Моя Теневая Империя

— Нет-нет, что вы… — напрягся Калугин. — Ладно, вы правы, Константин. Но постарайтесь, по крайней мере, общаться с остальными… чуть помягче.

— Это можно, — кивнул я.

Покидая зал заседаний, я прикинул дальнейший план действий. Как ни странно, но Калугин прав. Такими речами я быстро завладею умами запечатанных, но навлеку на себе лишнее внимание бюро.

А значит, нужно начинать действовать точечно — выбирать слабое звено и беседовать с тёмным магом за пределами собраний.

— П-привет! — из-за угла появился Артемий Костровский. — Ты, кажется, Костя, верно?

А вот и первый кандидат!

— Он самый, Артемий, — кивнул я и протянул ему ладонь для рукопожатия. — Княжич Константин Владыкин.

— О… Ого! — воскликнул Артемий, ответив на рукопожатие трясущейся рукой. — Тогда, наверное, мне стоит обращаться на «вы». Всё-таки я барон…

— На это мне как-то плевать, если честно, — фыркнул я. — Хоть конюх. Либо общаемся на «ты», либо не общаемся вовсе.

— Прости! — замахал руками Артемий. — Просто… Ты очень меня впечатлил своей речью. Такая выдержка! Не знаю, как ты до сих пор не поддался на уговоры тёмной магии. Если бы призраки не пугали меня, а предлагали способ снять печать… Стыдно признаться, но, думаю, я бы согласился.

Рыбка заглотила червячка. Осталось немного дожать.

— Об этом лучше поговорим снаружи. Вряд ли сотрудники бюро обрадуются, что мы обсуждаем тёмную магию за пределами стен зала собраний, — сказал я.

— Да, конечно! — кивнул Артемий. — Можем попить чаю. С меня чай, с тебя рассказ о своей борьбе с тёмным началом. Как тебе такое?

— Честная сделка. Только чай я на дух не переношу, — усмехнулся я. — Обойдусь обычной водой.

И яду. Много яду.

* * *

Анатолий Калугин набрал номер Фёдора Ильича Зубова.

— Да, Анатолий Юрьевич? — устало ответил Зубов. — Чего хотели?

— Фёдор Ильич, прошу прощения, что бужу вас после дежурства, но у мне срочно нужно кое-что с вами обсудить. Это касается Владыкина.

— Романа?

— Нет, Константина, — напомнил Калугин. — Кажется, он — ваш клиент.

— А, младший Владыкин… Ну-ну. Я установил ему печать. Сейчас он должен отлёживаться дома.

— Дело в том, что он уже начал посещать собрания. И меня очень беспокоит его состояние, — заявил Калугин. — Боюсь, что тёмная магия берёт над ним верх.

— Вы, как всегда, преувеличиваете, Анатолий Юрьевич, — хмыкнул Зубов. — Я не мелочился и поставил ему очень мощную печать. Она скорее его убьёт, чем позволит тёмному началу вновь взять под контроль тело.

— Вот как? — удивился Калугин. — А можно как-то проверить, правильно ли поставлена печать?

— Вы сомневаетесь в моём мастерстве? — разозлился Зубов.

— Нет, что вы! Я просто…

— Её уже не проверить, Анатолий Юрьевич. Она за сутки сливается с телом, — сказал Зубов. — Вы сами-то свою чувствуете?

— Нет… Но я долго практиковался, чтобы подавить свою тёмную магию! — оправдался Калугин.

— Поэтому вас и оставили консультантом в бюро. Так что переставайте мучить меня паранойей. Роман Владыкин живёт в одном доме с Константином. Он дополнительно проконтролирует, если вас это успокоит. А мне больше не звоните. Дайте отоспаться…

Зубов положил трубку.

Анатолий Калугин сжал телефон в руках, а затем с яростью пнул ногой стул, отправив его в полёт через весь зал собраний.

— Значит, придётся всё делать самому… — процедил он сквозь зубы.

* * *

— А что это у тебя, Константин? — спросил Артемий Костровский, заметив, как я капаю в свой стакан с водой яд.

— Сироп от кашля, — коротко ответил я.

Интересно, Валера уже заметил, что я стащил у него из-под носа пузырёк с ядом? Наверняка обнаружил пропажу и теперь бесится. Но потеря не велика. Он может выделить сколько угодно яда с помощью своей магии, а мне нужно заново вырабатывать иммунитет ко всем видам отрав. Хоть прошлый глоток и прошёл для меня безболезненно, голову всё-таки немного кружит.

Мы с Костровским сидели в кафе в двух кварталах от штаба бюро. Артемий заказал себя какую-то бурду, которую светлые называют чаем.

Чай без кладбищенской травы — не чай. Не говоря уже о проклятом сахаре, который современники добавляют во всё подряд.

— Ты хотел узнать, как мне удаётся бороться с тёмной магией? — начал разговор я. — А что, если я скажу тебе, что я и вовсе с ней не борюсь?

Скажу прямо. Если Артемий отреагирует слишком остро, отшучусь. Раз он позвал меня побеседовать, значит, готов к непростому разговору. Если бы парня интересовал только вопрос избавления от тёмных сил, он бы сейчас докучал Калугину, но не мне.

— Но как же тогда? — заикнулся он. — Ты сказал, что видишь мертвецов и духов. Выходит, до запечатывания ты был некромантом?

— Ага, — кивнул я. — Воскресил сам себя прямо на собственных похоронах. Считаешь, не стоило этого делать?

— Нет, почему же, просто… — Артемий дождался, когда официант отойдёт от нас подальше, и добавил уже шёпотом: — Эта магия опасна. Нам нельзя ею пользоваться.

— А магия молний не опасна? — пожал плечами я. — Или пиромантия? Воспламенение людей проходит без вреда для здоровья?

— Но это ведь совсем другое, — с сомнением, ответил он.

— Это — одно и то же, — сказал я и ударил кулаком по столу. — Тебя не смущает, какую работу предлагают запечатанным? Какое будущее сулят?

— Да, не очень перспективно, но всё же…

— Таскать ящики! — всплеснул руками я. — Вот твой отец — чем он занимается?

— Мы относимся к клану князя Медникова, — ответил Артемий. — Мой отец работает в его казначействе.

— И если бы в тебе не проснулась тёмная магия, ты бы унаследовал должность отца, верно? — уточнил я.

— Да, скорее всего, — кивнул Артемий.

— Но теперь тебе придётся выполнять самую грязную работу. А всё потому, что природа дала тебе свой дар, который никем больше не ценится, — сказал я. — Ты не лучше и не хуже любого другого мага.

— Но разве тёмная магия не сводит людей с ума? — спросил он.

— Кто тебе ляпнул эту чушь? — возмутился я. — Ты думаешь, что тёмная магия автоматически делает тебя плохим человеком? Нет. Плохим человека делают помыслы, а не его врождённый потенциал.