Моя в наказание
Шрифт:
— Здравствуйте, я бронировала столик на двоих. На Айлин.
— Вы будете вдвоем с очаровательной леди?
— Да.
Администратор кивает и указывает нам в сторону зала. Провожает лично. Ведет себя очень галантно. Дает прочувствовать свою важность и неслучайность в этом месте.
Мы с Сафи крутим головами. Рассматриваем красивый интерьер, держимся за руки. Взволнованы, думаю, одинаково.
— Прошу, — мужчина помогает устроиться моей малышке. Отодвигает стул для меня. — Если очаровательная леди хочет, мы можем пройти к витрине с нашими десертами и выбрать то, что будет по вкусу…
— Я —
Дочка уточняет, мы с администратором в унисон легонько кашляем. Тиран, господи… У меня растет требующий к себе безоговорочного уважения тиран.
— Только хотел поинтересоваться. Спасибо, что опередили, госпожа Сафие.
— Спасибо вам большое, мы обязательно подойдем к витрине, но можно нам для начала куриный бульон? Два бульона.
Обмениваемся с мужчиной понимающими взглядами. Он кивает.
— Конечно.
— И кофе. Крепкий.
Приняв быстрый заказ — уходит. Сафие ерзает на стуле и смотрит вокруг. Я — на нее. Если честно, есть совсем не хочу. Два бульона взяла только из-за всё тех же слов Айдара про худобу. Надеюсь, Сафичка хотя бы половину порции съест прежде, чем настоит на законном праве уплетать безлимитные десерты.
— Тут красиво, анне… — Улыбаюсь. — Почти как там, куда Айдар нас возил. — Еще раз — со вздохом.
Ладно-ладно. Я смирюсь когда-то. Нет ничего лучше чем то, что делает, дарит, куда водит и что показывает Айдар.
Для меня, если честно, тоже.
— Я, кстати, тебе не сказала, ма-а-а-ам, а вообще… Мне Даня… — Сафи тянется к столу. Сжимает пальчиками усланный скатертью край и переходит на шепоток. Я подаюсь навстречу. Обожаю ее сплетни. Вырастет, уедет от меня куда-то — будем часами на телефоне висеть, я уверена.
Слушаю внимательно рассказ, а у самой висок как будто чешется. И скула. И щека. Руку пощипывает. Я даже несколько раз тянусь к ней и вожу по коже. Успокаиваю.
Но ощущение не проходит и не проходит.
Отвлекает. Немного даже душит.
Сеет тревогу.
Смысл предложений с забавно расставленными в них детскими словечками становится сложно уловить. Я увожу взгляд от Сафи чуть в сторону.
И ещё чуть… И еще.
Сафие громко смеется, я по инерции тоже растягиваю губы, а у самой сердце обрывается. Над чем мы смеемся — не знаю.
Зато вижу Айдара. Он задумчиво палит на нас.
И вроде бы обрадуйся, Айка! Аллах вас снова сводит! Но дело в том, что за столиком он не один, а с женщиной.
Отвожу взгляд и стараюсь незаметно продышаться. Напротив Айдара сидит Магда Миллер. А у меня то ли давление скачет, то ли что…
Даже изображение перед глазами расплывается.
Чтобы взять себя в руки, тянусь за водой и пью. Стараюсь снова включиться в разговор с дочерью.
Интуиция кричит: давать Сафие понять, что здесь её любимый Айдар, не стоит.
Зачем-то тешу себя надеждой, что ни Сафи отца не заметит, ни Магдалина — нас. Мы-то с Айдаром лицами друг к другу. А вот они — спинами.
— Анне, ты меня слушаешь?
— Слушаю, ханым, конечно…
На самом деле, через слово. И вопросы задаю невпопад. Реагирую тупо. Но просто… В голове так много мыслей.
С ней он в ресторане, а со мной…
Вот для чего она накрасить просила…
Встреча
важная. Я тоже для него крашусь.А в прошлые разы это тоже было с ним?
Разом вспоминаю все разговоры о Салманове, которые велись Миллерами в моем ателье. Что он ездил к ним. Что на каждое событие был приглашен.
Чувствую себя вдруг оказавшейся посреди ледяного океана лягушкой. Мне и горячо, и холодно до ожогов. Скашиваю взгляд. Ловлю его — напряженный. Предостерегающий.
Он делает только больней. Это значит: не подходи? Стыдишься меня, да?
Нам приносят бульон. Я заставляю себя вспомнить, что главная моя роль в этой жизни — быть хорошей мамой. Возвращаю себя к Сафие. Запрещаю думать, смотреть, вспоминать вообще о столике на другом конце зала.
Но как же мне хочется, чтобы к ним присоединился третий! Как же хочется, господи… А третьего нет. Вместо этого я постепенно перестаю чувствовать взгляды. Видимо, Айдара увлекает разговор.
Для всех — мы друг-другу никто. Отчасти это именно моя невысказанная просьба Айдару.
Так чего ты ждешь, Айка? Хочешь ты чего?
Ты же знала, что у него дела с Миллерами. Может… О делах вот так?
Сама себе не верю, но права эмоционировать у меня нет. Когда-то из-за слишком сильных переживаний я потеряла молоко. Узнала, что Айдар со мной развелся. До сих пор живу с чувством вины перед Сафие. Сейчас такой силы эмоции испытывать себе запрещаю.
Мы с дочкой едим бульон. Он вкусный. Даже скорее всего чертовски вкусный, но каждую ложку я заталкиваю в себя силой. Тошнит. Неловко. Мерзко как-то.
Ты же знала, что кроме вас у него есть еще жизнь, Айка… Ты же знала…
Я не доедаю, а Сафие стараюсь уболтать. Но и тут ждет крах. Она показывает на мою тарелку и делает большие глаза. В итоге мы сходимся на половине порций. У нас забирают тарелки, приносят мой кофе.
Я пью его так жадно, как будто это может погасить разгарающийся против воли пожар внутри.
Я поставила блок, но он не работает…
— Госпожа Сафие, вы готовы пройти и выбрать со мной десерт?
К нам возвращается администратор, складывает руки на спиной, склоняется перед моей дочкой, а потом указывает на стеклянную витрину, за которой крутятся десерты на тарелочках.
Меня от одного вида тошнит. Взгляд снова соскальзывает на Айдара. Он слушает Магду. Смотрит на поверхность стола. Трогает ушко такой же чашки, как принесли мне.
Она, наверное, шутит. Губы моего бывшего мужа кривятся. Он усмехается, взгляд поднимется и задерживается на ее лице. Не выдерживаю. Соскальзываю.
Снова плывет. Жарко. Душно.
— Я в уборную отойду, вы побудете с… — Сбивчиво обращаюсь к незнакомому мне человеку. Может ему нельзя доверять, но мне… А кому мне еще доверять?
— Конечно. Пойдемте? — Сафие вкладывает свою ручку в протянутую навстречу мужскую. Спрыгивает со стула и они направляются к витрине.
А я снимаю салфетку и иду в туалет. Может вода поможет?
Может хоть что-то мне поможет?