Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 8

— Меня зовут Каори Оримото.

Харуно окинула её своим обычным оценивающим взглядом.

— Хм-м… А, я Харуно Юкиносита. Я Хикигае… Хикигае… слушай, а кто я тебе?

— Да мне-то откуда знать?

Зачем ты опять ко мне липнешь? И прекрати уже вот так смотреть на меня снизу вверх.

— Странно было бы назвать нас друзьями. Может, старшая сестра? Или свояченица?

Харуно задумчиво постукивала пальцем по подбородку, вглядываясь в меня. И ухмыльнулась в ответ на мой равнодушный взгляд.

— Слушай, а как насчёт назойливой подружки.

Блин, это что, признание в любви?

Она совсем дура? Как можно перейти в подружки из старшей сестры? Ну как? Хотя стоп, вот если заменить старшую сестру на младшую… Впрочем, это просто невозможно.

Харуно вела себя так открыто, что это запросто могло привести к недопониманию. Но это же помогло мне успокоиться и непринуждённо ответить.

— Почему бы вам просто не сказать, что вы моя старшая соученица?

— Скучный ты.

Она обиженно надула щёки. Мне даже захотелось потыкать в них пальцами, но я просто пожал плечами.

Харуно наверняка притворяется, но хорошо, что она оказалась здесь. Это помогает отвлечься от ненужных мыслей. Хм, пожалуй, я впервые ей благодарен.

Столкнись я с Оримото в одиночестве, наверняка быстро впал бы в уныние. Настолько, что потом весь вечер головой о стенку бился бы.

Каори Оримото – это человек из периода средней школы, упоминания о котором следует всячески избегать.

Я надеялся отделаться от неё до того, как всплывут неприятные моменты моего прошлого. Но увы, Оримото уже заговорила с Харуно.

— У вас такие классные отношения семпай-кохай!

— А то! Но это ещё не всё!

— А? А что ещё?!

Они всё трепались, а подружка Оримото время от времени кивала…

Я молча сидел, слушая этот бесконечный поток слов.

Харуно с Оримото непринуждённо перескакивали с темы на тему, и конца-краю этому не было видно.

Единственное, что я мог делать в такой ситуации, так это дышать и отхлёбывать свой caf'e au lait.

Меня не покидало ощущение, что я бреду по минному полю.

И вдруг разговор стих.

Слишком уж долгий трёп для первого знакомства. Самое время поставить точку и разойтись. Я, во всяком случае, на это рассчитывал.

Но Харуно с достоинством скрестила руки на груди, слегка улыбнулась и заговорила снова.

— Так значит, вы с Хикигаей ходили в одну среднюю школу? Расскажешь что-нибудь интересное?

Эти слова снова запустили разговор. Оримото протянула «ну-у-у», копаясь в воспоминаниях.

На меня накатили дурные предчувствия. Точнее, я знал, что сейчас случится нечто ужасное.

— Бог мой, ведь было же что-то, да? Вроде любовных историй! — Харуно радостно улыбнулась. — Сестричка хочет послушать про любовные истории Хикигаи!

По моей спине снова покатились струйки пота. И я едва истерически не расхохотался от вернувшихся чувств времён средней школы. Точнее, они были буквально впрессованы в мою душу. Блин, просто кошмар, что люди гораздо лучше помнят плохое, чем хорошее.

Будь у меня хоть какой-то навык общения, я бы и сам всё рассказал. С кривой усмешкой.

Но увы, пока я соображал и колебался, стало уже поздно.

Оримото провела рукой по волосам и смущённо засмеялась.

— А, ну да. Хикигая как-то мне признался!

Как легко она это выложила.

— Не может бы-ы-ы-ыть!

— Ой как интересно!

Тут же не только Харуно отреагировала. Подружка Оримото тоже радостно включилась в разговор.

Да уж, такая тема не могла не вызвать интерес. И Оримото возбуждёно продолжила.

— До того мы ни разу не разговаривали, и мне было о-о-о-очень не по себе.

Но мы разговаривали. Точно разговаривали.

Оримото, наверно, просто не запомнила. Точнее, не распознала меня, когда разговаривала.

Но это ещё не всё. Я и сообщения ей посылал.

То ли из жалости, то ли из сострадания мне дали её адрес. Я всю голову сломал, не зная, что же ей написать. И написал в итоге какую-то фигню. Потом в нетерпении ждал ответа, а когда он пришёл, это оказалось сообщение от одного из журналов. И я в ярости аннулировал подписку.

Не могла она обо всём не знать. Значит, просто не запомнила.

Тогда влюблённые не интересовались никем, кто не входил в их ближний круг. Напротив, такие люди становились мишенью для шуток. После чего о них тут же забывали.

Слова Оримото вызвали у меня целую волну воспоминаний и всплеск эмоций.

Тот случай, который я считал высмеянным и забытым, отозвался словно удар кинжала.

Застыв, я глубоко вздохнул и нацепил на физиономию кривую улыбку.

— Ну надо же, Хикигая признался.

Удивлённо отреагировала Харуно. Но в её довольном взгляде прорезалось что-то садистское. Подозреваю, это моя реакция на Оримото заставила её заинтересоваться, что же там между нами было.

Уставившись в пол, я кое-как выдавил несколько слов.

— Ну, давно дело было…

— Точно! Так давно, что уже и неважно!

Должно быть, мы вкладываем разный смысл в одни и те же слова.

Всё было давно, со всем уже разобрались и всё уже кончилось. Наверно, именно потому Оримото может так спокойно об этом говорить и так невинно смеяться.

Надо полагать, тут нет злого умысла. Она хочет просто весело поболтать. Как и её подружка с Харуно. Они смеялись, как смеются над чем-то приятным.

Совсем как в тот раз.

Когда я признавался, мы были наедине, но на следующее утро об этом знал весь класс. И я со всех сторон слышал смешки. Прямо как сейчас.

Нет ничего страшного в том, что на твоё признание отвечают отказом.

Мне и тогда несложно было понять, что со временем это становится просто забавной историей.

Гораздо хуже то, что я сам разочаровался в предмете своей любви. Я ведь тоже виноват, что многого не замечал и не понимал. Не могу же я смеяться над своим незрелым, детским «я».