Моя вторая мама. Том 1
Шрифт:
– Ты должен найти Даниэлу, – сказал Альберте – Наверное, она уже вернулась из круиза. Пойди к ней и отдай вот это письмо…
– Можно узнать, что там написано? – поинтересовался Гонсало.
– Я тут прошу у нее прощения. Пишу, что готов стать перед нейна колени, только бы она вытащила меня отсюда.
– Это надо было сделать с самого начала, – Гонсало с сомнением покачал головой. – Но ты же такой упрямый. Ах, Альберто, ты же лучше любого другого знаешь, что ложь действует на женщину гораздо лучше, чем угрозы…
– В этом письме нет ни слова лжи, – сказал Альберто. – Ты не представляешь, Гонсало, что мне пришлось здесь пережить. Это ужас! Если бы я мог рассказать
Альберто закрыл лицо руками. Вид у него был жалкий. Гонсало положил письмо во внутренний карман и, ободряюще похлопав приятеля по плечу, вышел из комнаты.
Тем же вечером Гонсало пошел к Даниэле. Он позвонил в ее квартиру снизу по домофону, но Даниэла довольно долго не хотела его пускать. Зная Гонсало, она просто-напросто боялась его. Однако он сумел все-таки добиться, чтобы она ему открыла. Он сказал, что у него письмо от Альберто, и принялся так красочно описывать жалкий вид Альберто и его ужасное состояние, что сердце у Даниэлы не выдержало, и она впустила Гонсало.
– Давай письмо и убирайся, – сказала она, едва он перешагнул порог ее квартиры.
По лицу Гонсало гуляла хитрая усмешка.
– Какая же ты наивная… – сказал он, захлопывая дверь за спиной.
Даниэла бросилась назад в гостиную, но он настиг ее и, повалив, стал целовать. Даниэла отворачивала лицо от противных мокрых губ Гонсало и пыталась вырваться, но он цепко держал ее, навалившись на нее всем телом. Наконец Даниэле удалось спихнуть его. Она вскочила и бросилась вверх по лестнице в свою комнату. Она едва успела запереть дверь, как Гонсало оказался с другой стороны двери.
– Ты от меня не уйдешь! – хохоча, кричал он. – Лучше не сопротивляйся, Даниэла!
Под его тяжелыми ударами дверь содрогалась и, казалось, вот-вот должна была вылететь. Дрожащими руками Даниэла схватила трубку радиотелефона и стала набирать номер полиции. Пальцы ее прыгали, она не попадала на нужные цифры, и вновь и вновь пыталась набрать номер. Гонсало услышав из-за двери, как она кричит в трубку: «Полиция! Ответьте, полиция!» бросился вниз, в гостиную и, подняв трубку основного телефона, сказал Даниэле, что ничего у нее не выйдет. После этого он выдернул телефонное гнездо «с мясом», и телефон в комнате Даниэлы тоже онемел. Гонсало вновь неспеша поднялся по лестнице и стал методично вышибать дверь в комнату Даниэлы. Вне себя от ужаса Даниэла бросилась в лоджию и стала призывать на помощь идущих внизу по улице людей.
– Помогите! Помогите! На помощь – кричала она.
Гонсало, услышав ее крики, понял, что пора уходить. Проклиная Даниэлу, он спустился по лестнице, задержался перед зеркалом в гостиной, чтобы привести себя в порядок и оправить одежду, а потом медленно вышел из квартиры.
На крики Даниэлы прибежал дон Висенте. Услышав из-за двери его голос, Даниэла открыла дверь и спустилась в гостиную. Она была сама не своя от испуга. Дон Висенте предложил побыть с ней немного, пока она не успокоится, но Даниэла уже приходила в себя. Она поблагодарила дона Висенте, сказала, что запрет хорошенько входную дверь и постарается уснуть. Старик сказал, что если ей что-нибудь понадобится, он в любую минуту готов к ней подняться, и ушел.
Джина на следующий день покрутила пальцем у виска, когда Даниэла рассказала ей о случившемся.
– Ну что ты за человек?! – сетовала она. – Разве можно было открывать такому подонку, как Гонсало.
– Ладно, Джина, не будем больше об этом, – попросила Даниэла. – Мне не хочется об этом думать.
Она действительно старалась больше не думать о случившемся. Даниэла не стала заявлять на Гонсало, предположив,
что он, вероятно, уедет из города, и надолго. Так оно, собственно, и получилось. Навестив Альберто в тюрьме в последний раз, Гонсало сказал ему, что Даниэла даже не стала читать его письма. Порвала его там же, на глазах у Гонсало. С удовлетворением отметив, как окаменело в гримасе злобы лицо приятеля, Гонсало попрощался с ним, сообщив, что уезжает надолго и далеко, и пообещав писать. Альберто практически не слушал его. Последняя надежда вырваться из тюрьмы для него рухнула. Даниэла хочет покончить с ним. Ну что ж… Когда-нибудь он выйдет из тюрьмы, и тогда они попляшут… Они все у него попляшут!Между тем для Даниэлы последующие дни до субботы прошли относительно спокойно, если не считать бурного визита Иренэ в Дом моделей. Иренэ явилась, устроила скандал и даже заявила Даниэле, что беременна от Хуана Антонио, но Даниэла не слишком-то ей верила. Она уже достаточно узнала Иренэ. Херардо приходил просить у нее прощения за скандал в полицейском участке, и она простила его. Фелипе был сам не свой и то принимался ругать Джину на чем свет стоит, то бросался к ней и начинал умолять ее забыть проклятого немца…
Но вот наступила суббота. Даниэла нервничала все больше и больше, и Джина даже перестала подшучивать над ней. В назначенное время они поехали на площадь Анхель-де-ля-Индепенденсиа на машине Джины.
– А вдруг он не приедет? – спрашивала Даниэла.
– На что спорим, что приедет? – успокаивала подругу Джина.
– Господи, я больше не могу… – смеялась Даниэла.
– Это я больше не могу! – сердилась Джина. – Со вчерашнего дня ты ни о чем другом не можешь думать!
– Но это же естественно…
– Из-за тебя я тоже начинаю мечтать о Хансе, как сумасшедшая!
– Джина, Германия неблизко отсюда…
– Подумаешь… чуть подальше США. Эй, гляди веселей!
– Что ты тащишься, как черепаха? – с упреком сказала Даниэла.
– А ты хочешь, чтобы мы разбились?! – проворчала Джина, но скорость все-таки прибавила. – Ах, я умру, не от любив!
– Джина! Джина! Смотри!
Автомобиль Хуана Антонио стоял посреди площади. Не заметить его было невозможно. К бортам машины была привязана целая туча красных воздушных шаров, по форме напоминающих сердце. Шары держали транспарант, на котором огромными буквами было выведено: «Даниэла, я тебя люблю!». Сам Хуан Антонио, по-турецки сложив ноги, сидел на капоте своей машины с тем идиотским видом, который отличает влюбленных и за который им многое прощается.
Даниэла выскочила из машины. Хуан Антонио бросился ей навстречу. Они обнялись и долго не выпускали друг друга из объятий.
– Я поехала! – нажав на стартер, крикнула им Джина, понимая, что она здесь лишняя.
– Как тебе мой сюрприз? – спросил у Даниэлы Хуан Антонио.
– Замечательно! Просто не могу поверить.
– Подожди секунду! – Что ты делаешь?
Хуан Антонио перерезал веревку, державшую транспарант, и, свернув его, отпустил шары. Десятки алых сердец стали медленно подниматься над площадью.
– Вот так и наша любовь! Достанет до самого неба! – воскликнул Хуан Антонио.
– Ты сошел с ума! – смеялась Даниэла.
– Да я сошел с ума! – радостно подтвердил Хуан Антонио. – Я без ума от тебя, без ума!
Он сел за руль, и Даниэла села на переднее сидение рядом с ним.
– Куда поедем? – спросил Хуан Антонио. – Нам о стольком нужно поговорить…
– Я хочу увидеть Монику, – сказала Даниэла.
– Она, наверное, уже ждет нас дома.
– Думаю, она не слишком жаждет со мной познакомиться…