Моя. Чужая. Беременная
Шрифт:
– Наказывала? – в шоке ощупываю ее. – Била тебя?! Покажи, где больно?
– Я сейчас же сообщу в агентство, – рычит Макс, доставая телефон.
– Нет, не била, – Мира смеется и выкручивается из моих рук. – пусти, мне щекотно!
Присаживаюсь на корточки, чтобы наши глаза были на одном уровне.
– А что она делала? Как наказывала? Есть не давала?
– Нет, она меня садила на стульчик и заставляла думать.
– Что? – мы с Максом вместе смотрим на нее. – Это как?
– Ну так. Говорила: теперь садись сюда и думай над своим поведением!
Мира заглядывает мне в глаза самым честным и преданным взглядом.
Меня так и тянет рассмеяться от облегчения. Но вместо этого я с самым серьезным видом говорю:
– Нет, Мира, ты очень хорошая.
– Правда?
– Правда!
– А ты от меня больше не уйдешь?
– Не уйду.
– Честно?
– Честно!
Она тянется ко мне и обнимает за шею. Я в ответ прижимаю ее к себе. Рядом Стальнов ржет как конь:
– На стульчик посадила? Думать заставила? Это Миру-то? Бедная женщина, надо ей премию выдать! За вредность!
Я искоса поглядываю на него. Какой-то он сегодня чересчур веселый. Подозрительно. И не вспоминает, что хотел серьезно поговорить.
Делаю вид, что тоже забыла. Хотя меня гложут любопытство и страх. А еще я хочу узнать про Ларису и те фотографии. До сих пор у меня не хватило смелости спросить о них, да и не было подходящего случая.
Если… если у них что-то было…
Смогу ли я понять и простить? Или буду бояться, что однажды он снова изменит мне?
От этих мыслей пухнет голова. Мне нужно время, чтобы хорошо все обдумать.
После ужина Макс и Мира раскладывают на полу в детской игру-бродилку. А я извиняюсь и иду в свою комнату. Они проводят меня внимательными взглядами. Особенно Макс. Его взгляд прожигает мне затылок, даже когда я закрываю за собой дверь.
Последнее время я ночевала в его спальне. Но сегодня ноги сами несут меня на первый этаж, в мою старую комнату.
К моему удивлению, здесь все убрано, а кровать не застелена. Только одно покрывало поверх матраса лежит.
Я бездумно сажусь на нее. Не знаю, что делать…
Мои чувства к Максу не изменились, но я изменилась. Захочет ли он быть со мной новой? Поймет ли меня?
Глава 28
1. АСЯ
На меня накатывает такая тоска, что на глазах сами собой выступают слезы.
Я ложусь на бок, лицом к стене, подтягиваю колени к груди, насколько позволяет живот, и обхватываю их руками.
В такой позе меня и находит Максим, спустя два часа.
Он входит бесшумно и садится рядом со мной.
– Ася?
Я молчу.
Чувствую, как он кладет руку мне на спину и начинает поглаживать. Наклоняется ближе.
– Что-то болит? Почему ты ушла сюда?
Надо что-то сказать… Но как начать разговор?
– Нет, – признаюсь тихо. – Не болит.
– Тогда что случилось?
– Где Мира?
– Спит. Ты скажешь, что происходит?
– Гормоны, наверное.
– Посмотри
на меня.Он тянет меня за плечо. Нехотя оборачиваюсь, но не смотрю на него.
– Ты можешь сейчас выслушать меня? – он убирает волосы с моего лица. – Я должен сказать кое-что важное.
Киваю. А у самой внутри все сжимается. Сейчас он скажет ,что наши отношения были ошибкой, и что он возвращается к Ларисе...
– Камушкина арестовали.
– Что?!
От такой новости вскакиваю резче, чем собиралась.
Макс удерживает меня за плечи.
– Да. Сейчас он под стражей, дает показания. Он признался, что его жена даже не знала о махинациях и не имела к ним отношения. Он подделывал твою подпись, закупал дешевые материалы у недобросовестных подрядчиков, а разницу переводил в оффшорные счета, на твое имя.
Я моргаю, не в силах осознать услышанное. Жора… Как он мог?!
– Почему? – слышу собственный голос. – Зачем он это делал? Мы… мы же семья…
Макс качает головой:
– Не семья. Он тебя просто использовал. Причем не только тебя.
– О чем ты?
– Его настоящее имя Артур Зайнуллин. В Уфе у него другая семья и там трое детей. Его жена думает, что он уехал в Москву на заработки.
– Жена? – я в прострации смотрю на него. – Дети?
Нет, это какой-то кошмарный сон…
– Да, пока ты жила у меня, полиция нашла твои счета в оффшорах и выяснила, куда с них уходят деньги.
Мой разум отказывается это признавать. Мой муж обманывал меня… Нет, не мой муж, чужой…
Пять лет он жил со мной в одном доме, ел за одним столом, спал в одной постели…
Обнимал, целовал, говорил, что любит…
Переживал, что я не могу забеременеть….
И все это – сплошной обман?
Как в такое можно поверить?!
– Он… он сказал, что ребенок не от него, – шепчу, не отдавая себе отчета. – А у самого их аж трое… И его ведь показывали в новостях. Неужели никто из Уфы не узнал?
Макс со вздохом прижимает меня к себе.
– Это были новости регионального канала. Вряд ли их смотрят в Уфе. Успокойся.
– Нет, ты не понимаешь, – отталкиваю его. – Я все вспомнила!
Он убирает руки и настороженно смотрит на меня:
– Что вспомнила?
– Все! Он сказал, что я нагуляла ребенка! Что это не от него! Он меня едва не ударил!
Меня начинает колотить нервная дрожь. Слова льются потоком. Я захлебываюсь ими, рассказываю Максу, что случилось в тот вечер, и уже не сопротивляюсь, когда он снова прижимает меня к себе, дрожащую и с мокрым от слез лицом.
– Я убежала. Выскочила из дома в тапочках. Хотела взять такси и уехать на квартиру к родителям.
Голос срывается.
– А я тебя сбил, – подсказывает Макс. – Уже второй раз.
Его руки такие крепкие, надежные. Губы – горячие. Они скользят по моей щеке, переходят на шею.
Как я столько времени жила без него?
Макс укладывает меня на кровать. Начинает осыпать поцелуями, будто хочет стереть с моих губ и тела память о чужих прикосновениях. Я слышу, как он бормочет: