Моя выдуманная жизнь

— Фрагменты, — поморщился я. — Жаль.

Такое бывает. Разумеется, я запишу и их. Вполне возможно, какие-то повторятся или раскроются с новой стороны. Пока же остаётся лишь это.

В одной части сна Мишель и я приходим к Джиму в больницу. Там она предложила мне жвачку, которую я взял, хоть и не люблю, поэтому кладу не в рот, а себе в карман. Следующее, что я помню, — как склоняюсь над телом Джима, чтобы прочитать, что написано на его армейских жетонах, но те оказались пустыми.

— Короткие небольшие фрагменты, — пробурчал я.

С собой не было дневника, но я обошёлся куском бумаги, который обязательно перепишу дома.

Умывшись и позавтракав, я прибрал за собой, застелил кровать и немного прибрался в доме, где поддерживаю идеальный порядок, время от времени вызывая клининг, который всё здесь чистит. Были мысли сдать дом в аренду, но пока что особой нужды в деньгах у меня не было.

Вернувшись к себе, встал перед собственной входной дверью и зачем-то попытался посмотреть в глазок снаружи, попытавшись что-то в нём высмотреть. Конечно же, оно так не работает, и кроме черноты я не видел ничего. Досадно… Но и логично. Глазок — как дорога с односторонним движением. Нельзя просто взглянуть в него и ожидать увидеть всё так же легко и просто, как с обратной — правильной — стороны.

— И всё же, — тихо произнёс себе под нос, — иногда нужно посмотреть на ситуацию с другой точки зрения.

Или глазами другого человека. Возможно, если вы видите лишь темноту, то нужно довериться кому-то, кто может видеть сквозь неё? Кто поведёт вас вперёд, как проводник?

Тут я услышал хлопок подъездной двери, а потом тяжёлые шаги. Кто-то поднимается по лестнице. Отчего-то смутившись своего занятия, начинаю рыться в кармане, будто бы ищу ключи.

По ступенькам поднялся мужчина. Это Дэн. То есть Денис. Я почти уверен, что он русский, но это всё, что я о нём знаю. Он покосился на меня и кивнул. Я кивнул в ответ, после чего он прошёл мимо, поднимаясь выше.

Как только мужчина ушёл, я перестал изображать поиск ключей и продолжил смотреть в глазок, но видел только тьму. Не знаю, зачем я вообще это делаю, но мне очень хотелось увидеть что-то ещё. Какой-то иной оттенок цвета, кроме чёрного.

— Что ты делаешь? — внезапно услышал я знакомый голос, отчего даже подпрыгнул и резко обернулся.

Конечно же, это была Элис. Женщина держала корзинку белья. Похоже, была в прачечной. Проклятье, она столь маленькая и хрупкая, что я даже не услышал её шагов по лестнице!

— Перевернул глазок, чтобы заглядывать в квартиру, перед тем как в неё войти, — с серьёзным видом ответил я. — Вдруг туда заберётся грабитель, который захочет напасть на меня? В таком случае я увижу его заранее!

Элис рассмеялась своим искренним смехом, который заставил меня засмеяться наравне с ней.

Кажется, — возникла мысль, — я делаю это всё чаще. Правда, лишь в компании с этой женщиной.

— Что же навело тебя на такую гениальную идею? — с широкой улыбкой спросила она.

— Хм, — почесал я затылок, — это анекдот из старого телевизионного шоу. На самом деле глазок не перевёрнут. — Я ткнул в него пальцем, будто предлагая убедиться самой.

Признаться, была мысль, что она продолжит вопросы, но Элис лишь снова рассмеялась, покачала головой и направилась к своей квартире. Вот только… проходя мимо меня, зачем-то остановилась, обернулась и странно посмотрела. Её взгляд был на редкость задумчив, будто бы женщина что-то прикидывала.

— Хочу тебе кое-что показать, — по итогу произнесла она, а потом схватила меня за руку и потащила за собой. Я не сопротивлялся.

Мы зашли в её квартиру, прошли через гостиную, где работал телевизор (похоже, Элис вышла совсем недавно и даже не выключила его), и повернули прямо в спальню. Перед глазами предстала широкая кровать, и я не могу не думать о том сне, где я развлекался с проституткой, а потом убил её и отрубил ногу.

Честно сказать, мысли свернули именно к теме физической близости, но Элис прошла мимо кровати и указала на стену. Если точнее — на картину, которая там висела. На ней была изображена белая роза и солнце, которое даровало ей жизнь.

В памяти возникли слова Элис, что белая роза означает невинность и чистоту, а также молчание и тайну. Это… не соответствует тем чувствам, которые я ощущаю к этой маленькой, но сильной женщине. Если бы не отсутствие страсти и желания затащить её в постель, я бы назвал их любовью, а так… больше похоже на одержимость, пусть и замаскированную праздничной обёрткой.

Однако Элис позвала меня сюда явно не за тем, чтобы мы переспали или начали разговор о собственных чувствах. Пожалуй, с какой-то стороны, я жалею об этом, но лишь с какой-то.

Впрочем, моргнув, я окончательно сосредоточился именно на картине.

Какое-то время я увлекался искусством, хоть никогда и не занимался им сам. Тем не менее успел осмотреть много самых разных работ, включая и знаменитых художников с не менее знаменитыми картинами. Более того, многие из них считались величайшими, но я никогда не ощущал от них чего-то такого, о чём говорили другие люди. У меня не было эмоционального потрясения ни от картин, ни от скульптур, ни даже от музыки.

Возможно, нужно увидеть или услышать шедевр именно в определённое время, в нужном месте, при правильно выбранных обстоятельствах и верном настрое. Только тогда можно по-настоящему понять, что же предстало перед вами. В такой момент всё на мгновение обретает смысл, картина смотрит на тебя — и приходит понимание. Осознание. Восхищение. Эмоции.

В данный момент всё это оказалось точно в цель. Я замер, рассматривая картину, которая будто заговорила со мной. Я почувствовал её. Ощутил всей глубиной своей души.

— Ты сама нарисовала её? — спросил я Элис, ощущая, как охрипло горло.

— Да, — улыбнулась она, заметив мою реакцию. Кажется, ей понравилось… — Я вообще с детства рисую, — дополнила женщина.

Она ещё и рисует, — мысленно хмыкнул я, продолжая смотреть.

— Рисование похоже на садоводство, — с некоторой долей сомнения, словно не зная, стоит ли раскрывать эту тему, произнесла она. — Идея для картины — как маленькое семечко. Нужно посадить его и ухаживать. Поливать, любить, лелеять. Лишь тогда оно проклюнется. Когда же я начинаю рисовать… то будто бы создаю свою вселенную, у которой нет никаких границ. — Её лицо приобрело на редкость мечтательный вид.

«Своя вселенная», — мысленно повторил я. Да… это знакомо. Когда художник рисует, то просто расширяет собственный мир. Наполняет его тем, что подсказывает сердце. Аналогично с писателями или музыкантами.

Элис продолжала рассказ, но кое-что отвлекло меня, коварно пробравшись прямо в уши. Причём отвлекло столь сильно, что я прервал женщину на полуслове и вернулся в гостиную, прямо к включенному телевизору. Удивлённая Элис последовала за мной.

— …тринадцать тел, которые были найдены в подвале заброшенного дома, — говорил диктор новостей. — По предварительным данным, все убитые принадлежат мексиканскому наркокартелю «Синалоа». Полиция проводит следствие…