Моя вторая мама (Сериал). Книга 2

–  Как красиво иногда могут звучать слова «влюбчивый характер», - в голосе Хуана Антонио чувствовалось негодование.

–  Неужели ты до сих пор этого не понял? Сейчас Моника, как никогда, нуждается в любви.

–  Ей не на что жаловаться, - Хуан Антонио явно не понимал беспокойства жены, - мы позаботимся о ней, поможем ей нормально жить в будущем.

Даниэла не собиралась уступать. Она изо всех сил старалась доказать мужу свою правоту, убедить его изменить отношение к Монике. Ей хотелось, чтобы он перестал строить из себя оскорбленного отца и не заставлял дочь страдать еще больше.

Однако Хуан Антонио упорно стоял на своем. Казалось, доводы жены не достигали его слуха. С каждой минутой он распалялся все больше:

–  Я не собираюсь утешать Монику! Я никогда ей ни в чем не отказывал. Я даже нашел для нее новую мать, чтобы она позаботилась о ее воспитании!

Это уже был камушек в огород Даниэлы. Она пристально посмотрела на мужа и спросила его неожиданно тихим голосом:

–  Хуан Антонио, зачем ты мне это говоришь?

Хуан Антонио понял, что зашел слишком далеко в своих упреках:

–  Прости меня, я так взволнован, что не отдаю отчета своим словам.

–  Я тебя понимаю. По-моему, эта наша первая ссора с тех пор, как мы поженились. Очень жаль, что она случилась именно сейчас, в такую минуту, когда мы должны поддерживать друг друга.

После разговора с мужем у Даниэлы стало немного легче на душе. Теперь она, по крайней мере, могла не беспокоиться о Хуане Антонио и Монике. «Ну хоть дома у меня будет спокойно, - думала Даниэла, садясь в машину, чтобы ехать в Дом моделей, - если, конечно, все это можно назвать спокойствием».

В последние три дня Даниэла почти не бывала здесь, ей пришлось временно поручить все текущие дела Джине и Росе. Сегодня она рассчитывала, наконец, задержаться в Доме моделей подольше. Ей необходимо было подготовиться к очередной рекламной кампании, которая была уже не за горами.

Однако, оказавшись в своем кабинете, Даниэла не могла сосредоточиться, все валилось у нее из рук. Мысль о том, что Альберто не оставляет Монику в покое, не выходила у нее из головы.

Даниэла отложила в сторону образцы рекламных проспектов, которые только что принесла ей Роса, и задумалась, опершись локтями на крышку стола. Ее раздумье длилось недолго. Даниэла встала, резким движением откинула волосы, как бы освобождаясь от сомнений, и быстрым шагом вышла в приемную.

Роса бросила на нее удивленный взгляд:

–  Вы уходите?

–  Да, у меня есть одно неотложное дело.

–  Когда вы вернетесь? Что я должна сказать сеньоре Джине, если она будет спрашивать о вас?

–  Не знаю, Роси, не знаю, - рассеянно ответила ей Даниэла, направляясь к выходу.

Даниэла вела машину и размышляла: «Вот уже третий раз, как я еду к Альберто на этой неделе. Не слишком ли много чести?» Даниэла повернула направо. Теперь до знакомого ей дома оставалось всего полтора квартала. Еще не поздно было передумать и повернуть обратно. Но ее решение было твердым: «Я должна в последний раз попытаться заставить его понять, что ему следует оставить Монику в покое. Ведь он когда-то был моим мужем. Может быть, в его душе осталась хоть капля уважения ко мне».

Даниэла оставила машину неподалеку от входа во двор и через несколько минут уже нажимала кнопку звонка той самой двери, у которой она стояла неделю назад. Дверь долго не открывали, наконец на пороге появился Альберто и отвесил ей шутливый поклон:

–  Твой приход очень кстати. Ты можешь приготовить мне завтрак, - Альберто сделал широкий жест, приглашая Даниэлу войти.

Даниэла посмотрела на его лицо. За прошедшие дни синяки под глазами приняли зловещий иссиня-желтый оттенок, а ссадины на лбу и на подбородке, казалось, светились в полумраке прихожей. Левое ухо Альберто слегка опухло и придавало ему какой-то придурковатый вид. На переносице образовался большой кровоподтек, напоминавший лесной орех.

«Да, здорово он его отделал», - подумала Даниэла с невольным уважением к мужу и проговорила:

–  Как видно, мы тогда еще не обо всем поговорили с тобой. Я узнала, что ты встречался с Моникой возле дома Маргариты.

–  Я ее очень люблю и не могу сидеть сложа руки, - Альберто вздохнул, было трудно понять, говорит ли он это всерьез или просто издевается над Даниэлой.

–  Ты просто напрасно тратишь время. Она не желает тебя видеть, - в голосе Даниэлы чувствовалось презрение, она прекрасно знала, что представляет собой ее бывший муж, и понимала всю лживость и лицемерие его слов.
– Альберто, Моника не виновата в том, что произошло между нами, - теперь Даниэла пыталась говорить спокойно.
– Я прошу тебя, не надо больше портить ей жизнь.

–  Но я же люблю ее. Я не могу забыть ее поцелуев, - Альберто напустил на себя горестный вид.
– Она еще совсем юная, но в ней столько страсти.

С этими словами Альберто слегка обнял Даниэлу за талию. Она резко отшатнулась:

–  Не смей прикасаться ко мне!
– Даниэла с силой оттолкнула от себя Альберто, который потерял равновесие и неловко опустился в стоявшее рядом кресло.

Даниэла больше не могла и не хотела сдерживать ярости, которая накопилась в ее душе за эти дни. В Альберто полетело все, что попадалось ей под руку: блокнот, какая-то книга, подушка от дивана.

Альберто, сидя в кресле, увертывался от летящих в его сторону предметов и пытался хоть как-то урезонить Даниэлу:

–  Ты с ума сошла! Что ты делаешь! Да успокойся же ты, наконец!

Он не выдержал, поднялся с кресла и закричал прямо в лицо Даниэле:

–  Кто ты такая, чтобы мне приказывать? Ты думала устроить себе счастливую жизнь, да? Ну нет, ты у меня заплатишь за все, что ты со мной сделала!

Неожиданно Альберто крепко схватил Даниэлу за плечи, прижал к себе так, что у нее перехватило дыхание, и попытался поцеловать. Даниэла отбивалась, как могла. Между ними возникла короткая схватка:

–  Пусти меня! Отпусти!
– Даниэла ударила Альберто локтем в солнечное сплетение.

Альберто вскрикнул от боли, но тут же с силой толкнул Даниэлу всем телом. От удара она повалилась навзничь и, падая, ударилась затылком о стол.

Альберто наклонился, дотронулся до ее лица, чуть приподнял ее за плечи и зловеще улыбнулся. Даниэла потеряла сознание.

Моника теперь часто навещала Маргариту. Ей нравилось бывать у нее дома, потому что рядом со своей подругой она чувствовала облегчение. У Маргариты ей никто не мешал оставаться наедине со своими мыслями. Маргарита, в отличие от Летисии, была слишком деликатна, чтобы докучать Монике надоедливыми вопросами. Однако она тоже не одобряла ее знакомства с Альберто и не стеснялась прямо говорить Монике об этом:

–  Это все несерьезно. Ты должна забыть о нем и прислушаться к словам матери.

–  Он теперь стал другим… - начала было Моника, но их разговор прервал телефонный звонок.

Маргарита сняла трубку и тут же опять положила ее:

–  Опять кто-то ошибся, - пояснила она Монике. Моника не могла этого не заметить и решила сама ответить на следующий звонок. Каково же было ее удивление, когда в трубке послышался приглушенный расстоянием взволнованный голос Альберто:

–  Я знал, что застану тебя здесь. Пожалуйста, приезжай прямо сейчас ко мне домой. Ты убедишься, что я ни в чем не виноват. Я хочу оправдаться перед тобой.