе медленным шагом рыженькая уже пошла на неё.

— Что происходит? — ледяным тоном спросил Эймери.

Ему понравилось, как рыженькая держит мечи: хорошая позиция для бойца, который одним-единственным жестом предостерегает противника, что на его любое движение будет выпад.

Рыженькая опустила мечи и с нескрываемым неудовольствием покосилась на парней. А толстушка воспользовалась моментом и, испуганно привизгивая на ходу, кинулась с места происшествия… Фернан мягко переспросил:

— Так что произошло? Почему вы подняли боевое оружие на студентку?

— Личные счёты, — буркнула рыженькая, разворачиваясь лицом к ним и вкладывая мечи в набедренные и наспинные ножны. Наспинные она слегка приподняла снизу, причём Эймери понравилось, как небрежно и привычно она это сделала. Рыженькая ему вообще нравилась. Сам из боевого рода, он любовался её отточенными движениями… И неожиданно подумал, что тоже не хотел бы обсуждать — даже с друзьями! — стать и внешность этой девушки.

— Это не ответ, — невозмутимо сказал Фернан.

— Я нарушила правила? — хмуро спросила рыженькая. — Ответ на ваш вопрос — нет. Не поднимала я против неё оружия. Только попугать хотела. Пошутила, — сквозь зубы процедила она. — Так что не приставайте!

Рыженькая чётко развернулась и жёстким шагом направилась в сторону, противоположную сбежавшей толстушке. Парни переглянулись и без лишних слов поспешили в деканат. Любопытство заело. Через полчаса они знали, что рыженькая угрожала сводной сестре той самой хорошенькой травницы, на которую запал Норман. Любопытство Эймери разгорелось больше. Есть ли связь между травницей и рыженькой? Может, они подруги? Или эта ссора не имела отношения к травнице? Фернан отмалчивался и то и дело морщился, словно о чём-то усиленно размышлял. Парни вернулись к бассейну и принялись нетерпеливо ожидать принца с занятий…

… Синд открыла дверь апартаментов, грустно думая о том, что сейчас придётся вымывать свою комнатушку от присутствия ночных гостей. Но перед тем придётся снова осмотреть апартаменты и проверить, не грозит ли новая уборка.

Только ступила пару шагов, как услышала твёрдый стук каблуков. Сёстры дома? Опять прогуляли свои занятия?

— Явилась? — презрительно сказала Ивет, со злобой глядя на неё.

Синд удивилась: странно, вроде она ещё ни в чём не провинилась. Или сёстры что-то задумали, а она помешала? Или… Что она сделала не так? В уме закрутилось: уборка, стирка, глаженье, мытьё полов и посуды… Что она сделала не то?.. Сердце застучало тревожно и быстро-быстро… Не успела додумать, как сестра подошла очень близко.

От хлёсткой пощёчины Синд чуть не упала. Не оттого что больно и сильно — от неожиданности. Руки к лицу взметнуть не успела — голова мотнулась от другой пощёчины, а щёку обожгло остро заточенными ногтями. Второй удар оказался очень сильным. Внутри носа что-то больно хлюпнуло… Но сестру не остановило даже, что теперь лицо сводной сестры защищено ладонями.

— Это тебе за меня, гадина! — приговаривала Ивет с каждым ударом. Синд вынужденно пятилась, уже не в силах закрыться полностью: приходилось оттирать кровь, бежавшую из носа и разбитой губы. — Это тебе за Лунет! Это тебе за то, что баронета увела, гадина! За то, что он сегодня пришёл и расспрашивал, как написать нашей матери официальное предложение, ты — гадина! Змею пригрели — мама правильно говорила! Кормим, одеваем, сдохнуть с голоду не даём! И чем ты нам отвечаешь на это?! Гадина!

— Иве-ет! — с гнусавым рёвом ворвалась в апартаменты Лунет и остановилась, мокрая от слёз. Когда до неё дошла ситуация в прихожей, она набычилась и решительно присоединилась к сестре.

… Разозлённая неприятным открытием (она нечаянно подсмотрела, как Лунет расписывается в ведомости у старосты травников), Мартина еле дождалась парней с их занятий. Сначала она заскочила в аудиторию магов-стихийников, потом Рик вызвал Александра — и только затем рыженькая воительница выпустила пар:

— Нет, вы представляете?! Синд не получает стипендии, хотя она ей положена! Знаете, кто получает вместо неё?! По личной доверенности! Эта белёсая мокрица — Лунет!

— Что-о?! — поразился и Александр.

— Вам не кажется, что пора разобраться, что происходит?! — крикнула Мартина. — Мы же, в конце концов, одна компания! Мы не собираемся выдавать её тайн, но мы можем хоть в чём-то помочь Синд! Слушайте, давайте сходим к ней и разберёмся раз и навсегда, что происходит!

— Но Мартина! В такие дела нельзя вмешиваться! — напомнил Бреки.

— Бреки, в такие — как раз можно и нужно! — рявкнула Мартина. — Вы, будущие мужчины, хоть раз смотрели на ноги Синд? Вы видели её ботинки, которые она так любовно перетянула тонкой проволокой, да ещё сделала это красиво, переплела — типа, красоту наводила? Изящно получилось — да?! А Синд сделала это, чтобы не видно было, как отваливается подошва! Ей ходить не в чем, а вы говорите — нельзя вмешиваться?! Всё! Как хотите, а я побежала разбираться с этими двумя мокрицами!

— Подожди, я с тобой! — бросился следом Рик.

Остальные промолчали, догоняя рыженькую, которая летела, несмотря на всегдашний комплект боевого мага, утяжеляющий её.

… На этот раз она не спрыгнула, а выпала из окна на подставленное сплетение ветвей и листьев. Ветви спружинили, а потом медленно прогнулись, помогая безвольному телу осторожно съехать на землю. Кусты, привычные к магии Синд, и без неё поняли, что девушка должна быть спрятана.

Полежав немного, хрипло дыша ртом — нос распух и забит застывающей кровью, Синд перевернулась на живот. Мысли путались, но одна, упрямая, не давала совсем потерять сознание: «Мне бы только до леса добраться…» А до леса добираться — надо пройти каменный двор вокруг общежития. Тяжело. Но зато доберётся до лужайки при опушке!.. Чуть не заплакав от слабости в избитом теле, девушка напомнила себе, что плакать тоже нельзя: лопнувшую на лице кожу будет щипать от слёзной соли. «Ничего, — думала она сквозь пропадающие перед глазами и снова появляющиеся ветви калины. — Мне бы только до леса добраться. А там меня никто не найдёт, и до утра я успею…» Перед глазами снова потемнело. Что-то сегодня сёстры очень уж разозлились… Сдался им этот толстяк… Правда, он единственный отпрыск и наследник обширных земель… Но быть его женой… Старшие сёстры тоже дурёхи, если думают…

Синд напряглась, привстала на колени. Хватит ли сил на заклинание невидимости? Хотя бы на те несколько шагов, которые помогут ей пересечь двор общежития… Пересохшим ртом она прошептала, выталкивая слова, заклинание. Перед глазами помутнел свет фонаря, только что качавшийся маятником перед нею из-за постоянного головокружения. Девушка, цепляясь за ветви, сумела встать — и побрела к лесу. Как он был близко вчера, когда ей всего лишь хотелось спать! И как он сегодня далеко…

Ноги босые… Приятно идти по гладким каменным плитам, ступая горячими стопами по прохладному. Только вот сил маловато, и томит страх, как бы кто-нибудь из магов-стихийников не почувствовал в пространстве её заклинания…