Моя жизнь среди евреев. Записки бывшего подпольщика
Шрифт:
Автору в здание на Старой площади в конце 80-х довелось наведываться. Когда там еще не было администрации президента. И никакого президента в стране тоже еще не было. Был генеральный секретарь. Политбюро было. ЦК КПСС. И прочая камарилья. Сначала идти пришлось к товарищу А.А. Сазонову. В отдел по делам национальностей. Скажем сразу – безрезультатно. Хотя и по совершенно невинному вопросу: кооператоры просили ходатайствовать об открытии в Москве еврейского ресторана. Сами они идти боялись.
Потом, года через полтора, пришлось идти к другому товарищу. Умному. По имени Владимир Тумаркин. Но, правда, и в другой отдел, международный. По куда более чувствительному для страны вопросу. О разрешении на проведение первого съезда еврейских организаций
Вот там и тогда автор на собственном опыте и понял, что означает партийное присловье: «Система у нас однопартийная. Но многоподъездная». Ой, какие разные люди там сидели! И какими разными задачами руководствовались… При том, что если бы Москва еврейскому съезду отказала, почуявшие близкую свободу прибалтийские республики его бы приняли на раз. Хоть втроем, хоть по отдельности. Поскольку лучшей рекламы на международной арене они и желать не могли. Что, видимо, Тумаркин начальству с соответствующими комментариями доложил. Присовокупив собственные рекомендации. После чего начальство в лице Горбачева лично – автор видел бумагу с его подписью, – помучившись недолго, евреям съезд разрешило. И ничего не произошло. То есть Союз, конечно, развалился, но только через два года. И совершенно по другому поводу. Евреи до этого даже второй свой съезд успели провести.
Зачем огромную толпу культурного и образованного народа ограничивать в невинном интересе к собственным корням? Но ведь еще в начале 2000-х открытый лист на хазарские раскопки, как автор уже упоминал, получить было нельзя. Тема, закрытая для изучения. Как говорили полинезийцы и прочие каннибалы Южных Морей, табу. Почему нельзя было изучать иврит? Хакеттия или джудезмо? Найдись преподаватель. Которых и на элементарный еврейско-испанский, который ладино, было два с половиной человека на всю страну? Да что там, идиш негде и не у кого было учить! Кроме редакции «Советиш Геймланд». С пожизненно запуганным Матвеем Бейзером. И главным редактором Ароном Вергелисом.
Этот, по мнению ЦК, был их человек. И к нему всех посылали. Чтобы он этим всем отказал. Или разрешил. Как в начале 80-х разрешил ученым из еврейской историко-этнографической комиссии собраться в здании редакции. Два раза. А уже потом отказал от места. То есть можно было сразу послать по известному адресу. Незамысловато. Или, как товарищ Сазонов и делал, послать к Вергелису. Идешь туда же, но не сразу и выглядишь культурно. Хотя сам Сазонов выглядел соответственно первому варианту. Как сатрап, бурбон и держиморда. Каковым, в соответствии со штатным расписанием и возложенными на него партией и правительством функциями, и был.
С идишем было еще ничего в Биробиджане. Газета «Биробиджанер Штерн» на краю географии. То есть в Москве «Советская Родина», а в ЕАО «Биробиджанская Звезда». На языке, который знали только старики. Считалось, что для «народа книги» этого более чем достаточно. Хотя иврит на самом деле в стране преподавали. Официально его не было. Но раз в сколько-то лет был набор на этот язык вероятного противника в соответствующих заведениях. По большей части из арабистов: языки похожие, семитские. И воевать им по соседству. Так что армия и разведка были обеспечены специалистами. А больше их и не требовалось.
Ну, ивритом еще владели особо продвинутые православные священнослужители. В соответствии с церковной традицией, его в их профессиональных высших учебных заведениях учили. Для общения с аборигенами во время поездок в Святую землю и чтения первоисточников в оригинале. На радио же, в службе Иновещания, работали потомственные израильские коммунисты с родным ивритом. Из соображений социалистической солидарности перебравшиеся в свое время в Советский Союз. Недорасстрелянные. И недопосаженные. Вроде Авигдора Левита и таких, как он. И это было все. Да и не для местных евреев. За остальным пожалуйте
в подполье. И поскольку спрос рождает предложение, в подполье был организован Союз учителей иврита. «Игуд а-морим» ждет вас, дорогие соотечественники.О национальном очаге еврейского народа и рулете из моржа
Как читателю понятно, официально в СССР еврейскими штудиями никто не занимался. Но неофициально их преподавала здоровенная толпа народу. И народ в этой толпе был интересный. Одним из самых колоритных представителей народа был Мика Членов – М.Ч. Он же Михаил Анатольевич. Большой еврейский пурец. Родственник того самого доктора Членова, благодаря которому Израиль находится там, где он находится. А не в Канаде, Аргентине или, спаси Г-ди, Уганде. Которые англичане Теодору Герцлю изначально и предлагали.
Герцль, как инициатор идеи создания еврейского национального очага, склонен был пойти им навстречу. Поскольку родом был из города Вена, где кофе с рогаликами чудный и шницели хороши. И многие умеют носить фрак. И даже танцуют вальс на прославленных ежегодных балах. Но евреи-интеллектуалы сильно оторваны от народных масс. Вот ему то ли на втором, то ли на третьем сионистском конгрессе русские евреи все и объяснили.
Что поедут в будущий национальный очаг только они, русские евреи. Европейцам и так хорошо. Американцам тоже. Погромы идут в России. Вот и делайте выводы. Но поедут не куда глаза глядят. А понимая, куда именно и зачем. И поскольку основная местечковая масса Герцля не читала и географию не изучала, а читала только Тору и, наиболее продвинутые, Талмуд, то поедут они в Эрец Исраэль. То есть в Страну Израиля. Которая теперь у Оттоманской Порты – Палестина. Несмотря на турок, арабов, пустыню и болота.
Так как в Торе ничего про Уганду, Аргентину и Канаду не написано. А написано про Израиль. Зато на каждой странице. И поскольку русские евреи были на все 100 правы, то национальный очаг начали строить там, где он в настоящее время и находится. Конец дискуссиям. Пошел исторический процесс. А поскольку делегацию на том конгрессе возглавлял доктор Членов, то в каждом приличном израильском городе есть улица доктора Членова. Что автора, еще не знавшего в 1990-м всей этой истории, во время его первого визита в Израиль совершенно потрясло.
Ростом М.Ч. был полтора метра в прыжке. С лицом грустно-хулиганистого лепрекона. И чертиками в глазах. Умница. Эрудит. Востоковед-переводчик. Скорее всего, не опознанный кем надо в качестве еврея по фамилии и, с его русской мамой, не определенный по национальности ни до, ни во время учебы. Путешественник. Специалист по Индонезии, съездивший по молодости лет в период обострения советско-индонезийской дружбы на остров Амбон. Место христианское и совершенно уникальное.
По возвращении откуда он написал интереснейшую книгу о культуре тамошних племен, культивировавших саговую пальму. Но в чем-то он с органами не сошелся. Стал невыездным. И всю последующую этнографическую карьеру провел на Чукотке вместе с позднее уехавшим работать в вашингтонский Смитсоновский институт Игорем Крупником. С Крупником автор в ЦК к Сазонову как раз и ходил. Занимался Мика Членов, как его все звали и по сей день зовут, на момент их с автором знакомства аборигенами Чукотки. То есть чукчами и эскимосами.
Зимовал с ними. Ходил на моржа. И даже в Москву привозил в качестве сувенира репродуктивный орган этого полезного в северном хозяйстве животного. Точнее, напоминающую дубинку кость, которая в этом органе присутствует. И позволяет моржу размножаться в условиях Заполярья. Ту самую, которая в русском фольклоре – х-р моржовый. Используемую эскимосами, не чуждыми прекрасного, для художественной резьбы наряду с ценным моржовым клыком. И в качестве рукоятей каменных топоров. А также боевых палиц. Очень оригинально: поединок на х-ях. Хотя и моржовых. У автора такой есть. Член моржа, подаренный Членовым. Звучит! Вываренный, чтобы мясо убрать, но долго сохранявший тяжелый дух моржатины. С остатками хрящей. Желтоватый.